Beyond Babylon 5 - Chronicles: Novels - Deadly Relations: Bester Ascendant (contents and chapter 1)

Дата выпуска: март 1999 года Автор: Грегори Киз

Эл Бестер, до предела напрягая свое маленькое тело, на цыпочках тянулся к следующей ветке. Кончики его пальцев уже скребли по ней. Вверху восковые листья дуба плясали на внезапном теплом ветерке, дразня его проблесками манящего неба за ними. Эл любил небо. В очертаниях облаков — иногда в звездах по ночам — он думал, что может разглядеть лица своих родителей.

Он встал тверже и посмотрел вниз. Земля казалась непомерно далекой. Может, ему следовало довольствоваться тем, что он сумел одолеть это расстояние — большинство детей его возраста не смогли бы. В конце концов, двумя ветками ниже пришлось крутануться вокруг ствола, повиснуть на секунду в воздухе на одной руке, чтобы ухватиться за следующий сук.

До той ветки он попросту не мог дотянуться, а ствол здесь еще слишком толст, чтобы его раскачать. Он влип. Ему бы подождать, пока он подрастет. Если это когда–нибудь произойдет.

Или — он снова посмотрел вверх, прикидывая. Или можно прыгнуть. Ветка была толстой, и ему нужно было подпрыгнуть довольно высоко, но если бы он смог зацепиться за нее, то удалось подтянуться наверх.

Но если он промахнется, то, вероятно, упадет.

Он еще смотрел тоскливо вверх, на недостижимые высоты, когда почувствовал внизу ментальное движение.

Хэй, Альфи! Спускайся! Мы собираемся играть в „Ловцы–Беглецы”.

Чего они к нему пристают? Не видят разве, что он занят?

Ну же, Альфи!

Он неохотно посмотрел вниз. Семеро ребят из его звена стояли внизу. Далеко внизу. Он вдруг почувствовал небольшое головокружение.

— Оставь это, Альфи. — позвал их заводила, Бретт. — На эту даже я не могу залезть.

Шестилетний Бретт был Элу сверстником, но на целую голову выше. И всем нравился.

Да, слезай. Пока не разбился. — это была Милла. Милла была одного с Элом роста, и он втайне — в большой тайне — любовался ее золотыми волосами и голубыми глазами. Ему нравилась ее манера смеяться — когда она смеялась не над ним.

— О, Милла беспокоится об Альфи. — сказала другая девочка, Кифа. — Ого. Все уловили? Что она только что подумала?

Эл напрягся, но ничего не уловил. Ему бы хотелось знать, что о нем подумала Милла.

Но потом он уловил кое–что. Переплетенную дразнилку снизу.

Он уткнулся лицом в кору, так, чтобы они не разглядели его сердитый и смущенный румянец. Его чувства спрятать было труднее, но он сдавил их крепко, сжав свой левый кулак так, как он это делал, чтобы сконцентрироваться.

Он не будет ребенком. Он не ребенок — он слишком взрослый, чтобы мочить постель, слишком взрослый, чтобы ходить в коротких штанишках, слишком взрослый, чтобы оконфузиться, выдавая свои чувства. Если учителя заметят твое смущение, они сделают так, что об этом узнают все. Это была следующая плохая вещь после наказания Смехунов.

Нахмурясь, он опять решительно посмотрел вверх, на ветку, и прыгнул со всей своей силы. Это должно было показать им.

Но его расчет не совсем оправдался. Он обхватил руками ветку очень хорошо, но пальцы не сходились вокруг толстого сука. Тут было не за что ухватиться, и только судорожно вцепившись ногтями в кору, он удерживался — и долго так удерживаться было невозможно.

Он посмотрел вниз, и стало хуже. Он висел выше и в стороне от ветки, на которой стоял. Он ни за что не приземлится удачно, если упадет — нет, он пролетит полное расстояние и, вероятно, что–нибудь сломает.

Одно приятно, по крайней мере — остальные заткнулись. Или, точнее, прекратили свое глупое поддразнивание. Что он получил теперь — это застывшее мерцание беспокойства и возбуждения, по крайней мере, двое очень хотели посмотреть, что случится, когда он упадет.

— Держись, Альфи, я иду на выручку!

Бретт. Бретт вот–вот спасет его и станет героем. Рослый мальчишка уже карабкался на дерево.

Ни за что, — подумал Эл. — Ни за что.

