Бестер сел обратно в ванну. 

— Полагаю, вы пришли не затем, чтоб потереть мне спину? — спросил он. 

Чернокапюшонная фигура не ответила, но подняла, этак неторопливо, диковатого вида оружие. Бестер подумал, что это мог быть нарнский охотничий пистолет. 

Несколько более чем поспешно вытащил Бестер из ванны свой PPG. Первым выстрелом он промазал, поскольку вода, капавшая с дула оружия, испарилась и отклонила траекторию перегретой плазмы. Второй его выстрел попал точно в цель и угодил мужчине в черном в правое плечо. Что–то брызнуло на кафель позади него — по–видимому, нечто выпущенное из пистолета — и он быстро выкарабкался из ванны, опасаясь, что в ампуле достаточно нервного токсина, чтобы поразить его, даже будучи растворенным в воде. Свое оружие он держал наизготовку. 

Человек в капюшоне застонал, прислоняясь к дверному косяку, явно от боли. Крови было порядочно. 

— Да, знаю, я малость староват держать игрушки в ванне, — Бестер поднял PPG. — Моя версия резинового утенка, наверное. Не подтолкнете ли ко мне это оружие? 

Парню это удалось, хотя и с трудом. Он съехал на пол. 

— Не убивайте меня, — сказал он. 

— Обидеть такого бедного, обломавшегося серийного убийцу, как ты? — сказал Бестер, беря халат, висевший на стене, за капюшон, и влезая в него. — С чего бы мне делать это? Хочешь снять эту маску, или мне ее отстреливать? 

С трудом сев возле комода, незадачливый киллер стянул–таки капюшон левой рукой. Лицо было незнакомым — зеленые глаза, как испуганные изумруды в почти эбеновой оправе. 

— Ты добавил что–то мне в воду? Что–то вроде sleepers? Я догадался об этом, потому что уже чувствую себя лучше, — это была ложь, но, по крайней мере, он больше не чувствовал себя одурманенным. Когда он попытался просканировать парня, однако, все, что он получил, было ощущение тщетного желания чихнуть, почти чих — но не совсем. 

— Да. В вашей воде. Можно я затяну жгут? 

— Пока что нет. Ты не серийный убийца, да? Я догадываюсь, что в твоей сумке есть все нужные принадлежности — игла с нитью, смола, веревка — но ты не он. Ты пришел сюда убить меня, и с таким оборудованием, что я серьезно сомневаюсь, что кто–нибудь не из Пси–Корпуса мог приложить к этому руку. 

Мужчина только угрюмо смотрел на него. 

— Ладно. Поднимайся. Мы пойдем в соседнюю комнату, где сможем цивилизованно побеседовать, — он шевельнул оружием. 

— Я потерял слишком много крови. Я не могу встать. 

— Прижечь тебе эту рану? Иногда, на средней мощности, если только правильно попасть... 

Парень покачал головой и неохотно поднялся на ноги. По указанию Бестера он проковылял на балкон в кресло. 

— Тут, — сказал Бестер, — тоже кафель, так что горничной не доставит большого беспокойства вычистить и его. Так зачем же ты пытался меня убить? Нет, позволь, я упрощу для тебя. Кто послал тебя меня убить? 

— Просканируй меня и выясни. 

— Я так и сделаю, в свое время. Чем ты в меня стрелял? Sleepers не действуют так быстро и уж точно не впитываются через кожу. Какое–то новое изобретение Департамента Сигма? 

— Ты позволяешь мне истечь кровью. Дай мне сделать перевязку, и я все тебе расскажу. 

— Очень хорошо. Я вызову кого–нибудь на помощь, — он вернулся в номер и взял телефон, что лежал на стойке. 

Киллер дернулся вон из кресла. Бестер бросил дуло PPG книзу, целясь ему в колени... 

Слишком поздно. Он недооценил этого человека. Даже помог ему. 

С отвращением он вернулся на балкон. Шесть этажей здесь были больше похожи на восемь или девять на Земле. Разбившееся тело уже начало собирать толпу. Он вздохнул, набрал номер на телефоне. Немного погодя на том конце ответил женский голос. 

— Лита, не могли бы вы зайти ко мне в номер? Вы мне нужны. 

По тону ее утвердительного ответа он догадывался, по крайней мере, об одном, что она могла вообразить. У него не было сил об этом волноваться. 

На следующее утро в ресторане отеля они взяли кофе и специфический местный завтрак под названием покш, в виде непропеченного, парного, сладкого хлеба. 

— Но как вы можете быть уверены, сэр, что этот Костэ — не тот убийца, которого мы преследуем? 

— Во–первых, потому, что это не его настоящее имя, — сказал Бестер. Кофе был тяжелым и пикантным и оставлял сложное послевкусие. Не совсем такой, какой он пил на Земле и Марсе. Он подумал, не статья ли это экспорта колонии Бета — если нет, то должна быть. — Я проследил его по двум вымышленным именам, прежде чем потерял след. Нет, он был профессиональный киллер, и, помимо того, что он хотел сделать это так, чтобы казалось, что я убит нашим местным героем, боюсь, он не приблизил нас к решению в этом деле. 

