Анна лежала на столе в белой комнате, с одной стороны у стола стоял серокожий техник, с другой — Джастин. 

— Ты его узнаешь? — спросил Джастин. Звук его дрожащего голоса казался ей странным. Голос был тонким и ровным. Она могла воспринимать его внутренними сенсорами своего несовершенного тела. Джастин повернул электронный блокнот, который держал в руке, так, чтобы она могла видеть изображение на экране. Изображение человека. 

— Элизар. 

Анне показалось трудным делом произносить слова при помощи своего грубого голосового аппарата и одновременно с этим выдыхать воздух, чтобы заставить слова звучать. Ее ограниченное маленькое тело обладало ужасающе малым набором возможностей. 

Джастин развернул блокнот экраном к себе, что–то изменил там, его кустистые, густые брови сошлись на переносице: 

— А его? 

Она давно не видела этого центаврианина, но узнала его: 

— Тилар. 

Джастин снова занялся примитивной машиной, а техник склонился над Анной, начал толстым пальцем надавливать на ее кожу. Поднял один из ее отростков, изогнул его. Под ее тонкой, бледной кожей странно дернулись мускулы. Джастин объяснил, что они, применяя разнообразные методы лечения, помогали этому ограниченному телу работать самостоятельно. Первым делом они сняли с ее головы металлическое устройство. Ее чувства стали от этого еще более ограниченными. Она больше не могла чувствовать мощь Ока, пронизывающую стены. А теперь еще это. 

Джастин повернул к ней экран: 

— Ты его узнаешь? 

Анна никогда не видела этого человека. 

— Нет. 

Джастин нахмурился. 

— Анна, взгляни еще раз. 

На экране был изображен мужчина средних лет, с русыми волосами, ничем не примечательный. 

— Нет. 

Он показал ей еще несколько картинок, но она никого не узнала. После каждой неудачи морщины на его лице все углублялись. 

Беспокойство Анны возрастало. Она во всем им подчинялась: отвечала на вопросы, терпела все, что они проделывали с ее телом. Она должна снова соединиться с машиной. 

Джастин начал размахивать экраном перед ее носом, повысил голос: 

— Это — твоя мать, Анна. А это, — он изменил изображение, — твой отец. 

Затем на экране снова появилось изображение русоволосого мужчины. 

— А это — твой муж, Джон Шеридан. Его фамилию носишь и ты. 

Анна ничего не понимала. Ей было знакомо понятие — муж: так по человеческим обычаям назывался мужчина, выбираемый женщиной в спутники жизни. Но с чего они взяли, что у нее должен быть муж? 

Джастин с размаху хлопнул электронным блокнотом о стол рядом с ее головой. 

— Где Банни?! Приведите ее сюда! 

Техник быстро вышел, но не прошло и пары секунд, как он вернулся. Позади него шла ненавистная Банни: женщина с длинными светлыми волосами, как обычно, одетая в короткое розовое платье. Та самая Банни, которая мешала Анне управлять машиной, которая, как бы Око ни убеждало Анну в обратном, вовсе не была ей другом. Анна удивилась, почему не подумала о ней раньше. Только из–за Банни ее могли отделить от машины, других причин Анна попросту не видела. 

Анна, воспользовавшись верхними отростками, приподнялась. В результате она снова начала задыхаться, сердце забилось сильнее. 

— Анна, — произнес Джастин. 

Анна вытянула в направлении Банни нижние конечности, готовясь к атаке. Рядом с ней возник техник, начал недовольно размахивать толстыми пальцами. 

— Анна, прекрати. Банни всего лишь собирается помочь тебе вспомнить твое прошлое. Нам очень нужно, чтобы ты вспомнила. Не сопротивляйся ей. Расслабься. Ляг обратно, расслабься и не мешай ей искать воспоминания в твоей голове. 

Банни по–прежнему стояла в дверном проеме, на ее худом лице застыло напряженное выражение. Позади нее возник освободитель, обладатель мерцающей, черной кожи и нескольких рядов сияющих точечек–глаз. 

Воспоминания снова вспыхнули в ее голове: слепящие, отрывочные. Более–менее ясно Анна помнила лишь одно — страдание, все усиливающееся и почти переходящее в агонию. Воспоминание о том, как освободители учили ее повиновению. Только после этого ей стала понятна радость машины, она узнала о Первых принципах, о великом благе, которое несли войны, о восторге победы. 

