Пятый зал Начало осмотра

	Странная дверь и оговорка Уэйда Этот эпизод ознаменовался целой коллекцией разнообразных ляпов. Самым заметным из них стала дверь, которая то открывалась, то закрывалась сама собой во время разговора Лиз и Гарибальди. Видимо, те, кто делал монтаж, не слишком внимательно следили за тем, что происходит на экране. Другой ляп — из названия эпизода, появляющегося на экране, исчез артикль The, который был в списках эпизодов, официально распространяемых Warner Bros. Слегка ошибся Эдгарс, который сказал, что немцы доверили власть нацистам в 1939 году, хотя на самом деле выборы, в результате которых Гитлер пришел к власти, произошли в 1932 году. Но Стражинский больше всего сожалел об оговорке актера, исполнившего роль Уэйда (Марк Шнайдер). В разговоре с Гарибальди в начале эпизода Уэйд говорит: „Все иллюзии, мистер Гарибальди, концепции света, язык, метафора, — все нереально”. Однако в сценарии вместо слова „концепции” было употреблено слово „конструкции” — по мнению Стражинского, имеется тонкое, но заметное различие в смысле фразы. Экспонат позаимствован из „Деятельности души”

	Таинственный мистер Эдгарс Стражинский довольно эффектно обставил появление в сериале Вильяма Эдгарса, — зрители в течение двух эпизодов слышат его голос, узнают, что это очень влиятельный человек, занимающийся какими–то таинственными делами, их любопытство разыгрывается, однако персонаж на экране так и не появляется. Но вот наконец–то в этом эпизоде нам удалось увидеть Вильяма Эдгарса — прекрасно выглядящего (хотя пожилого) мужчину, который по вечерам почитывает Библию на сон грядущий (интересный штрих к портрету персонажа выбрал Стражинский, не правда ли?). Однако многие поклонники „Вавилона 5” уже заранее знали, как будет выглядеть Эдгарс, — им не составило труда узнать голос известного актера Эфрема Цимбалиста. Он прославился еще в 70–е годы, снявшись в сериале The FBI. Но, пожалуй, самый любопытный факт, связанный с Цимбалистом, — это его возраст. Он родился 30 ноября 1923 года, следовательно, во время съемок четвертого сезона ему было почти 75 лет. Конечно, после того как мы узнали, сколько лет Вальтеру Кенигу, сыгравшему Бестера (Вальтер родился в 1936 году), удивляться чему–нибудь трудно, но все же 75 лет — это впечатляет. Экспонат позаимствован из „Деятельности души”

	Лицо врага Кульминационной и самой эмоциональной сценой эпизода стало, безусловно, объяснение Бестера с Гарибальди. Разговор этот важен не только в сюжетном плане (хотя эхо его будет звучать практически до финала сериала), он оказался в некотором роде ключевым и для исполнителей. К е н и г: Если бы придать некоторым фразам более будничный вид, они могли бы прозвучать еще более зловеще, особенно фраза: „Я бы мог оставить вас в таком виде, или убить вас, или позволить вам узнать, что происходит”. Если бы я видел это, я бы, возможно, сыграл эту сцену несколько иначе. Самое интересное в „Лице врага” было то, что теперь моя сюжетная линия вписалась в главный сюжет, и мое появление повлияло на важные события. Здесь речь не идет о беглых телепатах, поисках наркотика или о какой–то истории, независимой от основного сюжета. Д о й л: Это похоже на главный момент в вашей жизни, когда все, во что вы верили и на что надеялись, неожиданно улетучивается. Я пытался сделать прямо противоположное тому, что сделал Том Хэнкс в „Филадельфии”, когда он вышел из офиса на улицу и ощутил себя совершенно одиноким. Он молча стоял, но я никогда не видел более одинокого, более уязвимого человека. Я же попытался перевернуть это на 180 градусов: вы должны быть разъярены до бешенства, но вместо того, чтобы все вырвалось наружу, все вливается внутрь. Это наслаивается, наслаивается, наслаивается, словно вы висите на конце растянутой пружины, тут она вновь сжимается, заставляя вас двигаться в этом направлении всю концовку сезона. Здесь все связано с местью, возмездием, с попыткой сделать все правильно, с тем, как строить заново отношения и восстанавливать доверие, как найти женщину, которую любишь по–настоящему. „Не вставай у меня на пути, иначе я сверну тебе шею”. Экспонат позаимствован из „Лица врага”

