Со временем Лондо пришел к выводу, что всеми управляют выработанные годами привычки, а уж императором и подавно. Поэтому внезапное резкое изменение привычного уклада жизни буквально выбило его из колеи. В одно прекрасное утро он не увидел Дансени. 

Это был простолюдин, которому была оказана большая честь быть его личным слугой, камердинером и управляющим. Он с давних пор верой и правдой служил дому Моллари. Сколько Лондо себя помнил, Дансени всегда был рядом. Впервые он попал к ним, когда отец Лондо выиграл его в карты. Учитывая столь странные и необычные обстоятельства, приведшие Дансени на службу в Дом Моллари, от него не ждали ничего особенного. Но отец Лондо был приятно удивлен, когда Дансени за весьма короткий срок проявил себя с лучшей стороны — исполнительный и вежливый слуга, доказавший что ему, безусловно, можно доверять. 

Лондо был еще мальчишкой, когда Дансени появился в их доме, и в то время казался ему стариком. Он был высокого роста, с мягким голосом. Пронизывающий взгляд, казалось, говорил о том, что он готов взяться за любое поручение и выполнить его как можно быстрее и эффективнее. Его волосы, уложенные в респектабельный, средней длины, гребень, были седыми всегда, сколько Лондо его помнил. Дансени неизменно носил черный, без всякой отделки костюм, застегнутый на все пуговицы до самого воротника. Император подозревал, что, если бы можно было заглянуть в прошлое, то он бы увидел, что Дансени на самом деле был тогда гораздо моложе, чем казалось ему. Тем не менее, Дансени в глазах Лондо с течением времени практически не менялся. Почти, как бессмертный. Он пришел в этот мир стариком и останется таким... ну... навсегда. 

В самом начале правления Лондо разрешил Дансени остаться в Доме Моллари. Но оказалось что: во–первых, ему часто требовались услуги камердинера, и, во–вторых, доверить эту работу он не мог никому, кроме преданного слуги. Лондо стал так часто просить, а затем и требовать Дансени об услугах, что тот начал — вежливо, но твердо, — роптать. Он указал на то, что, несмотря на внешнее впечатление, за прошедшие годы моложе он не стал и ему тяжело бегать из резиденции Дома Моллари в императорский дворец и обратно. 

— Ну, наконец–то! Эту проблему, мне кажется, легко решить! — и Лондо живо хлопнул в ладоши, как будто собирался сдавать карты. Затем он заявил: — Я хочу, чтобы ты стал моим личным камердинером. Тебе и твоей семье выделят во дворце лучшие комнаты, и больше никакой утомительной беготни, а? Тебя это устраивает? Или тебе надо посоветоваться с женой и детьми? 

— Моя жена умерла во время легочной эпидемии, обрушившейся на город три года назад, Ваше Высочество, — спокойно ответил Дансени. — А мой единственный сын погиб во время бомбардировок, устроенных Межзвездным Альянсом. 

— О, — только и смог пробормотать Лондо. Его охватил какой–то непонятный ужас. Возможно потому, что за все время он ни разу даже не подумал о том, чтобы спросить у Дансени, хотя бы из вежливости: „Как поживает твоя семья?” Вероятно, он думал, что Дансени сказал бы ему о том, что с ней что–то не так. Но тот, по–прежнему, исполнял свои обязанности в доме и прислуживал Лондо, если тот просил его об этом. 

Лондо откашлялся и одернул камзол, хотя он и так сидел идеально. 

— Очень... жаль. Мне очень жаль, Дансени. 

— Для меня это очень много значит, Ваше Высочество, — осторожно произнес Дансени. Лондо не понял, издевается ли он. Он решил трактовать ситуацию в пользу старика. 

— Значит, договорились? — спросил Лондо. 

Дансени чуть поклонился. 

— Разве я могу отказать тому, кто носит белое? 

Таким образом, Дансени поступил в полное распоряжение Лондо. Император нанял других, выбранных лично верным Дансени, слуг на замену ему в резиденции Дома. Каждое утро, едва проснувшись, Лондо видел Дансени, который приходил его будить. Он приносил ему одежду, готовил ванну, делал маникюр, следил за дегустацией императорской еды — нет, сам он этим не занимался, — сия сомнительная честь была предоставлена постоянно нервничающему парню по имени Фрит. 

С течением времени в обязанности Дансени вошло также наблюдение за распорядком дня императора и за порядком приема посетителей. Вскоре все поняли, что, если нужно получить аудиенцию у Лондо, сначала нужно встретиться с Дансени. Нет, Дансени не являлся препятствием между посетителями и Лондо, не ограничивал доступ к нему. Вовсе нет. Просто он согласовывал время аудиенций, решал, кого следует принять раньше и какие проблемы Лондо сочтет наиболее важными, чтобы обсудить в первую очередь. Дансени никогда не ошибался. 

