Beyond Babylon 5 - Chronicles: Novels - Final Reckoning: The Fate of Bester (contents and prologue)

Дата выпуска: октябрь 1999 года Автор: Грегори Киз

Джозеф Бигэй уловил след монстра и осклабился. Он запустил двигатель и устремился глубже в тень. Неровный край астероида мерцал как тонкий слой серебра в самой темной из шахт. Легкий выброс углекислоты направил его в кромешную темноту — серебряная нить исчезла, и огромная глыба стала зияющей дырой в небе, полном звезд, черной бездной преисподней. И в этой дыре пряталась его добыча.

Комлинк в шлеме затрещал: „Бигэй. Ты куда?”

Он раздраженно нахмурился. Канал был защищен от подслушивания, но молчание — всегда надежней. И даже П12 иногда прокалывались, когда говорили вслух — речь заставляет действовать часть мозга, занимая ее. Только долгие годы тренировок в Корпусе научили подавлять эту тенденцию. Это походило на попытку вращать одну руку в направлении, противоположном другой — но в большей степени.

— Я засек его, — ответил он.

— Хербст и Кортес уже там, внизу.

— Да? Они его выследили?

— Дайте координаты, но оставайтесь наверху.

— Ни за что. Он мой.

Он вырубил связь. Меньше всего сейчас ему хотелось отвлекаться. Разумеется, позже он получит выговор, но до этого далеко. Он был лучшим, и после этой охоты никто не сможет больше в этом усомниться.

Он прошел большой путь от того еще кадра в Ганадо, не имевшего в будущем ничего лучше верховодства шайкой бандитов и ранней насильственной смерти. Как бы там ни было, он был правонарушителем и перед Корпусом он был в долгу. Они выдернули его из той жизни, дали шанс сделать что–нибудь толковое.

Он погрузился в тень и припомнил рассказы своих предков–навахо: одну его чокнутый дядя Хататли рассказывал ему, когда он был пацаном. Те невероятные басни начинали приобретать значение, особенно одна — о монстре–убийце, который избавлял народ от их врагов. Спустя годы насмешек над этим он наконец понял, что самое лучшее, кем может быть мужчина, — это быть героем, одним из тех, кто сражается с монстрами, кто улучшает человеческую расу.

Поколение героев — Шеридан, Деленн, Лита Александер... Он займет свое место среди них. Сегодня.

Вот, снова след.

Космос — отличное место для охоты. Планеты были полны голосов — тысяч, миллионов, а на Земле — миллиардов. Добыча могла спрятаться в этих голосах, как кролик в густых зарослях. Но космос безмолвен, пуст, там спрятаться негде. Во многих операциях он хорошо изучил своих ребят–охотников и смог отфильтровать их голоса, пока не стал слышать только тишину — и дыхание преследуемого.

Это дыхание было близко.

Он щелкнул ночным визором, и астероид преобразился. Обратная сторона этой глыбы из никеля и железа была холодной, на дневной стороне стояла жара, а металл был превосходным проводником тепла. Пейзаж отражал это: вершины были холодней низин. Появился также крошечный светлячок — Хербст или, может быть, Кортес. Скафандры должны излучать тепло, или их обитатели испекутся заживо, и никакая технология не изобрела ничего, что могло бы преодолеть основные законы термодинамики.

Так, где были „дичь” и другой охотник? Тут следует быть трем точкам.

Ответ был достаточно прост. „Дичь” где–то пряталась — они уже знали, что астероид был полым. Следовательно, могло быть так, что кто–либо из его команды нашел убежище монстра и сторожит его. Каждый хотел быть тем героем, кто поймает этого субчика.

Ну, Джозефу не нужно видеть его. Он чует его. Другие тоже были П12, но не все П12 созданы равными.

Теперь его захватило слабенькое тяготение планетоида, и он позволил себе двигаться к поверхности, направляя движение отдельными толчками двигателя. Он знал, что ищет, и скоро нашел — обычное круглое отверстие. Один из старых шахтных стволов. Он застыл напротив него.

