— Как и во многом другом, Джем, у тебя нет выбора.
Улица была достаточно безмолвна для двух часов утра, но Париж никогда по–настоящему не унимался. В отдалении трубили гудки автомобилей, раздавались голоса — протестующие, сердитые и радостные, увеличивая фоновый шум, который создавался в его голове.
Апрельский дождь был даром небес. О, он был скудным и холодным, последнее слово зимы, но он задернул бисерный занавес над миром. Под дождем люди опускают головы и спешат, куда бы они ни направлялись. Люди под дождем не слишком наблюдательны.
Бестер нашел, что ему это нравилось. Годы — может, десятилетия, так он теперь думал об этом — прошли в его жизни без этого ощущения капель на щеках. На Марсе больше всего на дождь походил слабый иней, который не мог заменить настоящий дождь. Ничего, подобного этому, этому запаху мокрой мостовой, самого воздуха, отмытого начисто.
Джем казался менее счастливым. Он горбился под падающими струями. Он, вероятно, был одним из тех людей, которые пытаются высчитать, промокнут ли они сильнее на бегу или на ходу. Будто это имеет значение, подумал Бестер. Будто чуть больше или меньше промокнуть — большая разница.
Проехала машина, дождь стал подобен жемчужинам, падавшим в медленном темпе, каплями цвета калено–белого металла.
„И что тогда? — спросил Байрон. — Пойдешь еще куда–нибудь, притворяясь, что не монстр?”
— Заткнись, — пробормотал он.
— Чего? — спросил Джем.
— Ничего.
— Вот мы и тут. Это черный ход, о котором я вам говорил.
— А, — он вытащил черный чип из кармана, коснулся одного из контактов. Почти тотчас же загорелся зеленый огонек.
— Готово, — сказал Эл. — Теперь можешь открывать дверь.
Джем открыл свою тяжелую черную сумку и вытащил дрель с насадкой. Он приставил ее к замочной скважине и запустил, подавая пучки когерентных рентгеновских лучей ускоренными циклами.
Дождь начал шипеть на двери по мере накаливания металла. Через несколько минут Джем толкнул ее, открывая. Она отворилась со вздохом, первым громким звуком с начала их работы.
Эл вынул из кармана пиджака девятимиллиметровый кольт и удостоверился, что глушитель на месте. Он бы использовал PPG, но с ним трудно было попасть на Землю. В космосе PPG был очень полезен, потому что гелиевая плазма, которую они испускали, могла произвести ужасающее разрушение плоти и костей, не пробивая дыры в переборке. Но PPG были дороги, предназначались в основном персонально для службы охраны и военных, да и, наконец, нет ничего лучше для быстрого убийства, чем пистолет. По крайней мере в большинстве случаев.
Когда они проникли в здание, Бестер сконцентрировался и поискал охрану, но остался ни с чем. Это было странно. Его чувствительность должна была возрасти в его нынешнем состоянии, а не притупиться.
Может, в этом и была проблема. Город практически кричал ему. Мягкое бормотание и каденция сознаний, которые однажды так заинтриговали его, в последние несколько дней превратились в отвратительный гвалт. Что было в том отрывке из По?
„Превыше всего было чувство обостренного слуха. Я слышал все в небесах и на земле. Я слышал многое в преисподней. Безумен ли я теперь?”
Да, если он вскорости не примет сыворотку, он кончит как персонаж этой истории, безумно кричащий о некоем воображаемом сердце...
Он потряс головой, чтобы очистить ее, и снова сканировал. Не время было ошибаться.
Все еще ничего. Может, у охраны ночной перерыв.
Джем умел двигаться с превосходной грацией, когда хотел, как своего рода большая кошка. А Бестер, конечно имел преимущество долгих лет практики, с того первого раза, когда преследовал меченых, самостоятельно, когда ему было всего пятнадцать. Это тоже было в Париже...
И тут он засек его, внезапное чувство, что кто–то прошел по твоей могиле. И почти позабытое ощущение столкновения с чьими–то блоками.
Блоки. Блоки.
Охранник был телепатом. Конечно. Телепаты в наши дни могли заниматься почти чем угодно, не так ли? Эта возможность никогда не приходила ему в голову.
— Стоять. Ни с места.
Нет. Это никогда не приходило ему в голову, и, как следствие, охранник–телепат стоял прямо позади них.
— Не делайте себе хуже. Пока это лишь взлом и проникновение, не кража или похищение. Полиция уже у вас на хвосте. Я знаю — один из вас тэп, но не думайте, что можете уйти с какой–нибудь штукой. Я — П10, и я хорошо натренирован на пси–поединок.
Бестер внезапно почувствовал полную абсурдность происходящего. Быть пойманным П10.
„Убей его, Джем”, — велел он.
Джем упал и перекатился, выхватывая два пистолета, как ковбой из какого–нибудь древнего фильма. Молнии выстрелов осветили сцену. Бестер мельком заметил нырок тэпа за ряд стеллажей, за секунду до того, как сделал то же.
Когда Бестер вскочил и побежал другим путем, Джем снова оказался на ногах, стреляя по полкам, очевидно, надеясь, что слепая пуля пролетит насквозь и заденет цель.