Правда, пару раз из–за него разгорались небольшие скандалы, когда Лондо обращался за советом к старому камердинеру. Интересовался его мнением о ситуации. Шума было бы еще больше, не будь советы и наблюдения Дансени точными, своевременными и тщательно обдуманными. Дансени редко кого расстраивал, и, несомненно, его популярность в определенных кругах шла на пользу императору. 

Неудивительно, что Лондо испустил совершенно не подобающий императору вопль, когда в одно прекрасное утро, проснувшись от легкого прикосновения к своему плечу, вместо своего верного слуги увидел кого–то другого. 

Это был юноша семнадцати–восемнадцати лет от роду. Он был облачен в черный мундир с красной лентой через плечо. Его глаза горели, не мигая, подобно глазам хищника, сидящего в зарослях и оценивающего потенциальную добычу. 

— Кто ты?! — закричал Лондо, присев в кровати. Он был несколько смущен собственным криком, и попытался вести себя так, как подобало его положению. — Что здесь делаешь? 

— Меня зовут Трок, — произнес юноша. — Я служу министру Лиону, в качестве... 

— Да, да, Первые Кандидаты, — нетерпеливо отмахнулся Лондо. Он прекрасно знал, кто такие Первые Кандидаты. Это молодежное объединение под началом советника Кастига Лиона существовало уже пятый год, и задачей его членов была служба Приме Центавра в самых различных областях. Однако способы несения этой службы зачастую действовали Лондо на нервы. 

Потом он кое–что вспомнил. И удивленно нахмурился. 

— Министр Лион? А я думал, что он был советником. Это ведь тот самый Лион, да? Советник из министерства? 

— Он самый, — сказал Трок. 

— И с каких это пор он стал министром? 

— Министр Дурла повысил его в должности. Но разве с вами не советовались, Ваше Высочество? 

— Нет, Мое Высочество не в курсе дела. 

— У вас есть какие–то возражения по поводу этого назначения, Ваше Высочество? 

В голове Лондо мгновенно включилась сирена. 

Он не знал, каким образом сюда попал этот Трок. И не знал, где Дансени. Он чувствовал, что этим известием ему нанесли удар, и должен был держать его. Но одно он знал точно — у него не было желания разговаривать в присутствии этого парня. У этого Трока, у этого Первого Кандидата, на левом плече вполне могла быть голова Дурлы, а на правом — голова Лиона. 

— Есть одна проблема — с протоколом, — холодно произнес Лондо. — По крайней мере, меня должны были непременно официально проинформировать, хотя бы для того, чтобы я не совершил какую–нибудь оплошность. Что было бы, назови я прилюдно министра Лиона советником? Определенно, мы попали бы в потенциально неловкое положение, ведь так? 

— Да. Именно так, Ваше Высочество, — лицо Трока осталось совершенно невозмутимым. Лондо подумал, что с этим юношей в карты играть нельзя ни в коем случае. Потом снова напомнил себе, что не имеет никакого представления о том, что этот парень потерял в его покоях. 

— А где Дансени? — спросил Лондо. 

По лицу Трока промелькнула тень легкого удивления. Лондо не мог точно определить, что именно ему показалось: но, то ли лицо юноши на мгновение потеряло свою невозмутимость, то ли он умышленно позволил себе на секунду сбросить маску, дабы втереться в доверие к императору. 

— Я думал, вы знаете, Ваше Высочество. 

— Конечно же, знаю, — произнес Лондо. — Это просто мой каприз. Мне нравится, когда люди рассказывают о делах, про которые мне уже и так все известно. Итак, где же Дансени? 

— Дансени сообщил министру Дурле о том, что уходит в отставку. Ему кажется, что он уже слишком стар, поэтому решил уйти на покой. Министр Дурла посоветовался с министром Лионом, и они решили — из соображений безопасности, или еще по каким–то причинам, — что должность Вашего личного камердинера лучше всего доверить Первому Кандидату. Эта честь выпала мне. Мне следует приготовить для вас ванну, Ваше Высочество? 

— Мне плевать, приготовишь ты мне ванну или сдохнешь, — ответил Лондо. — Дансени ничего не говорил мне о своем уходе. 

Трок слабо пожал плечами. 

— Вероятно, он не хотел вас расстраивать, Ваше Высочество и, поэтому, не стал сообщать Вам лично. 