Туннель шел отвесно вниз, перпендикулярно поверхности. Он достал PPG и шагнул, нацелив туда оружие.

Показалось красноватое пятнышко тепла, и он снова оскалился, как койот.

Но лишь на мгновение. На линии прямой видимости было просто прочесть психический „почерк”. Пятном внизу был Хербст, а не их добыча.

На линии прямой видимости также проще послать и принять сигнал, не выдавая себя.

— Не знаю. Похоже, это был ложный след. Я слыхал престранные вещи об этом парне. Может... Господи! Сзади тебя!

Джозеф вскинул голову. В ту же минуту телепатическая атака пробила его блоки. В нескольких ярдах напротив него появилось пятно человеческой фигуры.

Атака была сильной и примитивной, рассчитанной на парализацию. Когда он попытался нажать на курок PPG, то обнаружил, что не может шевельнуть пальцем.

Однажды, до того как Пси–Корпус нашел его, он убил одного мальчика. Он немногое помнил о драке, только то, что проигрывал до тех пор, пока в нем не проснулся гнев, ярость — такая холодная и великолепная, что заставила его почувствовать себя гигантом. Когда его оттащили от старшего мальчишки, он уже раздробил ему башку камнем. Бигэй было двенадцать — подросток — и его задержали и отправили в суд для несовершеннолетних. Тогда–то и открылись его телепатические способности, а Корпус даровал ему амнистию и новую жизнь.

Десять лет назад. Он стал новым человеком.

Кроме гнева. Он пришел сейчас легким вибрирующим порывом, встречая во всеоружии темный вихрь, который бил в него, и выдавливал его вон, вон. Монстр был ужасающе силен, но он и не победил его в психической дуэли, он лишь шевельнул пальцем. Совсем чуть–чуть, на долю дюйма...

Шахта осветилась зеленым огнем — раз, другой. При второй вспышке он увидел туманность кристаллов льда, хлынувших из пробоины.

И этот отвратительный натиск монстра — ушел из сознания.

— Йи–хааа! — воскликнул он. — Я достал ублюдка!

— Кажется, его хотели взять живым, — заметил Хербст.

— Ну, может и взяли бы — если бы ты помог! Он одолел меня. В следующую секунду он взял бы меня, забрал мое оружие, убил бы нас обоих.

— Ты не дал мне времени!

— А времени и не было. Кроме того, избавились от возни с судом, не так ли? Скорое правосудие.

Он почувствовал неодобрение Хербста.

— Не мы управляли событиями. Это он управлял.

— Ты был здесь. Ты видел — у меня не было выбора.

— Ага. Он умер, точно?

— Мертвецки мертв. Мы заберем тело с собой.

Он щелкнул головным прожектором, и резкая вспышка ослепила его. Первый выстрел расколол переднее стекло скафандра, и то, что виднелось сквозь через зеркальную поверхность, представляло собой настоящее месиво. Второй выстрел пробил грудь, из нее еще шел дымок.

Минутами позже они снова были в открытом космосе, направляясь к ожидающему в стороне транспорту. Он заметил, что Хербст не двигает левой рукой. Джозеф включил рацию.

— Бигэй, в последний раз...

— Спокойно, босс. Мы взяли его.

Последовала пауза, а потом тоном ниже:

— Ага. Я его прикончил, но это он, все в порядке.

— Ну... ладно, дело сделано. Эти, Хербст и Кортес, с тобой?

— У него недавно были проблемы со связью. Где Кортес?

— Не знаю. Он был на поверхности.

— Ну, а теперь его там нет.

— Он еще доложится.

— Может, нет. Или, может...

Он не хотел этого говорить. Может быть, монстр забрал последнюю жертву.

— Мы найдем его. Только затащим этот труп внутрь.

— Я открываю.

Когда через некоторое время они достигли транспорта, наружный люк шлюза был открыт. Они вплыли, и Джозеф закрыл и задраил его. Несколькими минутами позже внутренний люк открылся, и их снова окружил привычный, годный для дыхания воздух. Джозеф снял шлем. Тот отскочил от горловины с легким шипением.