Но сейчас, по какой–то неизвестной ей причине ее вернули обратно, к самым началам, и она должна подчиняться, чтобы перейти на следующую стадию, снова испытать радость от соединения с машиной. Она докажет освободителям, что с первого раза выучила преподанный ей урок, что им не зачем снова учить ее. Повиновение. Иного выбора у нее не было. 

Анна снова приняла горизонтальное положение, ненавистная Банни приблизилась. Встала рядом, скрестила руки, сощурилась. 

Каким–то образом Банни оказалась внутри ее разума. Анна почувствовала то же самое давление, которое ощущала тогда, когда возила Банни внутри своего тела. Банни, как и Око, пыталась захватить контроль над ней. Безопасности не существовало даже для этой ее крошечной частицы. 

Анна, как приказывал Джастин, попыталась расслабиться. Но давление на ее разум росло, Анна чувствовала жжение, похожее на ощущение от действия энергетического оружия врага, пытавшегося прожечь ее кожу. 

Какие воспоминания искала Банни? Анна помнила все свои атаки, и все предшествующие им тренировки. Помнила все уроки, преподанные ей Оком. Что еще там могло быть? 

Но Банни прошла сквозь все те воспоминания, прорезала ее разум с огромной силой, и, наконец, уперлась в барьер на самых задворках мозга Анны. Анна до сих пор даже не подозревала о существовании этого барьера, но, по давлению на разум и боли, поняла, что он там есть. Непреодолимый барьер. Банни сосредоточила усилия на том, чтобы пробить барьер, боль нарастала, жжение становилось все сильнее до тех пор, пока не превратилось в сияющую, слепящую белизну, похожую на свечение глаз освободителя. 

Анна поняла, что кричит. Слепящая белизна грозила задушить ее. 

Потом белое одеяло, окутавшее ее сияющее пустотой, начало мерцать. Позади этого сверкающего барьера появились туманные очертания, начали обретать форму. Анна могла различить смутные, похожие на тени, изменяющиеся силуэты. 

Потом давление разом исчезло. Сияющая белизна поблекла. Боль прошла. 

Яростно втягивая и выдыхая воздух, Анна проверила свой разум. Похожие на тени силуэты выглядели, будто негативные изображения. 

Захватчик покинул ее разум. Анна снова обрела контроль над оставшейся, крошечной частицей самой себя. 

Величайшая радость — восторг победы. 

Банни, стоявшая рядом с ней, споткнулась, ухватилась, чтобы не упасть, за край стола. 

— В ее разуме поставлен блок. С таким мощным блоком я никогда раньше не сталкивалась. Он намного мощнее того, что ставим мы, когда стираем личность. Воспоминания о ее прошлой жизни полностью заблокированы. Его никак не пробить, мы убьем ее, но ничего не добьемся, — Банни подняла глаза, посмотрела сначала на Джастина, потом на освободителя. — Полагаю, что блок появился в результате... приведения ее в нынешнее состояние. 

Анна закрыла глаза. Она испытывала удовлетворение от своей маленькой победы, но ее тело было настолько истощено, что Анна потеряла сознание. 

— Вам нужно немедленно улетать, — сказал Гален. 

Олвин скосил на него налитые кровью глаза, изо всех сил пытаясь сфокусировать взгляд. Рука Олвина лежала на плечах Галена, его все еще продолжало сильно шатать. 

Гален беспокойно просканировал зону таможни. В столь поздний час там находилось всего несколько мелких группок провожающих и встречающих. 

После стычки Морден вернулся в свою каюту. Но он сам, или его агенты, вскоре появятся. Морден наверняка захочет разыскать человека, обозвавшего его убийцей. Понял ли Морден уже, что Олвин — техномаг, или нет, Гален не мог сказать. Если Морден понял, то он будет стремиться выяснить, с кем именно столкнулся. 

Гален влез в базу данных рубки и назначил кораблю Олвина новое время отлета со станции: всего через тридцать минут после стычки в коридоре. Галену в любом случае нужно было избавиться от Олвина для того, чтобы начать выполнять придуманный план. Он надеялся, что если убьет Мордена и его компаньонов достаточно быстро, Тени могут решить, что повстречавшийся Мордену в коридоре маг и убийца — одно и то же лицо. 

В противном случае, если Тени узнают, что под именем Алекто скрывается Олвин, они начнут охоту и уничтожат его вместе с его планетой. 