	Злоключения Харлана Эллисона Сняться в телесериале было давней мечтой широко известного писателя и концептуального консультанта „Вавилона 5” Харлана Эллисона. Но этому все время что–нибудь мешало. Э л л и с о н: Все годы в Голливуде шутки ради я писал роли для себя во множестве сценариев, и каждый раз что–то случалось. Я должен был появиться в Star Trek, где я написал „Город на краю вечности” (City on the Edge of Forever), но они хотели сделать одолжение какому–то парню, поэтому отдали ему роль, которую я писал для себя. Я член Гильдии актеров, я на сцене с тех пор, как мне исполнилось девять или десять, поэтому сыграть для меня — не проблема. Фактически я спросил Джо, могу ли я появиться перед камерой потому, что, хотя это мой голос звучал во втором сезоне (в финальных титрах я произносил слова „Вавилон 5” является продукцией Babylonian Productions), я хотел появиться в кадре просто, чтобы сказать впоследствии: „Я был там”. Кстати, я сделал 20 вариантов концовок для титров, которые были по–настоящему забавны, например, я мог бы сказать „Вавилон 5” является эффектной продукцией Babylonian Productions, которую WB выпускает в основном из жалости„, каждая следующая концовка изощрялась бы в самобичевании больше, чем предыдущая; и конечно, WB не использовала их. На студии сказали: „Нет, если бы это была комедия, то мы могли бы так сделать”, но мы думали, что идея была великолепной — я знаю, некоторые люди смотрят мультсериал „Симпсоны” (The Simpsons), чтобы увидеть, что будет написано на доске в классе Барта на следующей неделе. Наконец, его заветное желание исполнилось: Стражинский дал своему старому другу возможность появиться в кадре в роли пси–полицейского в сцене воспоминаний Гарибальди о плене. Э л л и с о н: Демонстрируя глубину дружеских чувств ко мне, Джо устроил мою съемку таким образом, чтобы был закончен очень интересный цикл. Впервые меня позвал на телевидение в 1962 году Альфред Хичкок, который хотел поставить мою историю „Записки из чистилища” (Memos From Purgatory) для первого часового эпизода своего сериала — до этого были получасовые. Там было множество интересных молодых актеров, и одним из них был Вальтер Кениг. Я находил его умопомрачительным, вечером я пришел на съемки в Universal и мы познакомились. Вот тогда мы и стали друзьями. Поэтому Джо, обладающий великолепным чувством сюжета и ироничностью, устроил так, что мой актерский дебют перед камерой был в сцене с Вальтером Кенигом. У Джо интересный способ проявлять симпатию, и этот случай тому доказательство. Однако, исполнение мечты обошлось писателю очень недешево. Расплатой за нее стала одна из самых непривлекательных trading card „Вавилона 5” в одном из выпусков. Э л л и с о н: Это самая отвратительная карточка в наборе и, может быть, самая отвратительная карточка, когда–либо сделанная в истории расширяющейся вселенной. Вместо того чтобы снять меня в костюме или сделать мое рекламное фото, они взяли один из кадров эпизода, поэтому это единственная черно–белая карточка в наборе, т.к. это была не цветная сцена–воспоминание; меня снимали снизу, поэтому я выгляжу как Джабба Хат! [жабообразная туша из фильма „Звездные войны: Возвращение Джедая”] Я не могу смотреть на нее, это такой отвратительный гротеск. Моя жена кричала от ужаса! Это не такое уж большое дело и не беспокоит мое взрослое „я”, но когда ранимый ребенок внутри меня смотрит на это, я просто падаю и жалобно хнычу час или около того. Если нам уготовано бессмертие в виде trading card, по крайней мере, лучше выглядеть как Эрол Флинн [герой–красавец черно–белого Голливуда], а не как гигантская личинка мухи. Экспонат позаимствован из „Лица врага”