— Возможно, — Лондо предпочел не распространяться вслух о других, более вероятных „возможностях”. Особенно о „возможности” того, что Дансени вынудили покинуть свой пост. Если это было так, то следовало обязательно выяснить, как именно это случилось. 

Он поднялся с постели и властно произнес: 

— Трок, ты свободен. 

— Сир, если я где–то ошибся и не устраиваю вас, как камердинер... 

— Пока ты им не являешься, ты не можешь ошибиться. До тех пор пока я не поговорю с Дансени, ты не можешь занять это место. 

— Но, Ваше Высочество, министр Лион отдал мне ясный приказ, что... 

— А! — пробурчал Лондо, завязывая пояс на халате. — До чего же быстро продвигается этот Лион. Кто бы мог подумать, что за столь короткое время он сумел продвинуться от советника до министра... А теперь — кто бы мог подумать, что такое возможно! Кастиг Лион теперь император! 

И снова Трок был изумлен, на сей раз — вполне искренне. 

— Но, Ваше Высочество, император — это вы, — медленно произнес он, будто опасаясь, что Лондо мог об этом забыть. 

— Да что ты говоришь? — саркастически спросил Лондо. — А мне на мгновение показалось, что произошло какое–то недоразумение, что ты ставишь его распоряжение выше моего. Или, возможно, ты просто не понял приказа, Трок? Может быть, так? 

Трок на мгновение открыл рот, но потом снова его захлопнул и кивнул. 

— Полагаю, что так. А теперь ты можешь уйти, если, конечно, не хочешь и дальше испытывать мое терпение и, тем самым, вредить своему здоровью. Уверяю тебя, Трок, я казнил парней гораздо моложе и красивее тебя, у которых были связи гораздо лучше твоих. Правда, в течение некоторого времени мне не доводилось убивать таких сопляков. Что ж, одним юнцом больше, одним — меньше... — и он пожал плечами, показывая, какое значение имеет для него смерть одного мальчишки. 

Трок больше не нуждался в намеках. Он покинул комнату. 

Лондо, закутанный в плащ с капюшоном, скрывавший его знакомый всем облик, уверенно постучал в дверь дома Дансени. Этот маленький и скромный домик был подарен Дансени много лет назад отцом Лондо в качестве вознаграждения за верную службу. Подождав немного, Лондо снова постучал. На этот раз он услышал приближающееся шарканье ног. Эту медленную, размеренную походку он знал так же хорошо, как и собственный голос. 

Дверь распахнулась, и из–за нее выглянул Дансени. Сначала он явно смутился, но потом его лицо прояснилось — он узнал Лондо. Дансени чуть поклонился. 

— Ваше Высочество, — сказал он, — Чем могу служить?.. 

Лондо нетерпеливо отмахнулся. 

— Тебе не стоит обращаться ко мне так церемонно, Дансени. Мы слишком давно знаем друг друга. Для тебя я, по–прежнему, просто Лондо, как всегда было. 

— Хорошо, Лондо. 

Возникла пауза, во время которой мужчины рассматривали друг друга, а потом Лондо произнес: 

— Ну? Ты так и будешь держать меня на пороге, вместо того, чтобы пригласить в дом? Так ты обращаешься с императором?! 

Он быстро оглядел Лондо. 

— Вы сейчас не в белом. Вы пришли инкогнито? 

— Можно сказать, что так. Я не буду повторять просьбу войти в твой дом... в дом, который тебе подарила моя семья. 

— Я знаю. Ваша щедрость всегда была безграничной. 

Тем не менее, он так и не отошел в сторону. 

— Дансени, — ровным голосом произнес Лондо, — в чем дело? Я узнаю через третьи руки, что ты решил оставить службу у меня. Почему? И почему мы стоим с тобой здесь, на пороге, будто я нежданный торговец? 

— Потому, — ответил Дансени, — что мне нечего от вас скрывать. 

Лондо смущенно моргнул. Ничего подобного он от Дансени просто не ждал. 

А потом, внезапно, будто молния сверкнула у него в голове — он все понял. 

Кто–то следит за ним. Или Дансени подозревает, что за ним следят. Оставаясь снаружи, у всех на виду и, если за ними вели наблюдение, в радиусе действия портативных микрофонов или, возможно, даже распространенных на Приме Центавра приспособлений для чтения по губам, они никому не давали повода обвинить Дансени в чем–либо. Дансени явно заметил понимание, промелькнувшее на лице Лондо, и едва заметно кивнул. Лондо попробовал, не поворачивая головы, осмотреться, но никого не заметил. Прохожие, кажется, не обращали на них никакого внимания, не догадываясь, что сам император — воплощение Примы Центавра — стоял здесь. Но, тем не менее, шпионом мог оказаться любой из них, как и скрываться где–то поблизости. К тому же, рядом находилось множество других домов, среди которых хватало многоэтажных зданий, откуда за ними можно было легко наблюдать. 