Бестер пригнулся и поспешил вдоль рядов.
Должно быть, он выдавал себя и не знал этого. Телепат засек их с самого начала. Он вызвал копов, это означает, что они прибудут в лучшем случае через несколько минут, а может и раньше.
Позади него продолжалась перестрелка. Пистолет охранника не утихал — он бабахал громко и открыто. Выстрелы Джема были почти неслышны — свист его пуль, летевших в и сквозь предметы, имели призрачный тембр.
Бестер направился в подвал. Рибосилас холина должен храниться там. Сколько минут прошло?
Ему нужна была дрель. У Джема есть.
Не в первый раз проклинал он ловкачей–генетиков из Корпуса, ученых, которые в ответе за его чертово состояние. В те дни они чересчур упивались технологией. Усиление — прах, ради всего святого! Чьей гениальной идеей было дать нормалам дар телепатии?
Не его. Он сражался против этого зубами и когтями, но это было до...
Сконцентрируйся. Байрон смеялся над ним. Игнорируй это. Сконцентрируйся.
Он проскользнул назад по проходам, отыскивая охранника, но оружие последнего перестало стрелять. Как и Джема. Все кончено? Он „пошарил” мысленно, почувствовал Джема. Здоровяк излучал боль. Вероятно, ранен. Но охранник...
Снова у него за спиной.
Бестер не стал падать, или увертываться, или прятаться. Он просто обернулся и выстрелил, когда грохот раздался в нескольких шагах от него. Он почувствовал, как что–то горячее задело его лицо, но он не стал уклоняться. Зачем ему уклоняться? Разве увернешься от пули? Все равно, что пытаться уклониться от капель под дождем.
Теперь тэп корчился на полу. Он был ранен в грудь, возможно, рана не смертельна. На мгновение Бестер почувствовал внезапный укол совести. Это был один из своих, один из его семьи. Телепат.
Затем он вспомнил Байрона, и войну, и суд.
Он выстрелил человеку в голову, дважды. Тело причудливо дернулось и застыло.
Джем был ранен. Бестер не мог сказать, насколько тяжело.
— Господи, как больно, — бурчал здоровяк.
— Знаю. Мы скоро осмотрим тебя. Но сперва мы должны взять то, за чем пришли. Ты можешь идти?
— Ага... — он с усилием поднялся на ноги. Они нашли сумку и вернулись в подвал. Снаружи Бестер мог слышать роковой звук машин парижской полиции, этот завывающий зов, который не очень изменился за столетия.
Подвал отнял чуть больше времени, чем дверь; наконец они очутились внутри, и у Бестера ушло несколько минут на то, чтобы найти сыворотку. Тем временем, следуя инструкции, Джем набивал свою сумку наркотиками, имевшими ценность на улице.
— Вот они, — сказал Бестер. Его пальцы дрожали. Тут было четыре ампулы. Он взял их и сунул четыре похожих ампулы, наполненных водой, на их место. — Я пошел, Джем, — сказал он. — Будь осторожен.
— Лады, — сказал Джем. Он говорил неуверенно, его голос дрожал. — Что происходит? Что мне делать?
— Все хорошо, Джем. С тобой все будет хорошо. И у тебя больше не будет ночных кошмаров, как ты и просил. Идет?
— Идет.
Тут Бестер оставил его, уйдя через дверь, в которую они вошли. Кругом были машины. Большая часть — перед фасадом — он видел их огни через окно. Но тут была одна, со стороны переулка. Двое в униформе подняли оружие, направляя на него, защищенные их машиной.
— Не двигаться, — сказал один из них.
— Я не вооружен, — отозвался Бестер.
— Держи руки так, чтобы я мог их видеть.
— Ладно, ладно — только не стреляйте, — он медленно подходил к машине.
— Я сказал, стой там! — скомандовал коп.
Бестер продолжал бочком отодвигаться от двери.
Один из копов вышел вперед, его пистолет не дрогнул.
— На землю. Руки за голову.
— Как скажете, офицер.
Это не был громкий взрыв — но он был яркий и очень палящий. Шесть граммов керикана–икс в сумке Джема. Дверной проем в здание, должно быть, выглядел похожим на туннель к Солнцу. Бестер лежал с закрытыми глазами, лицом в землю, и все же он увидел свет и почувствовал, как жар ударил в спину.
Копам повезло меньше. Вообще–то, они имели бы чуть лучшие шансы, чем даже восстановление зрения — если бы он не всадил каждому пулю в мозг, прежде чем скрыться в ночи.
Его не преследовали — на этой стороне здания других копов не было, а тем, кто перед фасадом, было о чем побеспокоиться самим вместо того, чтобы заниматься им.
— Больше никаких кошмаров, Джем, — пробормотал он, чувствуя ампулы в кармане. — Больше никаких.
| Последнее обновление: 10 июня 2002 года |
© 1999 Ballantine Books
Перевод © 2000–2001 Елена Трефилова.
Оформление © 2001 Beyond Babylon 5,
публикуется с разрешения переводчика. |