Он качнулся и бросил себя вниз. Ребята внизу ахнули, как толпа, наблюдающая за циркачом, когда он сначала ударился о ветку ногами, поколебался одно долгое ужасное мгновение, а затем обрел равновесие. Он стоял там, борясь с побуждением крепко ухватиться за ветку и тяжело дыша. Внизу он ощутил неспокойную паузу.

Он глянул вниз. Вроде это была девчонка. Милла? Он не был уверен.

— Повезло. Тебе стоило бы подождать моей помощи,— сказал Бретт. — Не следовало даже лезть сюда одному — сейчас время конструктивной игры. Мы обязаны играть вместе. Теперь ты спустишься?

Эл обуздал желание подзадорить Бретта повторить его подвиг. Было бы классно, если Бретт попытается и потерпит неудачу, но если он сумеет — или сделает лучше? Сейчас–то по крайней мере кто–то впечатлен Элом Бестером. Какая–то девочка.

— Ладно, — сказал он. — Но я не хочу на этот раз быть Беглецом, — и начал спуск.

Он изображал Беглеца много раз, и эта роль не представляла настоящего вызова.

Он достиг мягкой травы Сектора Альфа и повернулся лицом к остальным.

— Тебе быть Беглецом, Альфи, — сказал Азмун. Азмун был безобразным мальчишкой, с лицом как у нетопыря.

— Сказал, не хочу!

— Мы голосовали, Альфи. Ты должен делать, что мы скажем.

— Да. Это для блага Корпуса, — добавила Милла.

Так он не нравился Милле. Его минутное ликование пропало, но его упорство осталось. — Я не голосовал, — упорствовал он.

— Хорошо, — вмешался Бретт, — кто за то, чтобы Альфи был Беглецом, поднимите руки.

Все руки поднялись, кроме его собственной. Конечно.

— Кто против...

— Я был Беглецом в тот раз. В этот раз я буду Ловцом, — настаивал Эл.

— Но ты был хорошим Беглецом. Из тебя, наверно, вырастет Беглец, — убеждал Азмун.

От вскипевшего в нем гнева кожа на голове Элла словно лопалась. Казалось, его кулак прямо–таки болит от желания врезать по глупому мышиному лицу Азмуна.

— Возьми эти слова назад. Ты сейчас же возьмешь эти слова назад, — произнес он.

Азмун заколебался. Эл осознал, что его требование прозвучало спокойно, так, как будто он на самом деле вовсе не сердился. Это возымело должный эффект, потому что гнев за его словами был ясен, несмотря на его блоки. Непонятно и более пугающе, чем чьи–то сердитые действия.

Ему нужно запомнить это.

По сути Азмун был трусом. Без кого–то, кто присоединился бы к нему и придал ему храбрости, кто мог легко...

— Эй, Азмун, не говори таких вещей, — вмешался Бретт. — Извинись, или я скажу учителям, и они пришлют за тобой Смехунов.

Невольный трепет ужаса пробежал по кругу.

— Прости, — промямлил Азмун неохотно. — Я имел в виду, что ты хорошо изображаешь Беглеца. Потому что у тебя сильные блоки и всякое такое.

— Ну же, скоро стемнеет, — заметил Бретт. — И мы уже растратили большую часть времени конструктивных игр. Что если учитель Хьюа или мисс Честейн — или Смехуны — просканируют нас и обнаружат, что мы не играли ни во что предписанное?

Вот что я вам скажу. Альфи и я оба будем Беглецами. Лады? Альфи?

Эл взглянул на старшего мальчика. О, что за Бретт. Он весь в этом. Не спас его на дереве, так спасет теперь. Таков был Бретт, всегда пытающийся быть старшим братом.

— Идет, — согласился он, не имея никакого выбора.

— Три цели, — начал Азмун, — статуя Хватуна, горловина рыбного пруда, а красная рукоятка на станции — третья. Но вы оба должны выбрать одну и ту же. Так? Но если один из нас вас осалит, вы пойманы.

— Нет проблем, — сказал Бретт. — Вам никогда не поймать нас, Пси–копы. Считайте до пятидесяти. Не жульничать. Вперед, Альфи.

— Сперва мы должны произнести обет, — заметил Эл.

— О. Да, — Бретт с немного дурашливым видом откашлялся. Он зачастил, и другие ребята следовали за ним, некоторые просто бормоча.