— Понятно. Но кто может хотеть убить вас, сэр? 

Бестер рассмеялся, первый искренний смех за долгое время. 

— Вы не очень хорошо меня знаете, Лита, — он глотнул еще кофе и откусил покш. Он нашел хлеб менее вдохновляющим, чем кофе. — Что вы выяснили о Джеке Финне? 

— Ну, только то, что он пропал неделю назад, примерно в то же время, что были убиты пси–копы. Его тело нашли два дня назад в поле примерно в двадцати километрах от города. Я не вижу связи. Он не был тэпом и не был убит как другие. Его ударили в сердце, очень просто. 

— Угу. Однако, в уме Стешко была ясная связь. 

— Может, просто ассоциация. 

— Может быть. Чем занимался Финн? 

— Он был начальником отдела информационной экологии города. То есть он следил за прохождением информационных потоков — в компьютерных сетях, телефонной и беспроводной связи и так далее — относительно мощности потоков в городе. 

— Это интересно. Что мы еще о нем знаем? 

— Он был адамит. 

Это привлекло внимание Бестера. 

— Другими словами, он был тэпофоб. 

— Да, сэр. Но около половины населения Беты — последователи адамитов. 

— Да, вот так сюрприз. Но все же... подумайте вот о чем. Будь он все еще жив, Финн стал бы первым подозреваемым. 

— Почему вы так решили? 

— Все охранные системы в домах жертв входили в городскую систему. Финн занимал должность, позволявшую при желании внести в нее путаницу. Заблокировать вызовы на городском уровне на время, достаточное для проникновения. 

— Может быть. Я думаю, все было бы более сложно, если можно так выразиться. Ему еще нужен был бы определенный код, информация о сетчатке и отпечатках пальцев, и так для каждого из домов, о которых идет речь. 

— Стоит это проверить. 

— Думаете, он мог сотрудничать с убийцей? 

— Это было бы весьма необычно — если наш убийца действительно серийный. Они обыкновенно работают в одиночку, — он побарабанил пальцем по столу. — Наш добрый друг капитан Стешко думает, что с убийством Финна есть связь, не так ли? Но он не знает, почему он так думает, или я бы знал. Он чует это нутром. 

— Так или иначе, — сказала Лита, — даже если Финн сотрудничал с нашим убийцей, он не мог быть замешан в последнем убийстве. Он был уже мертв. 

— Правда. А, что ж. Сегодня я хочу провести серию интервью. Домашние, служащие — все вхожие в указанные дома. Итак — я предполагаю, рапорты, относящиеся к двум копам, в отдельной папке? 

— О да, сэр. Я собиралась передать их вам, когда вы закончите первую. Такова здесь процедура, по–моему... 

— Что я хочу знать прямо сейчас — где были найдены копы? 

— В своих домах, как другие. 

— И все же, они были „халтурной” версией. Серийные убийцы любят все контролировать, и их ритуалы им это обеспечивают. Они склонны следовать сценариям буквально. Копы, должно быть, подобрались к нему близко — но если он зашел так далеко, что убил их у них же дома, почему не проделать весь путь и не сделать это правильно? 

— Может, его поджимало время, он должен был управиться с двумя за одну ночь. Может, у него был некий собственный предел, за который он не желал заступать? 

— Хорошая мысль. Но время смерти других жертв, кажется, не подтверждает это — по крайней мере, я не вижу какой–то явной системы. Можете проанализировать? Просто поищите любую закономерность во времени смерти. Тем временем я должен провести кое–какие интервью. 

Бестер поглядывал на Литу время от времени по ходу „опроса”. В основном ее глаза были прочно прикованы к ее блокноту, без сомнения, она работала над проблемами со временем смерти, но определенно пытаясь притвориться, что ей неизвестно, что происходит. 

У Энн получалось лучше, она даже помогала ему. Несколько лет изоляции от остального Пси–Корпуса могли сделать ее немного робкой, но она помнила, кто она такая. Она понимала, что минимальный ущерб для нескольких простецов был не важен в сравнении со спасением жизни каждого тэпа, в которого мог целить убийца. 

Он совсем немного извлек из интервью — образы разносчиков, ремонтников, детали их собственных домашних забот. Никто, кажется, не имел ясной осведомленности об убийствах. 

Он сканировал их, стирал знание о сканировании и отсылал. Позволяя им беспокоиться о белых пятнах в их памяти — ему было некогда. 

Ко второй половине дня он был утомлен и расстроен, но Лите удалось взбодрить его. 

— Сэр, думаю, у меня кое–что есть. 

— Что такое, Лита? 

— Есть регулярность во времени убийств... это было так очевидно... я не понимаю, почему я так долго не улавливала этого. 

— Ну? 

— Убийства все регистрировались по местному времени. 

