Вавилон 5

8 января 2261 года. Доктор Франклин записывает в личный дневник.

Ф р а н к л и н: Уже четырнадцать дней, как капитан Шеридан отправился на За'ха'дум и, предположительно, погиб, и девять дней, как пропал мистер Гарибальди во время патрулирования. Все эти дни в Медотсеке было спокойно. Лига Неприсоединившихся Миров развалилась, и все отправляются домой на свои миры, чтобы готовиться к новому этапу войны. Мы знаем, что враг собирается нанести ответный удар. Ходят слухи, что он станет последним. На этот раз они собираются покончить с нами. Все, что нам остается, — либо сидеть, сложа руки, либо попытаться сделать хоть что–то полезное перед самым концом. Но сейчас я ничего не могу придумать, кроме как посочувствовать всем нам...

Ленньер входит в Медотсек.

Л е н н ь е р: Придя к вам, я нарушаю протокол, но вам следует знать... хоть кто–то должен знать... С Деленн не все в порядке.

За'ха'дум

Шеридан словно подвешен в пространстве перед чем–то полупрозрачным и светящимся, и этот кто–то повторяет: „Кто ты? Что ты хочешь?”

Он просыпается. Незнакомец наблюдает за ним.

Н е з н а к о м е ц: Ты видел сон.

Ш е р и д а н: Да.

Н е з н а к о м е ц: О чем?

Шеридан не отвечает.

Н е з н а к о м е ц: Ты опять думаешь о побеге, не правда ли? Не думай. С За'ха'дума нельзя уйти. Лучше забыть об этом, сдаться. Смирись с этим, как я смирился.

Ш е р и д а н: Первая обязанность узника — бежать.

Н е з н а к о м е ц: Да? А если ты пленник любви, то надо бежать к одиночеству? Если ты пленник радости, то должен погрузиться в печаль?

Шеридан игнорирует его замечания и поднимается, чтобы осмотреться.

Н е з н а к о м е ц: Вижу, ты все еще недоволен, что я не назвал тебе своего имени. Но зачем оно тебе? Если я скажу, что меня зовут Лориен, что толку? Тебе это ничего не говорит, однако я окажусь в более невыгодном положении.

Слова имеют смысл, а в именах заключена сила. Между прочим, Вселенная началась со слова, знаешь ли. Но что было в начале — слово или мысль, скрывающаяся за ним? Нельзя создать язык без мыслей, и нельзя породить мысль без языка. Так которое из них породило другое? И тем самым сотворило Вселенную?

Он оборачивается к Шеридану, который по–прежнему осматривает пещеру.

Л о р и е н (разочарованно): Нет. Вижу, ты слишком поглощен своим вопросом, чтобы думать о более высоких темах.

Ш е р и д а н: Каким вопросом?

Л о р и е н: Кто ты?

Ш е р и д а н (удивлен): Как ты узнал об этом?

Л о р и е н: Это опасный вопрос, не так ли? На него никогда нельзя дать хороший ответ. Думаю, в этом–то и заключается его смысл. Но, по крайней мере, в твоем случае, я могу ответить на вопрос, кто ты. Ты — мертв.

Ш е р и д а н: Ну, это уж слишком!

Л о р и е н: Как давно ты здесь?

Ш е р и д а н: Не знаю... день, может два...

Л о р и е н: Солнце взошло и закатилось девять раз. Ты ничего не ел — ты должен бы мучаться от голода. Но разве ты голоден? Или, может, хочешь пить? Кровь по–прежнему струится в твоих венах? Ну,... струится?

Шеридан проверяет пульс на шее.

Ш е р и д ан (в шоке): Пульса нет.

Л о р и е н: Потому что ты, мой недоверчивый друг, весьма и весьма мертв.

За'ха'дум

Лориен следует за Шериданом по лабиринту пещер. Он по–прежнему настаивает на том, что капитан мертв. Шеридан отказывается верить в это. Лориен спрашивает его, каково его последнее воспоминание. Последнее, что помнит капитан, — как он падал, бесконечное падение...

Л о р и е н: Ничто не длится вечно — все мы падаем на дно рано или поздно. Есть две возможности — либо ты падал и долетел до дна, либо ты все еще падаешь, и все это — лишь сон. Если только ты не застыл посередине, между мгновений.