„Я преданно служу телом, сердцем, душой и разумом Земному Содружеству и людям, которые обитают на мириадах его планет. Я обещаю соблюдать законы, быть верным, придерживаться истины. Я даю обет служить моим товарищам, моему звену и Корпусу. Корпус учит, ведет и поддерживает. Корпус — мать, Корпус — отец. Мы — дети Корпуса”.

— А теперь поймайте нас, если можете! — выкрикнул Бретт и побежал. Эл последовал за ним, читая про себя. Вопреки себе самому, он начал чувствовать возбуждение. Он любил охотиться, но в том, что шансы против тебя, содержится больший вызов. Людей больше впечатлит твоя победа. Он догнал Бретта, так что они почти касались друг друга. — Какая цель?

— Статуя будет самой трудной, — отозвался Бретт. — Я за нее.

— Ладно. Я заведу их к станции и затем вернусь обратно, — сказал ему Эл.

— Нет! — Бретт мотнул головой. — Мы должны держаться вместе.

— Зачем? Беглецы не стали бы.

— Нет, стали бы. Беглецы — дураки. Поэтому они и Беглецы.

— Ты хочешь быть пойманным? — Эл изобразил, как другие ребята смеются над ними.

— Нет. Но Беглецы должны держаться вместе.

Это не настоящее правило, — передал Эл.

Нет. Но мы должны поступать так.

Верно. Так давай сделаем что–нибудь другое.

Бретт поразмыслил минуту.

Хорошо, — передал он, — слушай, мы спрячемся и прикинемся пустым местом. Когда поймем, какой путь они приняли за наш, пойдем в другую сторону.

Почему не разделиться, как я сказал? — он начинал злиться. — Тогда, по крайней мере, один из нас добьется цели.

Беглецы не думают так. Беглецы эгоисты — потому они и Беглецы. Мы должны действовать как Беглецы.

Я думал, Беглецы по глупости Беглецы, — саркастически возразил Эл.

— Глупые, эгоисты — все едино. Ты что, не смотрел вчера вечером Джона Следопыта?

С этим он поспорить не мог. Джон Следопыт, Пси–Коп, твердил это каждую неделю, наставляя пойманных нелегалов на путь перевоспитания в полезных граждан. И, неделя за неделей, Беглецы показывали, какими действительно глупыми они были. Эл никогда не пропускал этот сериал — его показывали в общей комнате, под попкорн. И он также прочел все книжки.

Все же ему казалось, что некоторые Беглецы могли быть хитрее тех, с кем сталкивался Джон Следопыт — например, что если Беглецом станет Пси–Коп, один из тех, кому известны все уловки? Это однажды произошло в шоу с напарником Джона Хэнгом, но только после того, как тот был одурманен злобным нелегалом, так что это было, по правде, не то же самое.

Нет, Пси–Коп никогда не стал бы нелегалом, пока он в здравом уме.

Ну, он–то в любом случае не был нелегалом и не хочет быть им даже по игре. Он собирался изменить правила. Он собирался играть, будто он Пси–Коп, а что его преследователи были нелегалы. А Бретт...

Бретт мог быть Пси–Копом или же нелегалом, притворяющимся его другом. Ему следовало не упускать Бретта из виду. Ерунда получится, если окажется, что Бретт пытается их обоих заложить...

По пути они миновали здание звена „3–5”, где он жил годом раньше, и Эла поразило, какое оно маленькое по сравнению со зданием „6–10”, где он жил теперь. Конечно, теперь его звено также увеличилось — тридцать вместо двенадцати в прошлом году. И в корпусе „6–10” было больше звеньев.

Мисс Честейн говорила, это потому, что некоторые тэпы не прибывают в звенья, пока не станут старше. Они были поздними цветками и должны были оставаться в латентном общежитии. Другие ребята называли латентное общежитие Подвалом, и никто никогда не ходил туда без необходимости.

Эл не мог вообразить, как это — не обладать пси–способностями. Как можно быть в настоящем звене без пси? Ребята из Подвала хорошо изображали нормалов в играх, но каждый потешался над ними.

В основном они держались своих, пока не получали свое пси и могли присоединиться к настоящему звену. Некоторые становились действительно большими, прежде чем это случалось.

Бретт молчал, но его синие глаза рыскали туда–сюда в поисках укромного места.