	Воля Вселенной Неожиданно важную роль в создании этого эпизода сыграл продюсерский монтаж. Кажется, сама Вселенная указала Стражинскому, что здесь надо исправить: J M S: С первого дня работы над сериалом я хотел иметь дело с двумя персонажами, когда все происходит в одном помещении. Я знал, что смогу сделать это, что мне хватит мужества. Каждый раз, когда я подходил к такому — будь это „Инквизитор” или „Убеждения” — в последний момент я сдавался и включал в эпизод дополнительную сюжетную линию. В этом же случае, миновав второе действие, я начал немного нервничать. Могу ли я выбросить эту линию? Не начинаю ли я просто потворствовать своим желаниям? Не ставлю ли я свои интересы превыше желаний зрительской аудитории и всего сюжета? И поэтому я вставил в эпизод совершенно обособленную линию, связанную с Гарибальди. В результате этот эпизод оказался примерно на девять минут длиннее, следующий — приблизительно на девять минут короче, а все, что было связано с Гарибальди, заняло те же самые девять минут. Когда Вселенная достает бейсбольную биту и наносит вам столь ощутимый удар, добавляя при этом: „Делай то, что ты задумывал вначале, идиот!” — вы делаете именно это. Так что мы переставили материал с Гарибальди из одного эпизода в другой, соединили, и все прекрасно подошло. Экспонат позаимствован из „Разрывов в реальном времени”

	Слишком большой сэндвич и другие трудности На роль следователя Вильяма изначально планировался актер Дейкин Мэттьюз, однако в последний момент он отказался от роли, и продюсерам пришлось срочно пригласить Рея Бирка, который участвовал в пробах, но не был утвержден. Накануне Бирк снимался в другом сериале, а уже на следующий день появился в павильоне Babylonian Productions. Из–за всего этого расписание съемок претерпело значительные изменения. Прежде всего, в первые два дня снимались сцены, действие которых происходило в катакомбах Марса (это те самые сцены, что впоследствии были перенесены в эпизод „Меж тьмой и светом”). Режиссеру (Джону ЛаФиа) пришлось заново продумать, в каком порядке снимать эпизод, потому что именно Бирку выпало произносить очень объемные монологи, и актеру нужно было время, чтобы выучить текст. Кстати, часть сцен с ним, отснятых в третий день (первый рабочий день для Бирка), была переснята впоследствии по инициативе ЛаФиа. Ему также пришлось отказаться от идеи отрепетировать весь эпизод целиком перед съемками, что, по его мнению, не позволило достичь желаемого качества. В добавление ко всему из–за сокращенного графика ему не удалось реализовать свой план — снимать более длинные фрагменты, переключая камеру от одного персонажа к другому. Однако впоследствии ЛаФиа говорил, что, несмотря на многочисленные трудности, эпизод получился очень эффектным и впечатляющим. Интересно, что сцены с Гарибальди планировались в третьем акте. При монтаже они были убраны, а вместо них вставили фрагменты, которые снимались для другого акта. Например, из первого акта во второй переехал разговор про отца Шеридана и сцена, где Вильям требует подписать признание. Если присмотреться внимательнее, то можно заметить, как Вильям доедает кусок сэндвича, хотя, согласно сюжету, сцены происходят на следующий день. Экспонат позаимствован из „Разрывов в реальном времени”

	Многоликий Уэйн В этом эпизоде на экране вновь появился неутомимый Уэйн Александер, который на этот раз сыграл безымянного персонажа — пленного дрази, которого якобы приговорили к смерти. А л е к с а н д е р: Уверен, что им нужен был актер, который свободно чувствует себя в гриме, но, думаю, им хотелось пригласить кого–то, кто добавил бы несколько граней или сделал происходящее более рельефным, поэтому они вспомнили обо мне, что было очень мило с их стороны. У меня уже был определенный опыт с масками, но дрази я играл единственный раз, и этот грим оказался самым тяжелым. Я экспериментировал с маской и пытался сделать что–нибудь со ртом, но для того, чтобы добиться хоть какого–то эффекта, необходима более чем активная мимика. В отличие от обычной игры, в маске вам приходится проводить много времени перед зеркалом, чтобы увидеть, как она выглядит на вас и как отражает движение вашего лица. Разные маски реагируют по–разному. В результате вам приходится больше играть телом и глазами, нежели обычно. В отличие от маски Лориена, маска дрази значительно более жесткая, и для того, чтобы вынести мимику наружу, пришлось постараться. Экспонат позаимствован из „Разрывов в реальном времени”