Лондо, похоже, привык к тому, что он не один. Из–за Стража, из–за этой маленькой одноглазой твари, навсегда связанной с ним, ему больше никогда не остаться наедине с собой. Тем не менее, подозрения причиняли ему сильный дискомфорт. 

Дансени говорил медленно, тщательно подбирая слова, будто старательно выучил текст. 

Да, он был стар, но до этого момента никогда не выглядел стариком. 

— Как я уже говорил министру Дурле,... я служил вам много лет, но теперь чувствую, что пора отдохнуть. 

— Ты что, заболел? Чувствуешь слабость? 

— Как я уже говорил министру Дурле,... я служил вам много лет, но теперь чувствую, что пора отдохнуть. 

Он повторил свой ответ слово в слово, так, что у Лондо не осталось никаких сомнений по поводу сложившейся ситуации. Кто–то хотел лишить его советов Дансени, или просто еще больше изолировать его, или поставить на место Дансени одного из Первых Кандидатов, чтобы следить за действиями Лондо... не суть важно. Он тихо и напряженно произнес: 

— Тебе что, угрожали? Он тебе угрожал? 

— Как я уже говорил... 

— Да–да, министру Дурле, я знаю! Ты достаточно ясно выразился. 

— Лондо... — впервые в его голосе мелькнули трагические нотки. — Я — старик. Я достаточно послужил вам. Не просите меня сделать больше, чем я могу. 

— Если тебе угрожали, я могу... 

— Защитить меня? Если мне угрожали,... я не сказал, что так было на самом деле, я говорю об этом гипотетически... Лондо, вы хотите сказать, что смогли бы защитить меня в этом случае? 

Мгновение он так пристально смотрел на Лондо, что, казалось, его глаза пронзили душу Лондо насквозь. Они оба знали ответ, хотя Лондо и не посмел произнести его вслух. Потом Дансени грустно улыбнулся и произнес слова, потрясшие Лондо своей неприкрытой правдой: 

— Не уверен, что вы можете защитить даже себя. 

Вот так. И, черт возьми, он был прав. 

— Мне бы хотелось, чтобы ваше правление было удачным, Лондо Моллари. У вас нет более верного и стойкого сторонника, нежели я. Но, все же, думается мне, лучше всего будет, если я стану поддерживать вас... издали. 

— Да, конечно. Будет так, как ты пожелаешь — чуть слышно прохрипел Лондо. 

Дансени кивнул с явной признательностью. Лондо шагнул назад, позволив двери тихо затвориться. 

В конце концов, он вел себя, именно, как торгаш — пытался всучить этому старику идею, что тот может на него положиться. Но, как оказалось, торгаш из него получился никудышный. 

Когда дверь личных покоев императора отворилась, Сенна, конечно же, ожидала увидеть самого императора. Поэтому, увидев перед собой одного из этих несносных Первых Кандидатов, она изумленно моргнула. Он, в свою очередь, разглядывал ее так, будто изучал какую–то микроскопическую бактерию. 

Нет. Вовсе не бактерию. Кажется, он ее оценивал, более того, ему явно понравилось то, что он увидел. Неудивительно: на ней было голубое платье из парчи с богатой золотой отделкой, которое выгодно облегало ее стройную фигуру. Высокие скулы и спокойный взгляд придавали ей почти королевский вид. Сенне вдруг захотелось выскочить из собственной кожи, потому что она показалась ей настолько грязной и оскверненной, что больше не хотелось в ней оставаться, и с воплями помчаться по коридору. 

Изо всех сил стараясь придерживаться этикета, Сенна спросила: 

— Что вы здесь делаете? Это личные покои императора. 

— Меня зовут Трок. Я — его новый камердинер. 

— А где Дансени? — спросила она. 

— Не знаю. 

Она изогнула бровь. 

— Вижу, что вы настоящий кладезь информации. 

— А вас зовут Сенна, я угадал? — спустя секунду спросил он. — Вы — дочь лорда Рифы. Император подобрал вас на улице и приютил здесь, во дворце. Это произошло около четырех или пяти лет назад. Он дал вам образование, одел, накормил вас. Он обращается к вам „юная леди”, как будто это титул. Вы стали ему дочерью, которой у него никогда не было. 

Сенна насмешливо захлопала в ладоши. 