При рождении нам дается конечное число секунд. Каждый „тик” часов отнимает от нас маленький кусочек. „Тик” — возможность радости исчезла. „Так” — неосторожное слово завершает один путь и открывает другой. „Тик–так. Тик–так.” Время постоянно иссякает. Твое же почти закончилось. Ты между секундами — потерянный среди бесконечных возможностей между „тик” и „так”. „Тик” — ты жив. „Так” — ... что ж, это была неплохая жизнь, но довольно короткая. „Тик–так. Тик–так.”

Шеридан выходит из себя. Он хватает Лориена и припирает его к стене пещеры.

Ш е р и д а н: Откуда мне знать, что ты не стоишь за всем этим? Что ты замышляешь? Кто ты?

Внезапно Шеридан снова видит сияние, которое задает ему вопрос: „Кто ты? Что ты хочешь?”. Он вновь оказывает в пещере и закрывает глаза, словно стараясь отвести взгляд от ослепительного света.

Л о р и е н: Теперь ты ближе, не так ли? Да, я вижу, что ближе. Но ближе к „тик” или ближе к „так”? Я не знаю. Лишь время покажет. А здесь, меж мгновений, время для нас не ограничено.

На некой планете

Г'Кар заходит в таверну, заполненную посетителями, где играет громкая рок–музыка. Он осматривается, подходит к одному из столиков, за которым сидит какой–то оборванец. Г'Кару сказали, что этот человек может помочь выяснить подробности об обломке „Фурии”, который он продал посреднику некоторое время назад. Оборванец заявляет, что обломок был выловлен в космосе и потому ничего незаконного в этом нет, однако Г'Кар хочет знать, откуда появился осколок, поскольку он принадлежал „Фурии”, на которой исчез Гарибальди. Человек не желает разговаривать, но Г'Кар требует, чтобы тот рассказал, как он узнал, где именно можно найти эту „Фурию”, поскольку просто так натолкнуться на такой маленький корабль в просторах космоса невозможно.

Видя, что напряжение нарастает и могут возникнуть неприятности, хозяин бара вмешивается и пытается выгнать Г'Кара, что тому не очень–то нравится.

Г а р р и: Человек сказал,что не хочет говорит с тобой. Оставь его в покое.

Г' К а р: У нас личная беседа. Тебя она не касается.

Г а р р и: Это мой бар, хочу — значит, касается.

Г' К а р: Я проделал долгий путь. И собираюсь закончить свой разговор.

Гарри придерживается иного мнения и делает знак рукой, но человек, находящийся поблизости, сбрасывает капюшон и раскрывает шест — это Маркус. Начинается свалка, во время которое ему и Г'Кару удается скрыться. Хозяин бара посылает двух своих охранников за ними, чтобы выяснить, где они остановились. Появляются центаврианские гвардейцы, прибывшие по вызову, хозяин отводит их командира в сторонку и говорит:

Г а р р и: Возможно, у меня есть кое–что для вас.

Вавилон 5, апартаменты Деленн

Деленн сидит в своей комнате. Там темно, горят только свечи, сама же Деленн смотрит вдаль невидящим взглядом. Несколько раз звенит звонок. Наконец она отвечает.

Входит Франклин. Ему известно, что уже почти семь дней она отказывается от еды и питья.

Ф р а н к л и н: Посол...

Д е л е н н: Извините, что не ответила сразу. Я медитировала. В чем дело?

Ф р а н к л и н: Я хотел у вас об этом спросить. Я слышал, что вы не ели и не пили почти семь дней.

Д е л е н н: Минбари могут поститься вплоть до двух недель.

Ф р а н к л и н: Обычные минбарцы — да. Но вы теперь частично человек. Ваш организм не может выдержать нагрузки, которой вы себя подвергаете. Если вы не прекратите пост, вы причините вред своему здоровью.

Деленн не произносит ни слова, продолжая смотреть в одну точку.

Ф р а н к л и н: Послушайте... Я знаю, что так ваш народ оплакивает свое горе — хорошо, вы поститесь, очищаете себя физически и духовно... но вы ничего не добьетесь, подвергая опасности свою собственную жизнь.

Д е л е н н: Я добьюсь справедливости. Я виновата, что Джон пропал. Это моя вина, что Союз против Теней распался, что решимость покинула их.

Ф р а н к л и н: Деленн...

Д е л е н н: Я очень давно боялась, что его жена еще жива на За'ха'думе, но я никогда не задавалась этим вопросом, я никогда не говорила ему, я отказала ему в праве сделать правильный выбор самому. Я разрушила доверие между нами, и, когда он узнал правду сам, не он решил, как поступить, а все было предрешено за него. И он ушел. Иногда я слышала, как люди говорят: „Минбарцы никогда никому не говорят всей правды”. Но я больше не настоящая минбари. Мне надо было изменить свою суть сильнее, чем я сделала. Но я любила его и хотела защитить его. Мне бы следовало любить его меньше, а доверять больше...