Тело парило, подобно привидению, кровь вытекла и собралась в крошечные бисеринки. Джозеф вспомнил другие истории — про Шинди — злых духов покойников, которые наводили порчу. Может быть, он предпримет меры отвадить духов, когда вернется домой. Он не то чтобы действительно верил в этот вздор, но он также определенно не „не верил” в него.

Что ж, Шинди или нет, он не может сопротивляться. Пока он возился с воротом скафандра монстра, он услышал легкий свист снимаемого Хербстом шлема.

PPG попортил лицо, поджарив кожу и хрящи, да и взрывная декомпрессия добавила. У него заняло несколько секунд, чтобы опознать черты лица... Хербста.

— Что?! — Шинди! — завизжало его сознание.

— На самом деле все просто, — сказал голос за его спиной. — Старый трюк с подменой. Впервые я проделал его в шестилетнем возрасте, чтобы выиграть в „ловцы–беглецы”.

Джозеф дернулся к PPG, но этот телепатический штурм был даже сильнее, чем предыдущий. Он попытался повернуться настолько, чтобы увидеть человека у себя за спиной. И остолбенел.

Это был монстр, выглядевший практически как на фотографиях, разве что лицо его было спокойным и ясным. Его темные глаза были тронуты не гневом или безумием, но безмолвной меланхолией. Он поднял PPG.

— Я замаскировал фальшивку той первой атакой. Как я и говорил, все просто. И вот вы доставили меня на ваш корабль. Благодарю.

Джозеф почувствовал, как его рука подбирается к оружию. Он мог сделать это снова. Он мог...

— Я убью тебя грязно... — сказал монстр и хмыкнул, будто это был не вздор, а шутка. Затем все вспыхнуло зеленым и что–то горячее садануло Джозефа в грудь, и он почувствовал огонь у себя во рту.

Альфред Бестер рассмотрел мертвеца и выстрелил еще раз, в голову. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Затем он быстро двинулся по коридору.

Их товарищ Кортес был уже мертв в результате разрыва сердца и лежал на дне шахты. Согласно тому, что он вытянул из Бигэя, оставалось только двое, оба П12. Он оглянулся на тело и горестно покачал головой. Почему они упорно посылают за ним этих детей? Может быть, другие двое представляют собой нечто более серьезное?

Но нет. Десять минут спустя он выбросил за борт в космос четыре тела, демонтировал маяк транспорта и сел обдумывать, куда бы он хотел направиться.

Майкл Гарибальди проснулся с сухостью во рту, затуманенным зрением и серьезным чувством дезориентации. Он разлепил один глаз и увидел мигающий красный свет. Он сопоставил это с настойчивым „бриииип”, прервавшим его сон, но не смог врубиться, что это означает.

Он сел, и его тело запротестовало. Это было до тошноты знакомое чувство, он надеялся, клялся и молился, что никогда больше его не испытает.

— Господи... ты, глупый... — он говорил сам с собой. Плохой симптом. Он не мог вспомнить пьянку, даже просто выпивку, но провалы в памяти у него как раз случались.

Его сердце колотилось. Он не мог сделать этого снова. Не мог.

Затем подробности предыдущего дня стали возвращаться. Он вспомнил утро, заполненное копанием в бумагах, ланч с тем директором Amtek, затем теннис с тем же хлыщиком — чтоб ему тоже пусто было. Еще копание в документах, звонок Лизы, которая была по делам на Земле, кинофильм с дочкой, другой фильм — без нее, затем сон.

Он перебрал все. Выпивки не было.

Шум не прекратился, но наконец он осознал, что это. Это был сигнал срочной связи, который означал нечто важное. Часы серьезно и бесшумно сообщали ему, что было 5 часов вечера марсианского стандартного времени, 15 февраля 2271 года. Словно земные месяцы имели какое–нибудь значение на Марсе. Разве не разрабатывали какой–то закон на этот счет? Пять часов?