— Прямо литания, Трок. Но это несправедливо. Вы так много знаете обо мне, а я почти ничего не знаю о вас. 

— Меня зовут Трок. Я — Первый Кандидат. Остальное не имеет значения. 

Но Сенна вовсе так не считала. 

— О, но я же ничего не знаю, — произнесла она, подойдя к нему поближе. — Как вам удалось стать камердинером императора, сменив Дансени, который отлично служил ему столько лет? Меня это весьма интересует. 

— У вас прямо–таки царственный вид, — ответил он. 

Такого замечания она никак не ожидала. На миг она смутилась и тут же разозлилась на себя, потому что сейчас ей меньше всего на свете хотелось потерять дар речи в его присутствии. 

— Спасибо, — с явным негодованием в голосе произнесла она. 

— Пожалуйста. 

Она повернулась, затылком ощущая его пронзительный взгляд. Этот взгляд напугал ее, он будто затягивал в омут. И не только. Ей показалось, что в его глазах горело невероятное желание служить своим повелителям. И она поняла, что ради исполнения их заданий этот парень с радостью пройдет по трупам. 

По какому–то наитию она поняла, что справиться с Троком лучше всего одним способом — самой напасть на него. 

Развернувшись назад, Сенна взглянула ему прямо в глаза. Не дожидаясь, пока его пристальный, немигающий взгляд собьет ее с толку, она взяла инициативу на себя. 

— И сколько вас? — спросила она. 

— Я один, — ответил он. 

— Я имела в виду, сколько всего Первых Кандидатов? 

— Ах, простите. Это закрытая информация. 

— Почему? 

— Потому что так сказал министр Лион. 

— А почему, — спросила она, продолжая гнуть свою линию, — министр Лион так поступил? 

— Потому что он так решил, — ответил Трок. Видимо, его вполне устраивало такое объяснение. Сенне пришлось признать, что она попала в замкнутый круг. Это было сделано потому, что сделано. Таким образом, можно было бесконечно ходить кругами, постепенно сойти с ума, но ответа не добиться. 

— Я не понимаю, — сказала она, делая последнюю попытку. — Зачем скрывать эту информацию? Он указал вам конкретные причины своего решения, кроме простой прихоти? 

— В количестве — сила, но сила также в неожиданности, — ответил он, слегка удивив ее такими выражениями. — Скрыв численность нашей организации, мы получаем преимущество перед противником. 

— Но, Трок, — слегка обиженно заметила она, — неужели вы считаете меня врагом? 

Ее бросило в холод оттого, что он не сразу ответил на вопрос. На миг он показался ей хищником, который пытался решить, когда сожрать добычу. 

— Я подумаю, Сенна. И это все. 

— Леди Сенна, — поправила она его. 

Мгновение Трок выглядел удивленным, но лишь мгновение. 

— А я и не знал, что император пожаловал вам официальный титул. 

— Ни я, ни император не считаем нужным распространяться обо всем подряд. 

— Императору не следует держать такие вещи в тайне. 

— Не думаю, что вам подобает, Трок, высказывать подобные замечания. Не вам решать, что должен придавать огласке император, а что — нет. Более того, — она прищурились, — учитывая то, что я не получила вразумительного ответа даже на простой вопрос о количестве членов вашего маленького клуба по интересам, я не считаю правомочным с вашей стороны жаловаться на такие вещи, как секретность. 

Он чуть склонил голову, губы растянулись в невеселой улыбке. 

— Леди Сенна. 

— Так–так,... вижу, вы уже познакомились, — раздался вдруг сзади знакомый голос. 

Сенна напряглась, услышав, каким тоном Лондо произнес эту фразу. Казалось, он шутил, но она мгновенно поняла, что это вовсе не так. Сенна слишком много времени провела во дворце, чтобы этого не заметить. Повернувшись, она увидела направляющегося к ним императора. Он шагал очень медленно и размеренно. Когда у Лондо было хорошее настроение, он двигался иначе. 

— Да, Ваше Высочество. Знакомимся, — ответила она. — Трок утверждает, что он — ваш новый камердинер. 

После долгой паузы Лондо с явным усилием выдавил: 

— Насколько я понял, да. 

— А как же Дансени? 

Кажется, Лондо не собирался отвечать вовсе, но потом произнес всего одно слово: 

— Нет. 

Сенне показалось, будто она краешком глаза заметила довольную ухмылку, мелькнувшую на лице Трока. 