Она смотрит на Франклина, словно сказала ему больше, чем хотела. Даже слегка смущенно. Затем она отходит в сторону, поворачиваясь к нему спиной.

Д е л е н н: Спасибо, что пришли, Стивен, но мой пост продолжится. Если Джон не вернется с За'ха'дума... если он мертв... Тогда моя душа воссоединится с ним, даже если я сама не смогу. Как я обещала ему очень давно, я увижу его вновь — там, где не бывает теней.

Неизвестная планета

Маркус и Г'Кар прячутся в убежище. Г'Кар не может понять, почему их все еще ищут после столь незначительной трактирной сцены.

М а р к у с: Ты прав. Как раз это меня и тревожит.

Г' К а р: Если ты собираешься беспокоиться каждый раз, как вселенная теряет смысл и ты ее не понимаешь, ты будешь волноваться каждую минуту ежедневно до самого конца твоей жизни.

М а р к у с: И что из этого...?

Г' К а р: А из этого... Почему я вообще разговариваю с тобой? И что ты тут делаешь?

М а р к у с: Я слышал, что ты разыскиваешь мистера Гарибальди, предполагая, что он в беде, поэтому я отправился искать тебя, предполагая, что ты, возможно, попадешь в беду.

Г' К а р: И меня все было превосходно, пока ты не появился с этой штукой в руках.

М а р к у с: Это минбарский боевой посох, которому несколько сот лет. Ты просто завидуешь, потому что у тебя нет такого. По–моему, у тебя просто тяжелый приступ посоховой зависти. Так ты полагаешь, что тебе удалось найти следы мистера Гарибальди?

Г' К а р: Если они нашли именно его „Фурию”, то он, возможно, сбежал или был перехвачен. Я вернусь туда позднее и...

Кто–то проходит мимо их убежища. Г'Кар и Маркус ждут, желая убедиться, что их не обнаружили.

М а р к у с: Думаю, было бы лучше позволить мне сделать это. Кажется, им очень хочется найти тебя. Такое стремление...

Г' К а р: Тревожит тебя... Черт возьми, я полагаю, что должен высоко оценить твою озабоченность. Сейчас сострадание встречается чрезвычайно редко.

М а р к у с: Так почему же ты ищешь его?

Г' К а р: Он мой друг. У меня никогда прежде не было друга–ненарна. А у тебя?

М а р к у с: А у меня никогда прежде не было друзей среди нарнов. И очень мало других. Большинство из них сейчас мертвы.

В таверне гвардейцы показывают хозяину фотографии нарнов. Тот опознает Г'Кара. Оказывается, за него назначена награда — живого или мертвого.

Маркус допрашивает торговца, которого расспрашивал Г'Кар.

Вавилон 5, комната Шеридана

Франклин разбирает личные вещи капитана. Входит Деленн. Франклин говорит, что Иванова попросила его подумать, что из вещей Шеридана сохранить, а что передать семье. Франклин обнаружил инфокристалл, который, по его мнению, следует посмотреть Деленн. Он оставляет ее одну. Она помещает кристалл в ячейку и смотрит запись, сделанную Шериданом.

Ш е р и д а н: Личный дневник, 14 мая 2260 года. Ну и денек был сегодня! Трудно даже поверить, что столько всего произошло за последнее время. Теперь, когда мы порвали связи с Землей, все встало с ног на голову. Это совсем не то, чего я хотел. Если честно, мне очень страшно от всего этого, но это должно было быть сделано. Теперь надо выправить ситуацию и направить ее в позитивное русло. Мой отец всегда говорил мне, что только так надо справляться с болью. Ты не сдаешься ей, не борешься с ней, а стараешься превратить ее во что–нибудь положительное. (У Деленн на глаза наворачиваются слезы.) Он часто говорил: „Если уж ты падаешь со скалы, то можешь попробовать полететь — все равно терять нечего”. Нечто подобное я ощущаю по отношению к Деленн. Во время войны я сражался с минбарцами, убивал их, многие мои друзья умерли от их рук... И вот теперь я влюбился в одну из них. Очень долго я не хотел ничего говорить об этом... В тот момент, когда мое сердце перешагнуло эту грань, я понял, что мне ничего не удастся сделать, кроме как дожить до конца и посмотреть, что из этого получится. Я падаю с жуткого утеса. Но когда я смотрю в ее глаза, я позволяю себе думать, что... быть может, я действительно смогу взлететь.