Он шмякнул по выключателю.

— Д–да. Гарибальди. Лучше бы это было очень хорошее...

— Это насчет Бестера, сэр, — голос принадлежал Джиму Хендершоту, его главе очень специальной службы.

— Он уже доставлен мне на расстрел?

— Перезвоните через 5 минут.

Если это насчет Бестера, ему нужно быть малость бодрее.

Он пошел в ванную, плеснул воды в лицо и погляделся в зеркало. Там он увидел парня вполне симпатичного для своих пятидесяти с хвостиком. Немного седины в бровях и бороде, разумеется. Но на вид ничего угрожающего.

Теннис. В этом, что ли, дело? Г–господи, неужели он так стар и настолько не в форме, что партия в теннис против какого–то 25–летнего панка заставляет его чувствовать себя как после двухнедельного загула?

Это подавляло едва ли не больше, чем предположение, что он снова оказался на дне бутылки.

Он выпил чашку кофе и сел напротив линка. Хендершот перезвонил точно в срок.

— Скажи мне, что ты взял его, — промолвил Гарибальди.

— Сожалею, босс.

— Он не был в той норе на астероиде? Я заплатил чертовски хорошие деньги за эту информацию.

— О, мы полагаем, он был там. Транспорт ЕАВI Metasensory Division вылетел туда по вашей наводке. В их последнем сообщении говорилось, что они взяли его. После — ничего. И маяк на транспорте замолчал.

— Нет! — взорвался Гарибальди. — Кого, черт возьми, они туда послали? Трех клоунов?

— Ничего. Мы не должны были быть так наивны, чтобы доверять Бюро, особенно их телепатам. Мы должны были послать нашу собственную команду. Черт, я сам должен был отправиться.

— У нас в том районе никого нет. Через какое–то время мы могли добраться туда...

— Да, да. Я просто им не доверяю. Половина людей в Metasensory Division загнаны туда из старого Пси–Корпуса.

— С другой стороны, это оборачивается против Бестера. Никто не жаждет Бестера больше, чем они.

— Никто–никто? Приятель, а ты меня не так хорошо знаешь. Хендершот, Бестер натаскивал большинство из тех ребят, что его ищут. Он о них все знает, и я не сомневаюсь, что и там у него все еще есть свои люди. Я в этом ни секунды не сомневаюсь. Старый Пси–Корпус, не пси корпус, порочный Корпус — ты не можешь доверять телепатам — не тогда, когда дело идет о ком–то из их числа. — Он обхватил голову руками и пригладил бы волосы, будь они еще там. Они начали выпадать с тех пор, как ему исполнилось двадцать, и в конце концов он решил, что не стоит ждать. Надо обрить их, и все дела. Он с этим уже почти свыкся.

Да–с, он постарел, нравится ему это или нет. Это значило, что Бестер был еще старше. Мысль, что сукин сын мог умереть во сне, была наихудшей из всего, что он мог вообразить. Он почти слышал последний циничный смешок пси–копа — триумфатора.

— Послушай, Хендершот. Я руковожу одной из десяти богатейших корпораций на Марсе, и я не прошу большего. Но–я–хочу–Бестера. Осчастливь меня.

— И в следующий раз я хочу быть там, понимаешь? Никаких больше наводок отрядам ищеек Пси–Корпуса или каким бы наиприятнейшим именем они бы ни назвались. Поверхностное сотрудничество, ну да — на это они еще могут пригодиться. Но я хочу быть на два шага впереди них, что означает вероятность оказаться в двух шагах позади Бестера.

Гарибальди выключил линк и потянулся. Измученные, перетруженные мышцы заныли.

Хитрость была не в том, чтобы быть „на хвосте” своей добычи. Хитрость была вычислить, куда он движется, и быть на шаг впереди. Сделай это, и ты узнаешь, чего он хочет.

Он встал и подошел к окну, открыл металлический ставень так, что мог увидеть прекрасный суровый ландшафт Марса. Солнце только что встало над горизонтом, отбросив тени на пейзаж перед ним.