Гален повернулся к Г'Лил, которая стояла рядом с их чемоданами в руках, и тихо произнес: 

— Он не должен больше использовать личину Томаса Алекто. А ты больше — не Г'Лил. 

Она пристально посмотрела на него красными глазами. 

Олвин обнял Галена, споткнувшись при этом: 

— Ты должен лететь с нами, Гален. 

— Гай, — тихо напомнил ему Гален, пытаясь отстраниться. 

Г'Лил положила свободную руку Олвина себе на плечо и потащила его к таможне: 

— Пошли, мистер Алекто. 

— Пора, — сказал Гален. 

Олвин схватил его за пиджак, едва не рухнул на него, обдав при этом сильнейшим запахом перегара: 

— Полетели с нами. Нам нужна твоя помощь. 

— Я должен закончить дела здесь. А вы должны лететь. 

Олвин уткнулся головой в грудь Галена: 

— Я не хочу возвращаться туда. 

Гален посмотрел на Г'Лил, та пожала плечами: 

— Без нее планета перестала для него быть домом. Стала могилой, заполненной воспоминаниями. 

— Ты должен черпать радость в воспоминаниях. Она бы это одобрила. 

Олвин поднял на него глаза, блестящие от слез: 

— Ты так делаешь? 

— Да. 

Олвин кивнул. Видимо он выпил достаточно, чтобы в это поверить. 

— Хорошо. 

Олвин выпрямился, но продолжал держаться за Галена: 

— Знай, я хотел взять тебя вторым учеником. После смерти твоего отца. 

— Я знаю, — ответил Гален. 

— Когда выполнишь свое задание, ты заглянешь ко мне, чтобы попрощаться? 

— Если смогу, загляну. 

Олвин разгладил пиджак: 

— Мы не будем спорить. Обещаю. 

— Мы не будем спорить, — Гален положил руку Олвина себе на плечо, и, вместе с Г'Лил, потащил его к таможне. 

Они остановились перед постом, и Гален предъявил охранникам документы Олвина. Тот споткнулся, охранник взглянул на него, Гален поспешил прокомментировать ситуацию: 

— Он боится летать. 

Охранник презрительно хмыкнул. 

— Он что, не понимает, что оказался на космической станции? 

Потом вернул личную карточку Олвину, который немедленно ее уронил. 

— Надеюсь, он — не пилот? 

Гален поднял карту, вернул Олвину. 

— Нет, — ответила вместо Галена Г'Лил. — Пилот — я. 

Она протянула свои документы охраннику, посмотрела на Галена. Их взгляды встретились. 

Они молча смотрели друг на друга. Гален надеялся на то, что она как–нибудь переживет эту войну. 

— Обязательно должен быть способ, который ты пока еще не обдумывал, — сказала она. — Не сдавайся, продолжай искать. 

Гален просто кивнул в ответ. 

— Как бы мне хотелось остаться с тобой, — продолжала Г'Лил. 

— У тебя есть более важное дело. 

— Существует ли способ остановить их? 

Гален не видел такого способа, но ему не хотелось лишать ее надежды. 

— Многие ищут его. 

Охранник протянул Г'Лил ее карточку, но она, кажется, не испытывала никакого желания двигаться дальше. 

— Надеюсь, — сказал Гален, — что больше не буду сниться тебе. 

Она натянуто улыбнулась: 

— Это уже мои проблемы. 

Она взвалила на себя Олвина, ее лицо посерьезнело: 

— До свидания. 

Потом они с Олвином ушли, и Гален остался один. Пора продолжить работу. 

Гален быстрым широким шагом двигался к каюте Лондо. Как здорово было, наконец, начать действовать. Энергия бурлила в нем, готовая исполнить любую команду. Он уверенно держал ее под контролем. Тяжесть пистолета Феда в кармане придавала Галену дополнительную уверенность. 

Как всегда, в дипломатическом секторе было довольно тихо. Несколько встретившихся Галену по дороге обитателей этой части станции лишь бросали на него любопытные взгляды или быстро убирались с дороги. Прошло столько времени с тех пор, как он в последний раз надевал балахон техномага. Одежда слегка терла его недавно обожженную кожу, Галену это ощущение казалось прикосновением призрака, появившегося из другой жизни. Он выбросил эту мысль из головы. 