На неизвестной планете

Маркус рассказывает Г'Кару, что торговец получил информацию о местонахождении „Фурии” от кого–то из „Межпланетных экспедиций”. Единственное имя, что тот упомянул, — Монтанья. Г'Кар говорит Маркусу, что тот должен вернуться на Вавилон 5, чтобы проверить этот след, а он останется здесь, чтобы продолжить поиски. Маркус уходит, а нарн ложится спать.

Он просыпается от звука шагов. В укрытие врываются центаврианские солдаты. Начинается стрельба, Г'Кар ранен и теряет сознание.

Сотни „Белых звезд” проходят через зону перехода у Вавилона 5.

Вавилон 5

Деленн одета в одежды Энтил'за. С Ленньером, стоящим рядом, она обращается к рейнджерам, говоря, что они будут атаковать За'ха'дум, но подождут еще семь дней, чтобы собрать как можно больше кораблей других рас, которые все еще остались верны им. Рейнджеры выглядят более чем слегка обеспокоенными этим планом.

Д е л ен н: Близкий друг сказал как–то мне: „Если ты падаешь с горы, то вполне можно попробовать и полететь”. Сейчас, перед концом, я предлагаю вам последний шанс взлететь.

Прима Центавра, императорский дворец, покои Моллари

Посреди ночи раздается стук в дверь. Лондо встает и с опаской подходит к двери, держа за спиной кинжал. Он открывает дверь, за ней стоит сильно волнующийся министр.

М и н и с т р: О, Моллари!

Л о н д о: Вы знаете, который час?

М и н и с т р: Но император безоговорочно требовал, чтобы вы явились сию же минуту.

Л о н д о: Зачем?

М и н и с т р: Он не открывал мне своих мыслей, только свои намерения. Прошу вас, поторопитесь!

Л о н д о: Хорошо. Сейчас.

Лондо захлопывает дверь, министр остается за дверью.

М и н и с т р: Нет!

Тронная зала

Наконец, Лондо заходит в залу — он тщательно одет. Император сидит на троне, он недоволен.

К а р т а ж ь е: Моллари, ты заставил нас ждать. Я должен сильно гневаться.

Л о н д о: Приношу свои извинения. Прежде чем предстать перед вашим величеством, я должен был привести себя в надлежащий вид, дабы не показаться непочтительным.

К а р т а ж ь е: Понимаю. Значит, мне не следует казнить тебя?

Л о н д о: Ваше величество вольны поступать так, как вы сочтете нужным. Но мною руководило лишь приличествующее в данном случае почтение к вам. Я храню дух вашего величества в своем сердце, а значит, убив меня, вы убьете и частичку самого себя. А как законопослушный центаврианин, я с этим решительно не согласен.

К а р т а ж ь е: Хорошо сказано, хорошо сказано. Ты мне нравишься, ты мне ужасно нравишься. И ты это знаешь. Нас с тобой очень многое связывает, вот я и приготовил тебе подарок.

Лондо удивлен. Он пытается отказаться, но Картажье резко обрывает его.

К а р т а ж ь е: Чушь. Моих даров никто не отвергает. К тому же, об этом ты мечтал очень, очень долго.

Картажье с загадочным выражением на лице звонит в колокольчик. Гвардейцы вводят закованного в цепи Г'Кара. Лондо потрясен, но умело скрывает это.

К а р т а ж ь е (нарну): Ну ты, у тебя есть, что сказать?

Г' К а р (преодолевая боль, медленно поднимает голову): Вы случайно не знаете, где может находиться мистер Гарибальди?

К ар т а ж ь е: Кто?

Камера заключения

Гарибальди в бешенстве стучит в дверь.

Г о л о с: Успокойтесь, мистер Гарибальди, иначе вы можете повредить себя. Мы не можем допустить этого.

Г а р и б а л ь д и: Да? Это почему же?

Г о л о с: У нас приказ.

Г а р и б а л ь д и: Приказ? Чей приказ?

Г о л о с: Мы не можем вам этого сказать. Вы должны бы это уже знать сейчас.

Г а ри б а л ь д и: Послушайте... просто... Что вы хотите от меня?

Г о л о с: Мы хотим знать, что вы помните о случившемся с вами после того, как вас увезли с Вавилона 5.