	Кресло для героя В этом эпизоде Шеридан в основном молчал, поэтому задача Бокслейтнера была не самой простой: Б о к с л е й т н е р: Мне приходилось реагировать, нужно было вообразить, он ведет себя, находясь под воздействием наркотиков, болеизлучателя... все это мне пришлось изобрести. В тот момент Шеридан находится в жутком состоянии, он ведет себя как самый обычный военнопленный — он не должен сдаваться. Они используют против него все, и я хотел найти где–то нечто особенное. Возможно, именно в этом мы разошлись с продюсерами: было место, где он был почти готов сломаться, но, боюсь, это изменилось при монтаже. Мне хотелось показать, что он начинает терять контроль и оказывается на краю, но в конечном варианте он с самого начала и все время постоянно сопротивляется. Я открыл для себя одну вещь, которую можно назвать „методикой вхождения в образ”: когда персонал занимался освещением сцены, я оставался в кресле. Это было очень неудобное металлическое кресло, у него было рифленое сиденье, и через некоторое время находиться в нем становилось довольно болезненно, но я сидел в нем. Я концентрировался на том, чтобы оставаться в этом кресле как можно дольше, даже во время подготовки сцены, когда я мог пойти в свой трейлер и отдохнуть. Я предпочитал сидеть в кресле, потому что это давало мне ощущение, что я прикован к нему. Ведь по сюжету предполагалось, что я просидел в нем всю ночь... Экспонат позаимствован из „Разрывов в реальном времени”

	Банальное лицо зла Может показаться, что весь этот эпизод — довольно бледная калька с романа Джорджа Оруэлла „1984”, точнее с той его части, где описывается процесс перерождения главного героя под давлением следователя. Однако, создатели сериала представляли себе на месте следователя не гения–палача (О'Брайен Оруэлла), а скорее довольно заурядного бюрократа: Б и р к: Главное, что было у меня в голове, — Вильям обычный человек. Эта мысль пришла ко мне во время пробы. Если вы вспомните истории про ЦРУ, помогающие репрессивному режиму в Аргентине, вам скажут, что эти ребята могли сидеть в камере, пытать людей, приставлять к ним электроды, а затем в перерыв звонить своим женам и говорить: „Я сегодня немного задержусь, дорогая, почему бы тебе не забрать детей, тогда я встречусь с тобой в полседьмого за ужином”, а затем вновь пытать людей. Одна из идей заключалась в том, что подобные вещи могут уживаться рядом, что он обычный человек, который просто выполняет свою работу. Другая идея — в основе всего этого лежит любовная история. Полагаю, между следователем и обвиняемым возникает некая разновидность романа, и по мере развития он придает определенную глубину их отношениям. Вы начинаете ощущать, что следовать начинает подпадать под влияние обвиняемого; он устанавливает некие особенные отношения с ним — пусть даже для того, чтобы сломить его. Поэтому в любом случае, удастся мне добиться поставленной цели или нет, я вкладываю в это нечто личное. Я пытался в ряде моментов сделать подобные акценты, это была моя личная концепция, а не задумка сценария. В сценарии было тоже много интересных моментов — например, что он что–то забывает, мне кажется, это замечательный элемент, характеризующий Вильяма. Перед вами человек, который воспринимается идеальным нацистским бюрократом, а затем он говорит: „Где мои очки?”. Или когда он приводит дрази, забывая предупредить Шеридана о том, что может позволить ему получить то, что он хочет. Или фраза: „Я бы позабыл собственную голову, если бы она не сидела на плечах”, — полагаю, это очень интересный выбор слов. Однако, здесь актер, кажется, несколько преувеличил свою роль в создании образа „зла с заурядным лицом”. Сходные идеи были и у Стражинского: J M S: Следователь выглядит вполне заурядным человеком. Таково банальное лицо зла. Очень часто люди, которые совершают преступления, выглядят совершенно заурядно, они могли бы быть бухгалтерами, слесарями, продавцами машин. Они — это мы, и следователь должен напомнить нам об этом. Злобный бандит с закрученными усами — это слишком просто и слишком далеко от правды. Это и есть один из моментов, которые делают этот эпизод интересным мне: многие игнорируют темную сторону заурядной личности. Речь заходит о больших мерзавцах, злобных организациях и других глобальных силах зла, но очень часто наибольший ущерб приносит не отдельный вождь, а десять миллионов, что следуют за ним. Обычные счетоводы, ставящие верные цифры в нужные колонки, те, кто заставляет поезда приходить вовремя, кто управляет гулагами, кто строит новые государства–империи, что будут возведены рабским трудом, любой или каждый из них мог бы сказать, как многие и говорили: „Я просто делал свое дело”. Не „выполняю приказ”, как мы уже слышали раньше в случае военных,... а просто „делаю свое дело”. Для этого следователя он просто выполняет свою работу, и делает это, прилагая все свои способности. Он делает свое дело, затем идет домой к жене и детям, ужинает, и садится на пороге, пытаясь забыть, что же он совершил, считая, что был должен сделать так... если вообще задумывается над этим. Экспонат позаимствован из „Разрывов в реальном времени”

