На станцию прибывает лайнер „Белая звезда”, на котором прилетают раввин Козлов и Уолкер Смит.

Один инопланетянин продает другому украденные из Медотсека препараты. Гарибальди прерывает сделку и сильно бьет одного из них, когда тот пытается убежать. Майкл арестовывает второго, но первый подкрадывается с ножом сзади. Но не успевает — Смит со всей силы бьет его. С м и т: Однажды тебе придется научиться следить за спиной. Оказывается, Гарибальди и Смит знают друг друга уже много лет. Как–то Смит заработал достаточно денег, чтобы купить лицензию для занятий боксом, и стал профессиональным боксером. Однако недавно разразился скандал... Смит обещает рассказать обо всем позднее, когда он устроится на станции.

На следующий день они встречаются в баре и вспоминают о прошлом. Смит удивлен тем, что Гарибальди заказывает воду вместо алкогольных напитков.

Иванова читает в своей комнате, когда к ней заходит раввин. Это Козлов — Иванова часто называла его „дядя Йоссель”. Он прилетел, чтобы передать вещи ее отца, доставшиеся ей по наследству. Козлов собирался передать эти вещи еще на похоронах, но не видел ее. И в а н о в а: Станция оказалась в кризисном положении, я не могла улететь... Козлов говорит, что понимает это, как понял бы и ее отец. Он спрашивает, исполнила ли она обряд Шивы — родные должны оплакивать покойного в течение семи дней (хотя если похороны уже состоялись, на проведение обряда требуется лишь три дня). Она говорит, что нет. Козлов предлагает сделать это вместе, но Иванова отказывается. У нее есть обязанности, кроме того, семь дней — это слишком долго, тем более что и особого смысла в обряде нет.

Смит рассказывает Гарибальди о том, что случилось с ним. Он был восходящей звездой в мире бокса. Его вызвали на бой с чемпионом, и он отказался проигрывать матч, когда его пытались заставить сделать это люди из федерации бокса. Тогда его подставили, инсценировав все так, словно он принимает запрещенные препараты, и рассказали об этом прессе, так что с его карьерой было покончено.

Теперь Смит прилетел на Вавилон 5, чтобы восстановить свое доброе имя, приняв участие в Мутаи, — кровавом состязании инопланетян, куда не допускаются люди. Гарибальди пытается отговорить его, рассказывая о многочисленных увечьях бойцов и смертельных случаях, однако Смит непреклонен.

Козлов заходит к Синклеру и рассказывает ему о смерти отца Ивановой, пытаясь получить разрешение на проведение обряда. Видимо, Иванова решила хранить смерть отца в тайне, поскольку Синклер ничего не знает о случившемся. Козлов не удивлен: после смерти ее матери и брата она и ее отец отдалились друг от друга. Синклер говорит, что Иванова может покинуть службу на любой срок, который ей необходим.

Вечером Иванова и Козлов ужинают в Саду. Козлов слегка обеспокоен, можно ли ему есть трил (центаврианское кушанье).

К о з л о в: Как ты назвала это?

И в а н о в а: Трил. Это... похоже на рыбу, центаврианское блюдо.

К о з л о в: Трил? Это кошерное?

И в а н о в а: Этого я не смогу сказать.

К о з л о в: Ну что ж, не могу припомнить, чтобы трил упоминался в Торе, так что... О, восхитительно!

Ивановой интересно узнать, что творится на родине.

И в а н о в а: И как дела дома?

К о з л о в: Все изменяется и все остается прежним. Россия — это Россия. Твой отец частенько говаривал: „Если бы горе могло приносить урожай, Россия стала бы житницей всего мира”.

Они вспоминают прежние времена. Иванова говорит, что она приглашала отца погостить у нее на Вавилоне, но он не прилетел: он был убежден, что люди не имеют права находиться в космосе, пока не научатся жить мирно у себя дома. Когда Козлов упоминает, что говорил с Синклером, Иванова приходит в ярость.

И в а н о в а (в слезах): Мой отец всегда пытался контролировать мою жизнь. Теперь, после его смерти, я не нуждаюсь в том, чтобы кто–то занял его место.

Смит и Гарибальди заходят в тренировочный зал, где несколько инопланетян подготавливаются к Мутаи. Смит заявляет, что разыскивает Мута–До, который исполняет обязанности рефери. Инопланетянин приказывает Смиту убираться, а когда тот возмущается, бьет его головой. Оказывается, этот инопланетянин и является Мута–До. Он говорит, что люди не допускаются к участию в Мутаи.

Г а р и б а л ь д и: Мутаи многое значит для них.

Разочарованный Смит уходит.

В коридоре к нему подходит инопланетянин по имени Калибан, который говорит, что есть и другой путь стать участником Мутаи.

К а л и б а н: Но для этого требуется большое мужество.

Смит заинтересован.