Проникнув в компьютерную систему службы безопасности станции, Гален покопался в замке каюты Лондо. Он ввел в программу свой код, чтобы дверь по его команде раскрылась, а сверх того внедрил вирус. Как только он воспользуется своим кодом, вирус активируется и начнет поглощать сам себя. Этот процесс займет десять минут. По истечении этого срока от вируса не останется никакого следа, тогда программа опознает код Галена, как ложный и уведомит службу безопасности о взломе двери. 

Коридор, в котором находились апартаменты Лондо, был пуст. Приблизившись к двери, Гален установил связь с энергосистемой станции, вырубил в помещении электричество. Еще оставаясь снаружи, он визуализировал уравнение, необходимое для того, чтобы в каюте возникло облако тумана. Биотек пылко отреагировал на команду. 

Лондо уже однажды оказался запертым в своих апартаментах в кромешной темноте. Он проявил неуважение к техномагам и поплатился за это: в ответ они наслали на него демонов. Это было почти два года тому назад, но сейчас появился Гален. 

Он ввел код, дверь отъехала в сторону. Гален мысленно начал отсчет десяти минут. 

— Есть там кто–нибудь? — позвал Лондо. 

Гален вошел в холодную комнату, закрыл за собой дверь. 

В тумане горело лишь несколько ламп аварийного освещения, беспорядочно разбросанные предметы обстановки отбрасывали зловещие тени. Гален для улучшения восприятия задействовал свои сенсоры, и перед его мысленным взором возникло яркое изображение комнаты. Апартаменты Лондо были заполнены предметами, которые должны были подчеркивать значительность и могущество ее хозяина: красивые драпировки из дорогих тканей и тесьмы, ритуальные клинки, золотые статуэтки. С противоположной стены на Галена смотрел портрет Лондо. Центаврианин на портрете выглядел жестоким и сильным. 

— Кто там? — на этот раз требовательно спросил Лондо. Он много сделал для того, чтобы стать похожим на свое изображение на портрете, но пока не научился держаться столь же уверенно, как того требовало его высокое положение, не стал настолько бессердечным. 

— Кого, — прошептал Гален, — ты боишься? 

Он опустил руку в карман, посадил несколько пылинок–зондов на стену рядом с дверью. Тени будут ожидать этого, и он должен укрепить их уверенность в том, что они имеют дело с новичком и что его действия предсказуемы. 

— Кем бы ты ни был, тебе меня не напугать! Покажись! 

Гален создал поблизости от Лондо маленькую, прозрачную летающую платформу, уравнение движения — и платформа на большой скорости пронеслась мимо центаврианина, задев его пышный гребень из волос. 

Лондо, споткнувшись, попятился: 

— У меня есть оружие! 

— Я сам — оружие, — прошептал в ответ Гален. 

Лондо ударился о стол, схватил декоративную золотую статуэтку центаврианского бога. 

— Очевидно, мы не нуждаемся в лишних драматических эффектах. Давайте сядем и спокойно побеседуем при свете, обсудим все вопросы, как цивилизованные существа. 

— Но я — порождение тени. И я — нецивилизован. 

Лондо отступил уже к самой стене каюты, прижался к ней спиной. 

— Почему ты говоришь загадками? Чего ты хочешь? Денег? 

— Я хочу, чтобы ты сдох, причем медленно. Я хочу удавить тебя собственными руками. Стереть тебя с лица Вселенной. 

Лондо издал невеселый смешок: 

— Исчерпывающий ответ, — всмотрелся в туман. — Что такого я натворил, чтобы заслужить это? 

— Ты убил моих соплеменников. 

— За бомбардировку Нарна несет ответственность лорд Рифа, а не я. 

— Я — не нарн. 

— Но кто тогда... 

— Тяжелое это дело, вспоминать. Ты погубил стольких, что едва ли можешь вспомнить каждого из них. 

— Я опаздываю на встречу с капитаном. Он пошлет за мной кого–нибудь, так что, если вы собираетесь убить меня, то давайте, не медлите. 

— Они не найдут здесь никаких останков, — прямо перед носом Лондо возник огненный шар. 

Лондо отпрянул и ударился затылком о стену. Свет внутри шара двигался, обретая нужную Галену форму. Постепенно в шаре возникла светящаяся модель центаврианского транспорта „Ондави”, того самого, который Лондо два года тому назад предоставил магам. Транспорт взорвался, кусочки разлетелись по всему шару, сам шар, спустя секунду, тоже взорвался, превратился во множество более мелких огненных шаров. 