	Последняя воля Кларка Самоубийство Кларка и особенно его предсмертная записка напомнила многим сцену из фильма Dr. Strangelove, где командир базы наносит удар по Советскому Союзу. Когда его пытаются захватить и получить код отказа, командир стреляется. На его столе находят лист бумаги, на котором видны буквы, обведенные в кружки. Как оказалось, это было сделано совершенно осознанно — Джон Коупленд, который был режиссером этого эпизода, захотел напомнить о фильме. J M S: В сценарии было упомянуто лишь о записке со словами „выжженная земля”. Сделать записку такой, какой она была показана, — идея лично Джона Коупленда, и он открыто заявил на AOL, что это был его намек на Strangelove. Экспонат позаимствован из „Эндшпиля”

	DC–X: настоящее и будущее Конструкцию ракет, взлетающих с Марса непосредственно перед и сразу после открывающих эпизод титров, можно считать своеобразной данью уважения DC–X. Этот экспериментальный аппарат разработан корпорацией „Макдоннелл Дуглас Аэроспейс” в рамках большой программы NASA по строительству SDIO (Single Stage to Orbit) — многоразового бесступенчатого космического корабля. Его концепция, по сути, является дальнейшим развитием идеи космических „челноков”, с той только разницей, что в этом аппарате не должно быть никаких отделяемых ступеней: выход на околоземную орбиту, работа в космосе и посадка осуществляются на одном многоразовом аппарате. Начало этой программе было положено еще в конце 1940–х годов аппаратами серии X. Первоначально они разрабатывались как один из вариантов самолета с вертикальным взлетом/посадкой, но позднее замыслы конструкторов изменились. DC–X построен в 1991 году на смену X–33 и X–34 и представляет собой модель SDIO–аппарата примерно в одну треть натуральной величины. Эксперименты с моделью производились на полигоне White Sands в 1993 и 1995 годах, в ходе испытаний отрабатывались двигательная и парашютная системы будущего корабля. Экспонат позаимствован из „Эндшпиля”