Синклер вызывает Иванову в свой кабинет и предлагает ей отпуск. Та отказывается.

И в а н о в а: Я могу вернуться на свой пост?

С и н к л е р: Нет. Садись.

И в а н о в а: Я предпочитаю постоять.

С и н к л е р: Это приказ... Ты — лучший старший помощник из всех, с которыми мне довелось служить. Я не могу управлять станцией без тебя. Но при этом я считаю тебя своим другом. И как друг я говорю тебе, что не стоит прятать свои чувства. Твой отец умер. Тебе необходимо излить свое горе, или оно сгрызет тебя.

И в а н о в а: Я высоко ценю вашу заботу, коммандер, и вашу дружбу, но... мои чувства принадлежат мне, и мне решать, выражать их или нет. А теперь я вернусь к своим обязанностям.

С и н к л е р: Сьюзан, перед тем как сделать выбор, убедись, что знаешь, что именно ты чувствуешь.

Смит говорит Гарибальди, что сдается и возвращается домой. Возможно, он окончательно повесит свои перчатки на гвоздь. Но до отлета ему хотелось бы увидеть своими глазами то, в чем он хотел участвовать. У него есть два пропуска на вечерний матч, в котором примет участие Шо–Рин, чемпион Мутаи.

Гарибальди и Смит приходят на Мутаи. Гиор — последний Шо–Рин — легко расправляется с претендентом. Когда бой заканчивается, Мута–До обращается к публике. М у т а — Д о: Кто хочет бросить ему вызов? Смит выходит вперед и бросает вызов Гиору. Шо–Рин принимает вызов, бой будет состоять из трех раундов. Когда Смит уходит, инопланетянин уговаривает его не участвовать в Мутаи — люди и так слишком много суют свои носы в дела инопланетян.

Иванова извиняется перед Козловым. Он передает ей наследство: старинный самовар, принадлежавший ее семье еще с царских времен. Козлов вновь пытается уговорить Иванову провести обряд, но она отказывается. Она говорит, что отказывается не потому, что перестала считать себя еврейкой. Дело в том, что ее отец никогда не заботился о ней, даже после смерти матери и брата, когда был нужен ей сильнее всего. И она не может простить ему это. К о з л о в: Тогда беда значительно глубже, чем я предполагал. Не простив, нельзя оплакивать, а не выплакав свое горе, ты никогда не избавишься от боли.

Смит тренируется, ему помогают Гарибальди и Калибан.

Козлов собирается улетать, и Иванова приходит попрощаться с ним. Когда он уже уходит, Иванова вспоминает последние слова ее отца и зовет Козлова. Она решила провести обряд оплакивания.

В тренировочном зале Смит продолжает готовиться к бою.

Г а р и б а л ь д и (Калибану): У него есть хоть какой–то шанс?

Калибан на минуту задумывается.

К а л и б а н: Он храбро бьется.

Позднее Гарибальди и Смит обедают. Майкл говорит другу, что еще есть возможность отказаться от боя. Но Смит говорит, что мастерство Гиора не является причиной идти на попятный.

С м и т: Чтобы стать лучшим, надо побить лучшего.

Иванова просит у Синклера освободить ее ненадолго от ее обязанностей. Синклер соглашается и предлагает исполнить обряд вместе с ней — в качестве ее друга.

В присутствии нескольких приглашенных начинается церемония, посвященная памяти Андрея Иванова. Козлов рассказывает о нем, Иванова вспоминает о своем детстве. Кашарев, неокоммунистический писатель, которым она восхищалась, будучи ребенком, читал одну из своих книг о Санкт–Петербурге, а Иванова упрашивала отца взять ее с собой на слушания. После окончания чтения она задала Кашареву вопрос, который придумывала несколько недель. Но Кашарев отмахнулся от него, посоветовав отцу как следует выпороть ее. Но позднее он признался, что вопрос был хорош.

Начинается Мутаи. Смит и Гиор поднимаются на ринг. Поначалу кажется, что Гиор легко побеждает, но удары Смита находят цель. Когда Смит начинает получать преимущество, инопланетянин, который сожалел о его участии в поединке, достает дротик. Гарибальди еле успевает помешать ему.

Иванова читает иудейскую молитву на английском, чтобы уважить Синклера. Слезы катятся по ее щекам, когда она вспоминает о смерти отца.

Мутаи продолжается. Гиор и Смит сражаются из последних сил, но бой не прекращается, пока оба в изнеможении не падают на площадку. Мута–До объявляет ничью.

После прощания с Синклером и Ивановой Козлов покидает станцию. Смит тоже улетает, его провожают Гиор и Мута–До. Они сообщают Смиту, что теперь людям разрешено участвовать в Мутаи.

С м и т: Спасибо, Гарибальди. Увидимся, когда назначат матч–реванш.

Г а р и б а ль д и: О нет, дай мне передохнуть.

С м и т: Следи за спиной.