Лондо поспешно прижал руки к лицу, при этом чуть не ударив самого себя статуэткой. 

Огненные шары хороводом закружились вокруг головы Лондо. 

— Тот взрыв был несчастным случаем, — торопливо заговорил Лондо. — Я их не убивал. Я не хотел причинить им никакого вреда. 

Огненный шар пронесся перед самым лицом Лондо, вынудив его зажмуриться. 

Гален резко выпалил: 

— Ты обманул их! Из–за тебя погиб весь мой орден! 

— Нет, нет, вы все это неверно себе представляете. 

— Я уверен, что всех их ты вспомнить не сможешь, — в огненных шарах появились лица: Инг–Ради, Мьёрна, Беел, Карвин. Они кричали, кожа на их лицах горела и обугливалась. — Но, возможно, ты вспомнишь моего учителя — Элрика. 

Уравнение движения, один из огненных шаров завис прямо перед физиономией Лондо, в нем появилось лицо Элрика. Такое же обожженное и почерневшее, как остальные. 

— Только тебе не повезло. Меня не было с ними. А сейчас я собираюсь отомстить за них. 

Гален заставил огненный шар на огромной скорости облететь вокруг головы Лондо, затем прижаться к затылку центаврианина. Лондо закричал и отпрыгнул от стены. Галену очень хотелось жечь его снова и снова, мстя за каждого погибшего мага. 

Ему нельзя было думать о них. У него нет ни прошлого, ни будущего, лишь настоящее, лишь задание, а сам он — механизм, который должен это задание выполнить. 

Гален убрал шары. В комнате снова стало темно и тихо, лишь шум тяжелого дыхания Лондо раздавался во тьме. 

Гален визуализировал нужное заклинание, в каюте задул прохладный ветерок. Уравнение движения, и ветер неторопливо завихрился вокруг Лондо. Потом его окутал туман. Бумаги, лежащие на столе, взлетели в воздух. 

Гален увеличивал скорость ветра до тех пор, пока вокруг Лондо, едва не задевая его, не завертелся бешеный торнадо. 

— Я же сказал вам, что это был несчастный случай! — кричал Лондо, сражаясь с ветром. — Корабль был старым! Он даже не принадлежал мне! 

Гален приблизился. Драпировки бешено развевались, бумаги, подхваченные вихрем, летали по каюте. Изо всех сил сопротивляющийся напору ветра Лондо, завернутый в кружащееся туманное одеяло, сейчас сильно смахивал на демона. 

— Это безумие! — Лондо метнул статую примерно в ту сторону, где мог находиться Гален. — Это Морден! Он это сделал! Он! 

— Лондо, они разговаривали со мной. И сказали вот что: отомсти за нас, пусть мы все и мертвы, — Гален все туже закручивал вокруг Лондо спираль торнадо, до тех пор, пока он не обернул Лондо, как вторая кожа. Со стороны казалось, будто вихрь принял форму Лондо. 

Лондо зашатался, согнулся. Вихрь не давал ему дышать. 

Гален все увеличивал напор ветра. Он весь горел, энергия бурлила в нем, рвалась наружу. Но до прибытия наряда службы безопасности оставалась еще целая минута. Если он убьет Лондо, Олвин будет ему благодарен. И Г'Лил, вместе с миллионами других нарнов. За этим центаврианином тянулся гигантский шлейф смертей и разрушений. Не меньший, чем за самим Галеном. 

Галену отчаянно хотелось уничтожить его, уничтожить, уничтожить... Биотек реагировал на каждый его мысленный импульс, одно эхо накладывалось на другое, возвращалось, наполняя его ненавистью. 

Лондо рухнул на колени, схватившись за горло. 

Если не будет контроля, останется лишь хаос. Если он не может строго придерживаться задания, то пора заканчивать все это. 

Он, приложив немалое усилие, взял себя в руки, по–прежнему стоя над своей жертвой, и изо всех сил постарался сосредоточиться на уравнениях для создания тумана, ветра и движения. 

В коридоре появились, наконец, сотрудники службы безопасности. Они ввели в замок код экстренного открытия двери. 

Гален отменил действие всех заклинаний, и Лондо, шумно дыша, свалился на пол. Когда дверь, качнувшись, открылась, Гален создал летающую платформу. Уравнение движения, затем — еще одно, и еще. Он вылетел в дверь, облетев охранника, оставшегося у двери, понесся по коридору, и, наконец, завернув за угол, скрылся из их поля зрения. 