	Сила тяжести на Марсе В этом эпизоде нам впервые показали сцены, которые происходят на поверхности Марса. И если раньше мало кто обращал внимание на то, что на самом деле ускорение свободного падения на Марсе должно отличаться от земного (когда действие происходит в туннелях или в комнатах, то над этим как–то не задумываешься — ведь туннели и комнаты везде примерно одинаковы), то теперь, когда мы увидели в непосредственной близости красноватый марсианский песок, скалы и прыгающего по ним Гарибальди, сразу возникло много вопросов. Прежде всего, конечно же, всех заинтересовал вопрос о гравитации (ускорение свободного падения на Марсе составляет 38% от земного). Стражинский уже намекал, что поверхность Марса подверглась терраформированию, поэтому климат на планете значительно изменился. Наиболее преданные поклонники даже спрашивали, не привело ли терраформирование к возрастанию ускорения свободного падения. Однако Стражинский развеял все столь далеко заходящие гипотезы. J M S: Нет, изменений в гравитации не было... Но, видимо, тот факт, что продюсеры „Вавилона 5” еще не сотрудничали с JPL, сказался на дальнейших рассуждениях Стражинского весьма и весьма заметно: J M S: Что нужно увидеть, чтобы осознать, что гравитация по–прежнему меньше? Некто, подобный Гарибальди, все равно будет весить около 75 фунтов, так что он не будет летать... Настойчивый поклонник намекнул, что персонажи должны были налетать на стены при поворотах, странно двигаться, не говоря уж о том, что они приобретали способность поймать случайно выпущенный из рук предмет до того, как он упадет на землю. Вот ответ Стражинского: J M S: Кроме того, конечно, что они катастрофически нелепо выглядели бы перед камерой. Кстати, не забывайте, что Номер–1 и Гарибальди, как и Лита, уже имели опыт проживания на Марсе, так что их мышцы автоматически компенсировали изменение гравитации. Так что Марсу с гравитацией просто не повезло. Но надо признать, что, когда эксперту задали вопрос, как показывать уменьшенную гравитацию, он ответил: Поверьте мне, я всесторонне обдумал проблему гравитации и не знаю, как хоть кто–нибудь сумеет справиться с ней. Возможно, лучшее — просто игнорировать ее, как они и сделали. Мнение, вообще говоря, спорное: есть блестящий фильм Стэнли Кубрика „Космическая одиссея: 2001”, где как раз этот аспект (поведение людей в условиях малой силы тяжести) снят просто великолепно. Вопрос с терраформированием Марса оказался более сложным. Вот точка зрения Стражинского: J M S: Я представляю себе так: было проведено терраформирование, которое немного помогло, но впереди еще долгий путь. Одно мы отметили: за 175 лет или около того пребывания на Марсе было проведено незначительно терраформирование. Климат до сих пор недружелюбный, но не столь плохой, каким был прежде. Мнения же экспертов на эту тему сильно расходятся со мнением Стражинского. Вот что говорит один из них: Терраформирование невозможно провести. Смешно даже думать, что вы сумеете сделать подобное. Вы предполагаете, что можете изменить климат целой планеты, а мы даже не приблизились к тому, чтобы иметь подобные технологии. Ответ Стражинского был таким: J M S: Используя современные технологии, это заняло бы значительно больше, нежели 50 лет. Однако не забывайте, что терраформирование началось примерно через 50 лет после того, как мы вступили в контакт с центаврианами. Так что теория JMS довольна проста и не имеет видимых изъянов: терраформирование Марса производилось с использованием технологий, полученных от центавриан, поэтому наши современные представления тут не имеют никакой силы. Однако у экспертов есть еще одно довольно сильное возражение, и касается оно местоположения первых колоний землян на Марсе. Они считают, что Сирийское и Солнечное плато — не самые подходящие области на поверхности планеты. Вы будете вдалеке от любых (возможных) водяных резервуаров. Эти плато — примеры горного марсианского рельефа, вы бы предпочли опуститься как можно ниже, чтобы дополнительные слои атмосферы защитили вас от солнечного излучения. Кроме того, экспертам не понравился внешний вид Сирийского плато. Дело в том, что Сирийское плато представляет собой область, залитую потоками базальтовой лавы, напоминающий Mauna Loa. Если же вы действительно выберете плато в качестве места для колонии, то мои представления таковы: вы окажетесь в стране черных скал. Небо может быть красным и, возможно, рядом будет красный песок, покрывающий объекты, но скалы должны быть черными. Экспонат позаимствован из „Эндшпиля”

	Скорость тарана Команда „скорость тарана”, прозвучавшая из уст Шеридана, вызвала бурную реакцию среди поклонников в Сети. Многие задавали Стражинскому вопрос, что он имел в виду, когда придумывал подобную команду. J M S: Представьте, что вы находитесь в космическом корабле в вакууме и направляетесь к цели. Нужно время, чтобы произошло перераспределение энергии и изменение импульса и вектора скорости по отношению к другому кораблю. Поэтому нужно двигаться со скоростью Х, если требуется манипулировать режимами двигателей и вектором скорости и не врезаться в объект. Если, с другой стороны, вы хотите протаранить этот корабль, и поэтому вам не нужно заботиться о сохранности двигателей, чтобы успеть отклониться от цели за оставшееся до столкновения время, вы движетесь со скоростью Y, двигатели в режиме форсажа потребляют максимальное количество топлива. Y — это и есть „скорость тарана”. Забавно, что ситуация повторилась в точности после премьеры фильма „К оружию”. На вполне резонный вопрос, почему бы не сказать просто „полный вперед”, Стражинский ответил так: J M S: Почему не сказать просто „максимальная скорость” или „полный вперед”? Потому что понятие „скорость тарана” включает в себя как фразу „полный ход”, так и фразу „мы протараним этот корабль”. Вы можете сказать „скорость максимальна, курс на таран этого корабля” или „скорость тарана”. Содержание одинаково, но слов меньше. Краткость — наш друг. А не педантизм. Возможно, поклонники действительно проявили излишний педантизм, но употребление подобной команды в двух случаях (эпизоде и фильме „К оружию”) позволяет сделать вывод, что такая команда действительно существует в Космофлоте Земли. А как написал автор книги Babylon File Энди Лейн, неужели слушателей Академии Космофлота специально обучают, как таранить инопланетные корабли, вдребезги разбивая свои? Экспонат позаимствован из „Эндшпиля”