Г а р и б а л ь д и: Я же сказал, что ничего не помню.

Г о л о с: Ваши биологические признаки говорят, что вы не совсем искренни. Вы просто не хотите уступить, сказав нам то, что, по вашему мнению, мы хотим услышать.

Г а р и б а л ь д и (с сарказмом): С чего бы это, а? А не потому ли, что вы заперли меня в этом гробу, и я даже не знаю, где я! Быть может, единственный способ выйти отсюда — понять, чего вы хотите. Ну и дурак же я!

Г о л о с: Не рассуждайте, мистер Гарибальди. Просто скажите нам правду.

Г а р и б а л ь д и: Да оставьте ж вы меня в покое!

Г о л о с: Что произошло после того, как вы покинули станцию?

Г а р и б а л ь д и (кричит): Я сказал уже, что не помню!

Г о л о с (монотонно продолжает): Что произошло после...

Г а р и б а л ь д и (в бешенстве): Я же сказал, что не помню!!!

Гарибальди кричит в ярости, он совершенно выходит из себя и начинает крушить все, что видит. Через вентиляционные решетки в полу в комнату впускают газ. Гарибальди падает на пол и теряет сознание.

В комнату входит человек в перчатках, на нем кислородная маска и форма Пси–Корпуса... По виду и сложению он напоминает Бестера, но лица не видно.

Прима Центавра, подземелье

Лондо приходит в камеру, где содержится Г'Кар, — нарн сидит в углу. Лондо говорит, что Г'Кар поступил очень глупо, покинув Вавилон 5. Если Г'Кар хотел умереть, то Лондо мог бы позаботиться об этом, при этом сохранив хоть немного его достоинства. Здесь же, на Приме Центавра, ему не оставят ни капли достоинства, по приказу Картажье его будут пытать и использовать как игрушку для развлечения. Г'Кар будет страдать дни, недели или даже месяцы, а когда пытки закончатся, нарн умрет чрезвычайно медленной и мучительной смертью — все его внутренние органы будут по очереди вырезаны. Г'Кар спрашивает, получает ли Лондо удовольствие от этого, и Моллари признает, что нет и никогда не получал, хотя и неоднократно был свидетелем. Он говорит, что не пожелал бы такого никому.

Однако у Лондо есть план.

Л о н д о: На троне — монстр, Г'Кар, хорошо защищенный монстр. Его необходимо убрать, и ты можешь стать тем средством, которое я ждал.

Однако ему придется пройти через ужасные страдания — Лондо не в состоянии предотвратить их. Он говорит нарну, что тот должен терпеть, пока не придет время, когда Лондо сможет действовать. Лондо спрашивает Г'Кара, поможет ли тот ему, но нарн не отвечает. Моллари, разочарованный, уже собирается уходить, но Г'Кар окликает его.

Г' К а р: Ты не спросил о цене моей помощи.

Л о н д о (удивленно): Вообще–то не в твоем положении торговаться.

Г' К а р: И не в твоем тоже... Если я уберу монстра с вашего трона, тогда ты уберешь монстра с моей планеты. Покиньте Нарн. Освободи мой мир. Обещай мне это, и я сделаю то, о чем ты просишь.

Лондо дает слово и уходит.

За'ха'дум

Шеридан пытается найти выход из пещер За'ха'дума, идя обратно по своим следам. Лориен следует за ним. Они выходят к костру, от которого начинали.

Ш е р и д а н: Вот костер, который я развел, когда очнулся здесь внизу. Я прошел полный круг.

Л о р и е н: И так всегда...

Ш е р и д а н: Послушайте... вы пробыли здесь дольше меня.

Л о р и е н: О, гораздо, гораздо дольше.

Ш е р и д а н: Отсюда должен быть какой–то выход.

Л о р и е н: „Тик” — ты жив. „Так” — ты мертв. Единственный выход наружу — сдаться „так”.

Ш е р и д а н: Нет... нет, я не могу. Разве вы не понимаете? Там, снаружи — война. Если мы не предпримем что–нибудь, погибнут миллиарды. Неужели вас это не заботит?

Л о р и е н: Конечно, мне это не безразлично. Ужасно, когда твои дети сражаются. Я предупреждал других, но они не послушали. Они никогда не слушают.

Ш е р и д а н: Ваши дети?!

Л о р и е н: Образно говоря. Те, кто пришел после меня. Дети... более юные потомки.

Ш е р и д а н: Сколько времени вы провели здесь?