— Я совершил небольшую прогулку по окрестностям дворца, Трок, — сказал Лондо. Приблизился к юноше и скрестил на груди руки. — Я уже давно этого не делал, как вам, вероятно, известно. Заглянул в пару местечек, кое–куда,... где раньше я чувствовал себя... более комфортно. Но теперь, стоило мне взглянуть по сторонам, знаете, что я увидел? Повсюду мундиры Первых Кандидатов! И, что самое поразительное, в этих мундирах находятся Первые Кандидаты! Некоторые из них даже занимают важные посты. 

Он кивнул Сенне. 

— Полагаю, Сенна, ты тоже это заметила, не так ли? 

На самом деле Сенна этого не замечала. До недавнего времени она не уделяла особого внимания тому, что происходит вокруг. Сенна уже была достаточно взрослой, чтобы считать себя умнее своих учителей. Но, учитывая то, что женщины в центаврианском обществе обладали довольно ограниченными правами, ей толком нечем больше было заняться. Девушка ее возраста в первую очередь старалась найти себе мужа и занять подобающее положение в обществе. Но это вовсе не интересовало Сенну. 

Поэтому она продолжила образование, хотя учителя больше не могли дать ей ничего нового. Она училась самостоятельно, впитывая каждое слово из попавших ей в руки книг. Сенна в глубине души понимала, что на ее глазах творится история. Поэтому она считала необходимым изучить всю информацию о прошлом, какую только могла отыскать. Она перелопатила множество книг, написанных представителями различных научных школ, философских доктрин, труды всех известных историков. 

Но сейчас Сенна поняла, что так глубоко увлеклась прошлым, что совсем забыла об окружающей ее действительности, просто не уделяла ей внимания. 

Также быстро она поняла, насколько это было глупо. Что толку в изучении прошлого, если она не может применить эти знания в настоящем? Но одно из первых правил выживания в настоящем гласило: никогда никому не раскрывать, что тебе известно, а что — нет. Если знание — сила, то скрывать информацию, или создавать видимость обладания — значит, усиливать свою позицию. 

— Да, Ваше Высочество, я это заметила... Действительно, вокруг стало очень много этих... Первых Кандидатов, — дерзко солгала она. 

— И что ты об этом думаешь, э? 

— Что все равно трудно найти толкового помощника. 

Она сама не ожидала от себя столь ядовитого замечания, но, кажется, эти слова пришлись по душе императору. Он хрипло рассмеялся и заметил: 

— Отлично сказано, Сенна! Превосходно! 

Не было бы ничего удивительного, если бы Трок хотя бы слегка смутился. Но он, по–прежнему, профессионально скрывал свои чувства. Единственной его реакцией на ее замечание были чуть поджатые губы. 

— Она очень остроумна, эта наша юная леди, не так ли, Трок? 

— Вам виднее, Ваше Высочество, — осторожно ответил Трок. 

— Как мило, — веселье исчезло из голоса Лондо так же быстро, как и появилось. Он заговорил резко и сурово: — Приятно сознавать, что иногда мои слова что–то значат. Ты можешь подождать меня снаружи, Трок. Нам с Сенной надо обсудить одно личное дело. 

— Ваше Высочество... я... — автоматически начал возражать Трок. 

Но Лондо не стал это терпеть больше ни секунды. 

— Мне кажется, Трок, — церемонно произнес он, — что ты недолго будешь моим помощником или камердинером, коли тебе не под силу выполнить столь простой приказ, как подождать меня в другой комнате. Это что, слишком сложное испытание для твоих мозгов Первого Кандидата? 

Трок открыл было рот, чтобы ответить, но, видимо, решил, что ответ будет не просто неуместным, а крайне неразумным шагом. Поэтому он просто повернулся и вышел в другую комнату. 

Стоило двери захлопнуться за ним, Сенна повернулась к Лондо и спросила: 

— Ваше Высочество, неужели вы так просто спустите им то, что они совершили? 

— Что спустить? — с легким удивлением спросил Лондо. — Людям свойственно уходить и приходить. Дансени решил уйти. 

— Я в это не верю. Так же, как и вы. 

Он мягко рассмеялся. 

— Известно ли тебе о том, что еще совсем недавно жители Примы Центавра не верили в то, что наша планета круглая? 

— Да, я знала об этом. 

— Но ведь ты не веришь в то, что наш мир — плоский? 

— Нет, — подтвердила она. — Но это не совсем то... 

— На самом деле, Сенна, это именно то, — он положил руку ей на плечо. — Есть битвы, драться в которых можно и нужно. Но есть и такие, в которые вступать не следует. В первом случае ничто не должно остановить тебя. А во втором ничто не должно заставить тебя ввязаться в бой. 

— Вы хотите сказать... 