Они двое бежали вдоль одной из дренажных канав мимо участка новостройки. Бретт отбежал на пару шагов в грязь и выскочил на свежий фундамент. Затем прыжком вернулся в канаву, оставив то, что было похоже на след в одну сторону. Эл должен был согласиться — это выглядело убедительно. Может быть, Бретт все–таки был честным.

От канавы они дали стрекача к лужайке напротив больницы, а затем вокруг и обратно.

— Быстро, — шепнул Бретт. — Лезем на крышу, тут. Мы сможем видеть и п–видеть, слышать и п–слышать их издалека.

Эл кивнул, и они оба быстро полезли наверх по слегка скрипучей металлической лестнице, прикрепленной на углу здания. Они проползли через крышу и залегли, выглядывая через приподнятый край, ментально изготовившись к малейшему выпаду своих преследователей.

Дорожки Тэптауна в два часа пополудни воскресенья были сравнительно пусты. Эл увидел пару женщин в серых костюмах — они не были учителями или копами, или вербовщиками, так что они, вероятно, были соглядатаями, тэпами недостаточно сильными, чтобы быть копами. Там был старик Тэрэк, подметавший площадку. Незнакомец в форме Вооруженных Сил — Эл телепатически пригляделся к каждому, и его глаза расширились. Незнакомец был нормалом.

Немногие нормалы появлялись в Тэптауне. Но если появлялись, они обычно были важными шишками.

— Эй, Эл, — прошептал Бретт. — Прикинемся укромным местом, помнишь?

Бретт уже занялся этим, представляя себя частью здания. Эл, слегка покраснев, присоединился к его иллюзии.

— Ты неплохой парень, Альфи, просто немного странный, — признался Бретт.

— Я не странный.

— Ты всегда играешь один, всегда играл, даже когда мы были действительно маленькими. И тебя ничто не волнует. Если бы Азмун так раскрыл бы пасть на меня, я бы хорошенько взгрел его.

— Это нарушение — бить кого–то в своем звене, — ответил Эл. — Что вредит одному — вредит всем нам.

— Ага, но иногда нужно показать парню. Ты просто... я имею в виду... не знаю. Ребята охотно водились бы с тобой — звено должно держаться вместе — но ты просто немного слишком странный. Тебе надо вести себя более обыкновенно, понимаешь?

Эл пожал плечами. Плевать ему, что думает Бретт или кто–нибудь еще.

Ага. Если он будет твердить себе это, оно может в конце концов стать правдой.

— Вот! — внезапно шепнул Бретт.

Телепатически вглядевшись, Эл сумел узнать их — Кифу, во всяком случае. Кифа блокировала хило — она, вероятно, закончит как соглядатай или вербовщик, но никогда не станет копом.

Через несколько секунд они появились в пределах видимости — но только Кифа, Йон и Роберто. Это вызывало некоторое беспокойство. Где остальные?

— Спорю, это чтобы нас отвлечь, — прошептал Эл. — Они знают, что Кифа выдает себя как тэк!

— Может быть, — они наблюдали, как трое набрели на ложный след Бретта, покружили минуту, затем пошли по нему.

— Все в порядке, — сказал Бретт. — Они думают, мы пошли к станции. Так что мы пойдем к Хватуну, — он пополз к лестнице. Эл неохотно последовал за ним.

На полпути вниз по лестнице Эл уловил это. Дрожь триумфа.

— Они здесь! — воскликнул он.

Ругаясь, Брэтт заспешил вниз по лестнице, как раз когда Азмун, Экко и Милла показались из–за угла.

Бретт успел спуститься вовремя, чтобы бежать, но Элу пришлось прыгать. Он ушибся достаточно сильно, так что у него сбилось дыхание и заболело в груди. Тем не менее он побежал за Бреттом.

Теперь он решился. Бретт был изменник — один из нелегалов. Его внедрили в Пси–Корпус, чтобы предать Эла. Никакой пси–коп не был бы так глуп, как Бретт. Джон Следопыт никогда бы не отверг совет Хэнга, как Бретт отверг его.

Бретт, однако, играл свою роль хорошо, разогнавшись так сильно, что Элу трудно было поспеть — как будто Бретт действительно не хотел быть пойманным.

На бегу Эл пытался подбросить отвлекающие видения: мотороллеры, собирающиеся пересечь им дорогу, Смехуны, выступающие из теней, лестницы, падающие на их преследователей. Он не мог быть уверен, что они все хорошо подействуют — трудно было создать образы на бегу. Но он почувствовал, что они с Бреттом отрываются.