— Конечно. 

— Первое убийство произошло около 22 ч. Следующее произошло неделей позже немного за 15 ч. Следующее было два дня спустя около 20 ч. 

— И вы видите в этом закономерность? 

— Да, сэр. Если вы сделаете небольшой допуск на судейскую неопределенность, то получите фактор 2,5 — то есть, каждый день после первого убийства прибавляем 2,5 часа. 

Он понял. 

— Здесь сутки на 2,5 часа короче земных. 

— Именно, сэр, — сказала она торжествующе. — Он убивал их всех между полуночью и часом ночи — по земному времени. 

— Час колдовства. 

— Да, сэр. 

— И ему пришлось торопиться с копами — он должен был справиться с одним, затем ехать к дому другого и справиться с ним тоже, до того как часы пробьют час. Блестяще, Лита. Я впечатлен, — он потер подбородок. — Все же это еще не говорит нам ничего о том, кто наш убийца. Но это ставит одну проблему — он выбрал копов как жертв не потому, что они были тэпы, но потому, что они были копы. Он следовал своему ритуалу как мог лучше — потому что они были тэпы. Бьюсь об заклад, он воображает, что питается их душами, или что посылает их в ад — что–нибудь подобное. Это объяснило бы, почему Финн был убит без ритуала — он не был тэпом. Проверьте журнал отделения. Посмотрите, удостоил ли кто–нибудь из копов, или оба, Финна визитом. 

Она кивнула и с минуту поработала с терминалом. 

— Нет, сэр... но... — она взволнованно вскинула глаза. — Но они посетили офис информ–экологии. Что–то насчет потоков в энергосистемах. 

— Вот оно. Вот оно, — он хлопнул рукой об руку. — Финн помогал ему, все правильно — но они не были сообщниками. 

— Я... не схватываю. 

— Вообразите, что вы — Финн. Вы ненавидите телепатов, презираете их. Ваш отец проделал путь до Колонии Бета, только чтобы увезти вас подальше от них, и вы выросли в религии, которая проповедует их уничтожение. А теперь, внезапно, на вашем собственном веку, Совет колонии голосует за то, чтобы начать впускать коммерческих тэпов. Вы видите, как они становятся богаче, в то время как вы, общественный служащий, как и прежде, с трудом сводите концы с концами. Вы ненавидите их, но вы слишком робки, чтобы что–нибудь предпринять, поэтому ваше разочарование возрастает. 

Затем вы читаете о первом убийстве. Вы понимаете убийцу — о, он малость чокнутый, с его способом убивать их — но на самом деле вам наплевать. Наконец кто–то что–то делает. Только вот, когда вы просматриваете ваши сведения о потоках информации за ту ночь, вы замечаете, что он едва не был пойман. 

Что ж, это ваша работа, это ваше дело. Вы можете ему помочь. Вы можете устроить так, что охранные вызовы просто канут где–то. 

— Но Финн был мертв раньше последнего убийства. 

— Да, но это неважно. Вы были правы насчет трудности взлома индивидуальных систем — не это он делал. После нескольких первых убийств Финн сообразил то же, что и вы — что время для убийств всегда полночь, земная. Он поставил весь город на таймер. Я гарантирую вам, что, когда мы проверим, то обнаружим, что в двенадцать ночи, по земному времени, вся система чуть–чуть заикается — выключается совсем ненадолго, а затем включается снова. Другими словами, Финн открывал каждый дом на минуту или около того каждую ночь, зная, что лишь один человек извлечет из этого выгоду — убийца. 

— Никто этого не заметил? 

— Не с чего. Это не прекратит работу банков или фирм — их системы достаточно хитры, чтобы понять, когда их выключают. А большинство домашних систем — нет. 

С другой стороны, наши двое копов догадались об этом. Как и детектив Стешко. Он знает, почему умер Финн. 

— Но он не знает, кто убил его. Или ему все равно, — ее глаза расширились. — Мы можем устроить ловушку! 

— Можем, но это рискованно. Мы можем еще не знать всей истории. Как убийца выяснил, что ему помогают? Как он сумел убить копов после того, как они сходили в офис информ–экологии? Это недостающий фрагмент, Лита. Знай мы это, я думаю, мы знали бы, кто наш убийца. 

— Что ж, это может быть просто тот, кого Финн знал. В конце концов, они все–таки могли быть замешаны в этом вместе. 

— Я в это не верю. А как Стешко узнал, что эти убийства связаны? 

— Это просто. Он знал, что Финн прикрывает убийцу. 

— А значит, либо Стешко лучший детектив, чем я готов поверить, либо... 

— ...либо Финн похвастался. Кому–то. Где–то. 

Бестер медленно улыбнулся. 

— Он был адамитом. Кому может похвастать адамит? 

— Другим адамитам — людям, которые, уверен он, не проболтаются. 

Бестер зловеще кивнул. 

— Думаю, нам пора повидать нашего друга детектива Стешко еще раз.