— Я говорю о том, что мир — это самая лучшая школа, он может дать тебе гораздо больше знаний, чем ты выучила за несколько прошлых лет. Но тебе самой придется выбирать класс, где ты будешь учиться, учителей и уроки, которые стоит выучить. Ты ведь понимаешь, о чем я? 

— Я... думаю, что да. Вы говорите... 

Но он поднял палец и прижал к ее губам. 

— Ш–ш–ш, — запротестовал он. — В школе жизни зачеты сдаются молча, это не устный экзамен. Все свои мысли держи при себе. Учись действовать, а не говорить. 

Видимо, это было все, что он хотел сказать, потому что Лондо удовлетворенно кивнул, вероятно, самому себе, повернулся и направился в свои покои. 

Когда смысл его слов дошел до нее, она взорвалась. Как ни старалась, сдержаться Сенна не смогла и выпалила: 

— Так чего же вы боитесь? 

Она была готова поклясться в том, что доподлинно видела, как эти слова срываются с ее уст. Потянулась за ними, попыталась вернуть их обратно, но, естественно, из этого ничего не вышло. Лондо снова повернулся к ней, устремив на нее, как это часто бывало, строгий, немигающий взгляд. 

К ее изумлению, он ответил: 

— Темноты. 

Такой простой ответ застал ее врасплох. Но потом она произнесла: 

— Ну, Ваше Высочество... это вовсе не удивительно. В каком–то смысле, все мы боимся темноты. 

— Верно. Совершенно верно. 

Он поманил ее пальцем, а потом сказал: 

— Но я один из тех немногих... кто точно знает, почему все мы боимся темноты. Остальные этого не знают. Если же они говорят, что знают, то они — или выдающиеся глупцы,... или очень осведомленные люди. Тебе придется научиться разбираться в людях. 

— Мне? — она явно была смущена. — А как же вы? 

— Я? — он хмыкнул. — Я едва могу разобраться со своими многочисленными императорскими нарядами. Как я рад, что... Трок здесь. Теперь я точно не натворю что–нибудь, неподобающее моему положению. 

— Да. Теперь у вас есть Трок, — сказала она, не в силах сдержать горечи. 

— Он — подходящий парень, Сенна. Перспективный. Знаешь, тебе мог попасться гораздо худший. 

Она не могла поверить своим ушам. 

— Трок? Вы шутите, Ваше Высочество? 

— А ты не задумывалась об этом, Сенна? О муже, ведь все–таки, в нашем обществе женщина может получить власть,... только став спутницей влиятельного мужчины. В твоем возрасте уже пора подумать о замужестве. Никто не сочтет странным, если ты начнешь вращаться в коридорах власти и пылко интересоваться всем, что происходит вокруг. 

— Я не стремлюсь к власти, Ваше Высочество. 

— Как интересно, — улыбаясь, медленно произнес он. — Если не считать поваров, ты, возможно, единственная обитательница дворца, которую это не интересует, — он на мгновение задумался над дальнейшими словами, — да и насчет поваров я не стал бы ручаться. 

— Мне бы хотелось, чтобы Тимов была здесь, — сказала Сенна. 

— Мне тоже. 

Она искоса посмотрела на него. 

— Говорят, что она состояла в заговоре против вас. Это так? 

— Я не знаю, — ответил он, хотя, заметив проблеск сожаления в его глазах, она подозревала, что он не был до конца откровенен. — Полагаю, что это позор. Никогда не знать, кому из окружающих можно доверять. 

— Вы можете довериться мне, Ваше Высочество. 

— Да, — произнес он как–то уклончиво. — Хотя есть и другие. Трок, Дурла, прочие министры. Каждый преследует собственные цели, все шепчутся, планируют, спорят. Договариваются за моей спиной. Было бы просто здорово... если бы только я мог знать, о чем они там шепчутся... Жаль, что это невозможно. Ну, что ж, спокойной ночи, юная леди. 

— Спокойной ночи, Ваше Высочество. 

Она проследила взглядом за тем, как он удалялся в свои покои. Вот за ним бесшумно затворилась дверь... и, она не могла понять почему, но ей показалось, будто он стал... как–то меньше ростом. 

Лишь поздно вечером, уже лежа в постели, Сенна вспомнила его слова и поняла, о чем ей говорил Лондо. Она резко села на постели и хотела было, невзирая на поздний час, помчаться прямо к императору, чтобы выяснить, правильно ли она его поняла. Но потом до Сенны дошло, что, поступи она так, его просьба станет невыполнимой, если считать, что она правильно поняла, о чем он ее просил. Поэтому она заставила себя лечь обратно, хотя и знала, что всю ночь проведет без сна, слушая взволнованный стук сердец. 