	Эсминец–ренегат 2 И в этом эпизоде вновь не обошлось без ляпов в спецэффектах. Один из эсминцев, атаковавших „Белые Звезды” на подступах к Марсу, вдруг оказался „Немезидой”, хотя этот корабль перешел на сторону Шеридана еще в „Не отступать, не сдаваться”. Конечно, это мог быть и один из „двойных агентов”, о которых Иванову предупреждали еще в „Меж Светом и Тьмой”, вернувшийся теперь под знамена Кларка, собрав достаточно информации о силах мятежников. Второй прокол в этом эпизоде связан с видом Земли из космоса: когда флот мятежников появляется около планеты, терминатор (граница между освещенным и неосвещенным полушариями) проходит примерно по долготе Восточной Африки (т.е. на дневной стороне находятся восточная половина Евразии, Индийский океан и Австралия). Но в момент уничтожения „Агамемноном” ракетной платформы на дневной стороне оказывается уже Северная Америка, хотя между этими двумя событиями вряд ли прошло 8–9 часов. Экспонат позаимствован из „Эндшпиля”

	Акцент Лученко Президент Сюзанна Лученко понравилась многим поклонникам сериала. Персонаж получился несколько экзотическим и благодаря этому довольно запоминающимся. Сразу после премьеры Стражинский сказал, что постарается по мере возможностей не забыть о Лученко, и свое обещание сдержал: Сюзанна стала одним из действующих персонажей игры от Sierra. С этой героиней связана одна забавная история: американские поклонники сочли, что акцент Лученко кажется фальшивым — он „недостаточно русский”. Стражинскому эта реакция очень импонирует: J M S: Мне нравятся подобные комментарии. Беата, которая исполнила роль президента Лученко, — урожденная русская. На самом деле Беата Позняк родилась в польском городе Гданьске, а вовсе не в России (впрочем, для урожденного эмигрантом–белорусом в каком–то там поколении разница между польскими и русскими фамилиями и именами улавливается с трудом), но акцент действительно является „родным” для нее. Экспонат позаимствован из „Восходящей звезды”