Бретт это тоже почувствовал, потому что, когда они добежали до угла одного из общежитий, он вдруг изменил направление, нырнув вниз по ступенькам, что вели в полуподвал с задней стороны здания. Из их укрытия Бретт послал иллюзию, будто они все еще бегут, и вопреки своим подозрениям Эл присоединился к нему.

Это сработало. Азмун и другие просвистели мимо.

— Ха, — сказал Бретт. — Теперь...

Но Эл п–услышал кое–что, чего не слышал Бретт — другие трое преследователей подошли близко. И Бретт не заметил, как Эл выскользнул в потайную дверь.

Укрывшись там, Эл ожесточил себя, затем прикрыл глаза, вызывая образ лица Бретта. Он вообразил себя Бреттом. В своем сознании он соединил собственное лицо и лицо Бретта в одно, затем превратил Бретта в себя.

Это было нелегко, и он не думал, что это сработает, пока вдруг не услышал возглас Миллы: „Эй! Мы поймали Эла!”

Чтобы довершить, дело, он напустил помех в сознание Бретта — неприятная штука, но ведь Бретт был изменник. Так что вместо того, чтобы бежать, Бретт просто глупо стоял на месте достаточно долго, чтобы его схватили.

Тогда Эл удрал, чувствуя растерянную заторможенность, когда они вдруг увидели двух Элов.

Все они снова были у него за спиной. Никто не стоял между ним и статуей Хватуна. Все, что он должен был сделать — это бежать, а бегал он быстрее любого из них, кроме Бретта.

Но когда он добежал до статуи, то неуверенно притормозил. Рядом стоял, глядя на нее, нормал, которого он заметил раньше, в форме Вооруженных Сил. Когда Эл приблизился, мужчина перевел взгляд со статуи на него. Было что–то очень неприятное в этом взгляде — глаза мужчины были цвета карандашного грифеля, лицо — очень бледным. Когда он заметил Эла, ему как будто не понравилось то, что он увидел. Но когда он заговорил, его тон был мягко–дружелюбным.

— Слегка запыхались, молодой человек?

— Похоже, за вами черти гонятся.

— Какая–то игра, надеюсь?

— Дасэр... Копы и Беглецы.

— О, очень хорошо — это одна из разрешенных игр, да?

— Эта статуя — твоя цель?

— Тогда лучше осаль ее.

Эл помедлил еще чуть–чуть, затем так и сделал.

Человек в форме снова посмотрел на статую. Она изображала мужчину, прыгающего с вытянутыми руками, с выражением благородной решимости на лице.

— Расскажи мне об этой статуе.

— Это Хва... то есть, Уильям Каргс. Он был телохранителем, э, президента Робинсон. Никто не знал, что он тэп, но однажды он пси–услышал... то есть услышал в своем сознании... что кто–то хочет убить президента, и он принял на себя выстрел, защищая ее. Никто не любил тэпов... то есть телепатов... до тех пор, и у них не было работы, и прав, и ничего. Но из–за поступка м–ра Каргса Президент Робинсон создала Пси–Корпус, чтобы вознаградить нас, чтобы тэпы получили место, на котором они могли быть в безопасности и полезны.

Человек вежливо улыбнулся. — Этому тебя научили в школе?

— Дасэр. И мы каждый День Рождения смотрим фильм.

— А тебе рассказывали, что Вашингтон срубил вишневое дерево?

— Ничего. Вот идут твои друзья. Как твое имя, сынок?

— Альфред Бестер, сэр.

Он кивнул, затем вновь перевел взгляд на приближающуюся стайку детей, ведомых Бреттом. Эл почувствовал гнев, вибрировавший в каждом из них. Он ожидал, что Бретт разозлится, но почему остальные?

— Похоже, он победил, — заметил нормал. — Ну–ка поздравьте его.

Бретт помедлил. Эл мог поручиться: не будь тут нормала, они все бы сейчас на него набросились. Но ни один телепат никогда не позволит себе драться с другим телепатом в присутствии нормала. Никогда.

Так что Бретт протянул руку.

— Хороший ход, — пробормотал он. Но когда их руки соприкоснулись, он передал нечто совсем иное. Мы достанем тебя, Альфи, слизняк.

Это было плохо, но это было не самое худшее. На секунду Эл ощутил сильную вспышку злобы, даже ненависти. И она исходила не от кого–то из его звена.