Лондо лежал в постели, глядя в потолок, скрывающийся во тьме. Как всегда, тьма, в свою очередь, глядела на него. 

— Вы здесь, — резко сказал он. 

Около стены раздался шорох, и от нее отделилась одна из теней. Дракх по имени Шив'кала медленно подошел к нему, остановился в нескольких шагах. 

— Мы всегда здесь, — сказал он. 

— Я так и думал. Итак,... ведь это ваших рук дело, да? 

— Какое дело? 

Лондо приподнялся на локте. 

— Если бы Дансени не ушел сам, то вы бы устроили ему неприятности? Это так? 

Шив'кала рассмеялся. Это был самый ужасный звук, который он только мог издать, от него мороз продирал по коже. Стоило Лондо услышать этот смех, как ему тотчас захотелось вернуться в детство и спрятаться под материнскую юбку. Хотя вряд ли он нашел бы убежище и там. 

— Дракхам, — сказал Шив'кала, когда его веселье, наконец, утихло, — вовсе нет дела до ваших слуг, Лондо. 

— Но разве не вы назначили Трока шпионить за мной? 

— Не будьте идиотом. На вас уже сидит Страж. Зачем нам еще шпионы? 

— Не знаю, — признал Лондо. — Не понимаю, зачем вы делаете большую часть того, что делаете. А если я попытаюсь пролить свет на ваши действия, сама ваша темная натура поглотит мою попытку. 

— Ваша паранойя весьма нам льстит, но нет необходимости... 

— В этом случае, — добавил Лондо. 

Шив'кала на мгновение умолк, а потом произнес: 

— Да. В этом случае. Министру Дурле не нужна наша помощь для того, чтобы приставить к вам соглядатая. 

— Дурла. Ваш фаворит. Ваша марионетка. Если бы он знал... 

— Если бы он узнал,... не было бы никакой разницы. 

— Тогда почему бы вам не рассказать ему об этом? — спросил Лондо с ноткой вызова в голосе. 

— Что ж, если вы хотите, расскажем. 

Лондо был поражен. 

— Вы ему расскажете? Расскажете о тьме, что окутала этот мир? О том, что он стал министром лишь потому, что вы добились его назначения на этот пост? Что он на самом деле служит не Приме Центавра, а прихотям дракхов — слуг самых опасных и злобных существ за всю историю галактики? Что вы вторгаетесь в его сны, внушаете свои идеи, позволяя ему думать, будто они — его собственные? 

— Именно так, — подтвердил Шив'кала. Затем его голос понизился от обычного зловещего сипения до полушепота: — А потом... я расскажу ему о вас. Обо всем, что вы натворили, и что еще натворите. О том, что он, Дурла, обладает подобием свободы воли,... чего вы, находящийся под наблюдением Стража, лишены вовсе. О том, что вы оба — самые могущественные и, одновременно, самые беспомощные персоны на всей Приме Центавра. Я расскажу ему все. И, всякий раз, когда он будет смотреть на вас, вы будете знать,... что он знает. Он узнает, что вы из себя представляете. Вы... этого хотите? 

Лондо промолчал. Действительно, что тут скажешь? 

— Вы заметили, Лондо, — сказал Шив'кала, — как я защищаю вас от самого себя? Когда–нибудь... вы скажете мне за это спасибо. 

— Когда–нибудь... я убью вас, — ответил Лондо. 

— Мечтать не вредно, — сказал Шив'кала. 

Тут, заскрипев, распахнулась дверь, и Лондо сел в постели, моргая от яркого света, лившегося из коридора. В дверях стоял Трок: черный силуэт на фоне света. 

— Мне показалось, что вы с кем–то разговаривали, Ваше Высочество. К вам кто–то проник? 

Лондо обернулся, не вставая с постели. Место, где совсем недавно стоял Шив'кала, сейчас было ярко освещено, и не было заметно никаких признаков того, что дракх там вообще был. 

— Я... просто разговаривал сам с собой, — ответил Лондо. 

— Но мне показалось, что вы с кем–то спорили, Ваше Высочество. 

— Да, возможно, — он вздохнул. — Полагаю, это из–за того, что я все меньше себе нравлюсь, — Он замолчал, а потом произнес: — А ты все время стоял за дверью, Трок? 

— Да, Ваше Высочество. 

— И... зачем ты это делал? 

— На случай, если я вам понадоблюсь, Ваше Высочество. 

Отпустив Первого Кандидата до утра, Лондо попробовал решить, кто вызывает у него больше дурных предчувствий: Шив'кала... или Трок.