	Жертва искусства В этом эпизоде окончательно определилась судьба Маркуса Коула, который, по мнению многих, не заслужил подобной участи. Любопытно, что незадолго до съемок этого эпизода Билл Мамми решил разыграть Джейсона Картера и сказал ему, что Стражинский уберет Маркуса. Картер очень расстроился, а когда выяснилось, что шутка оказалась пророческой, Мамми чувствовал себя очень неловко. Картер же был просто в шоке. К а р т е р: Я чувствовал себя клиффхэнгером [cliffhanger — захватывающий роман, заключительные строки, оставляющие читателя в напряжении, а дословно — висящий на скале, утесе, над обрывом], которого, к несчастью, так и оставили в подвешенном состоянии над обрывом. Лично я думаю, что в конце четвертого сезона царило очень сильное ощущение, что пятого сезона может и не быть. Я не знаю всех подробностей. Я артист, так что я не обращаю внимания на деловую сторону. Но после съемок сцены моей смерти я увидел Джо и спросил его: „Джо, мне ты можешь сказать. Я заморожен или я мертв?”. И он ответил: „Если пятого сезона не будет, ты мертв, потому что ты будешь мертв в любом случае. Но если пятый сезон будет, ты заморожен”. Так что если он был искренен, то теперь я заморожен уже в течение года. Стражинский предложил свое объяснение произошедшему: J M S: Если бы мы сделали то, что сделали, с Ивановой, затем позволили ей воскреснуть, а потом сделали бы то же самое по отношению к Маркусу, это было бы повтором и фальшивкой. Если вы вытащите ее, но за счет кого–то еще, это не фальшивка. Я всегда пытался привнести в сериал величественность. Его поступок — это в некотором роде кульминация его прошлого, того, что он хотел бы изменить и исправить. Это тесно связано с понятием, что не все финалы на Вавилоне 5 счастливые. Если бы он не встретил такой конец, то его поступок оказался бы менее значимым и впечатляющим. Мы сняли две версии: одну, где он выжил, и вторую, в которой он погиб, потому что я был не уверен в самом себе до последнего момента. Мы собрались в монтажной, проиграли сцену в одном варианте, потом в другом, и мне пришлось сказать, что тяжелый конец выглядит лучше. Драматургически его воздействие значительно сильнее. Когда Картер пришел в себя от столь неожиданного известия, он подговорил звукорежиссера позволить ему озвучить сцену с Ивановой. Когда Кристиан произносила фразу: „А он столько отдавал и так мало хотел взамен”, Картер вставил „Я хочу вырваться из этого ящика!”. Позднее между Картером и Стражинским произошел еще один разговор, и актер пожаловался на смерть своего персонажа. К а р т е р: „Нет, нет, ты не мертв. Ты ближе к Уолту Диснею”, — сказал он мне. Я могу ошибаться, но Уолт Дисней был кремирован, и его прах покоится на Forest Lawn Cemestry. И я сказал это Джо, так что, возможно, как результат моих слов, я теперь нахожусь на кладбище. Или, возможно, Уолт Дисней в раю. Быть может, это неплохое место. Возможно, именно там и находятся ворлонцы. В итоге у актера возникла целая теория: К а р т е р: Полагаю, им следовало бы открыть криогенную камеру и увидеть, что Маркус исчез. Мы видели намек на это, когда Маркус исчез из Медотсека... Так почему бы не открыть камеру и не увидеть, что она пуста? Это лишь мысль. А затем Маркус мог бы появиться вновь, весь в белом... Джон Коупленд в одном из чатов сказал, что если поклонники как следуют приглядятся, они смогут увидеть Маркуса в пятом сезоне, а Стражинский, услышав об этом, рассмеялся и сказал, что это очень удачное выражение. Надо признать, что Маркуса действительно можно заметить там, однако вряд ли его появление принесло радость как самому актеру, так и многочисленным поклонникам персонажа (речь идет о финальном эпизоде сериала „Сон в сиянии”, где в титрах появляется криогенная камера, в которой якобы лежит Маркус). Экспонат позаимствован из „Восходящей звезды”

	Последние слова Ивановой Уже после съемок этого эпизода и финала сериала „Сон в сиянии” стало известно, что Клаудиа Кристиан по ряду причин не будет сниматься в пятом сезоне. Когда состоялась премьера „Восходящей звезды”, многих заинтересовало, откуда появился кадр с Ивановой, — были версии, что этот кадр был вставлен в эпизод из другой серии. Любопытно, что дело обстояло совсем не так: J M S: Нет, это был новый кадр. Клаудиа снялась в этом эпизоде для того монолога: мы лишь изменили одну фразу. Изначально планировалось, что она собирается какое–то время подумать, чтобы решить, вернуться ли ей на Вавилон 5, или же принять командование эсминцем типа „Колдун”. Так что мы просто помогли ей принять решение. Экспонат позаимствован из „Восходящей звезды”

	Замочная скважина для Г'Кара Поклонники были возмущены тем, что произошло в финале эпизода. В принципе, весь эпизод, начиная со сцены между Франклином и Ивановой и глагола „перепихнуться”, и заканчивая намеками на особенности нарнской сексуальности, отмечен нездоровым интересом именно к этой стороне жизни персонажей. Но появление „путешествующего глаза” или „глаза–вояджера” безнадежно испортило имидж Г'Кара как страстного патриота, философа и мыслителя, при том, что причины этого так и остались непонятыми многими. Андреас Кацулас был возмущен не меньше зрителей, хотя сумел остаться в рамках корректности: К а ц у л а с: Полагаю, было слишком рано выдавать то, что может произойти с глазом в будущем. Мне бы хотелось, чтобы Джо уделил этой сцене немного больше времени, поэтому что все это выглядит несколько дешевым. Однако его партнер и друг Питер Юрасик придерживается иного мнения: Ю р а с и к: Мне понравился этот кадр, и хотя я не думаю, что время было подходящим, да и цель тоже, но Джо всегда разрушает мелодраматизм, вставляя нечто совершенно сногсшибательное. Экспонат позаимствован из „Восходящей звезды”

Последнее обновление: 10 сентября 1999 года

© 1999–2002, Beyond Babylon 5