Л о р и е н: Очень долго. Так долго... я был стар, когда молекулы вашей планеты соединились и создали землю и море, рыбу и человека.

Ш е р и д а н: Вы один из Древних?

Л о р и е н: Нет, не один из Древних. Я — Древнейший.

Лориен рассказывает Шеридану, что он находится здесь потому, что ждет кого–нибудь, с кем можно было бы поговорить. Шеридан — первый, кто забрался так далеко. Тени знают, что Лориен находится в недрах За'ха'дума, они возвращаются туда каждый раз, как их оттуда изгоняют, „в знак уважения, но они не понимают”.

Л о р и е н: А ведь раньше они понимали. Миллион лет тому назад.

Ш е р и д а н: Вы не выглядите на...

Л о р и е н: Нет. Не похож. Не сейчас, по крайней мере.

Шеридан вновь видит сияние, из которого доносится вопрос „Кто ты?...”

Ш е р и д а н: Так это были вы!

Л о р и е н: Возможно. У всех нас есть тайны... сюрпризы. Ты знал, что у тебя внутри ворлонец? Ну, по крайней мере, частица одного из них.

Шеридан вспоминает появление в зеркале Коша, который сказал ему, что капитан умрет, если полетит на За'ха'дум. Он вспоминает и приказ Коша прыгать в пропасть...

Ш е р и д а н: Кош...

Л о р и е н: Это его имя? Кажется, я встречался с ним однажды,... давным–давно.

Ш е р и д а н: Он приказал мне прыгать. Разве он знал...

Л о р и е н: Что я был здесь? Почти наверняка.

Ш е р и д а н: Но как?

Л о р и е н: Они могут отделять часть своего сознания и помещать ее в другой организм. Эта способность позволяет им тайно странствовать по Галактике, используя других в качестве глаз и ушей. Кош в тебе, и он — часть проблемы. Ты — другая часть. Вы оба все еще цепляетесь за жизнь, оба боитесь уйти. Вы должны отрешиться от бремени жизни, вы оба, и подчиниться „так”.

Ш е р и д а н: Я не могу... Остальные нуждаются во мне.

Л о р и е н: Ты не можешь избежать смерти просто потому, что боишься того, что может случиться без тебя. Этого недостаточно. Ты не принимаешь жизнь, а бежишь от смерти. И поэтому ты застрял меж ними. Не можешь идти ни вперед, ни назад. Твои друзья нуждаются в том, кем ты можешь быть, когда перестанешь бояться. Когда ты знаешь, кто ты, зачем ты и что ты хочешь... Когда ты не ищешь причин, чтобы жить... а можешь просто „быть”.

Ш е р и д а н: Я не могу... Я не знаю, как это сделать.

Л о р и е н: А я не могу помочь тебе, и ты будешь навечно пойман посередине. (Шеридан выглядит удрученным). Ты должен прекратить цепляться за жизнь... сдайся смерти. Смерти плоти, смерти страха. Шагни в пропасть и отпусти...

Экран начинает темнеть.

Ш е р и д а н: Становится темнее.

Л о р и е н: Я знаю. Ты близок, мой друг, очень близок. Легко найти что–то, ради чего стоит умереть. Если ли у тебя что–нибудь, ради чего стоило бы жить?

Ш е р и д а н: Я больше не вижу вас.

Л о р и е н: Так и должно быть.

Ш е р и д а н: Что, если я упаду? Как я узнаю, подхватите ли вы меня?

Л о р и е н: Я подхватил тебя прежде.

Ш е р и д а н: А если я умру?

Л о р и е н: Я не могу создать жизнь, но я могу дохнуть на оставшиеся угольки. Возможно, это не получится.

Ш е р и д а н: Но я могу надеяться.

Л о р и е н: Надежда — это все, что у нас есть...

Экран чернеет. Неожиданно на нем возникают кадры из „За'ха'дума” — Джон пробирается по туннелю, спасаясь от Анны и Теней; „Белая звезда” летит сквозь атмосферу...

Л о р и е н (голос за кадром): Есть ли у тебя что–нибудь, ради чего бы стоило жить?

Джон прыгает в пропасть и мы слышим голос Деленн (из „Вестей с Земли”).

Д е л е н н (улыбаясь): Спите. Я послежу и подхвачу вас, если вы упадете.

Деленн и Джон держатся за руки...

Шеридан продолжает падать. Он выкрикивает имя Деленн...

Распростертое тело Шеридана лежит на дне пропасти. Лориен склоняется над ним...