— Что за черт! — раздался позади него озадаченный выкрик Майкла. 

— Съешь что–нибудь, — сказал Джастин. 

Сейчас Анна находилась в другой, большего размера, комнате, стены в которой были отделаны коричневыми панелями. Заполняли ее, вместо разнообразных приборов, предметы обстановки: кушетка, напротив которой стояли три кресла, низкий столик между ними, и у одной из стен стол побольше, окруженный более простыми, строгими стульями. Все эти предметы были безжизненными, вовсе не похожими на те, что создавала Анна, когда была внутри машины. Но, даже сейчас, в такой обстановке, она знала, что находится внутри Ока: великая машина заполняла всю планету. 

Анна сидела на кушетке, техники — по обе стороны от нее. Они срезали со всех ее маленьких отростков длинные ороговевшие кончики. Джастин сидел напротив нее. 

Она рассматривала стоящий на столе поднос с едой, но этот странный набор предметов разного цвета и формы ни о чем ей не говорил. Техник, сидевший справа, выпустил ее конечность, Анна вытянула ее, взяла один из предметов и, как показывал до этого сидящий напротив Джастин, опустила в свое отверстие. Подчиняясь старым инстинктам, пожевала, проглотила. Ее нынешнее тело было примитивной системой, а ощущения — слабыми и скучными по сравнению с весельем прыжков в гиперпространство и радостью боевого клича. 

— Хорошо, — своим обычным дрожащим голосом произнес Джастин. — Теперь расскажи мне, что ты помнишь, каково твое самое первое воспоминание? 

Анна взглянула на Банни, стоявшую рядом с Элизаром. Анна не желала, чтобы телепатка еще раз проникла в ее разум, и, надавливая на сверкающий, жгущий ее мозг, барьер, „помогала” ей вспомнить то, чего они хотели, чтобы она вспомнила. 

Джастин ждал ответа. 

— Я помню освободителей, — сказала Анна. — Они учили меня повиновению. 

Джастин тяжело вздохнул. 

— Я хочу, чтобы ты рассказала мне, что ты помнишь о том времени, когда ты жила в этом теле, — он указал на нее, — а не в корабле. Самые ранние свои воспоминания. 

Анна покопалась в памяти. 

— Я была в подземном тоннеле. Я почувствовала машину, захотела взять ее под свой контроль. Он был похож на человека, но являлся человеком лишь отчасти. Его имя было Гален. Я схватила его руку, — Анна посмотрела вниз, на свой хватательный механизм, испытывая сильное беспокойство оттого, что он очень походил на человеческую руку. — Я соединилась с ним. 

Джастин выдохнул еще резче, встал. Дверь открылась, вошли два дракха, чьи глаза горели красным огнем, а большую часть голов покрывали белые зубчатые экзоскелеты. Анне пришлось несколько раз перевозить дракхов этого вида: они были простыми солдатами. На них были черные боевые скафандры, на плечах они держали примитивное оружие. 

Джастин резким жестом указал на Банни, его голос прозвучал жестко: 

— Уберите ее отсюда. От нее здесь никакой пользы. 

Банни попятилась: 

— Я же сказала вам, что не смогу пробиться, не убив ее при этом. 

— Я думал, что ты сможешь хотя бы пробудить пару воспоминаний. Но ты не смогла даже этого. Банни, они были терпеливы по отношению к тебе, но здесь ты для нас лишь бесполезный груз. У них есть для тебя работа, выполняя которую, ты сможешь приносить гораздо больше пользы. 

— Я стараюсь изо всех сил. Если бы не я, вы бы даже не узнали, кем она была, — Банни прижалась спиной к стене, выпрямилась. — Они сами заблокировали все ее воспоминания, когда готовили ее. Я в этом не виновата. Они превратили ее в машину, и нет способа снова сделать вот это, — она резким движением подбородка указала на Анну, — человеком. 

Анна понятия не имела, о чем говорит Банни, но почувствовала, что Джастин, наконец, понял, что телепатка не является другом, и что вскоре с ней произойдет что–то очень плохое. Она жадно наблюдала. 

Один из дракхов двинулся к Банни, и она, сощурившись, посмотрела на него. Дракх споткнулся, стал заваливаться назад, ударив при этом товарища. Тот отлетел в сторону. Тело первого дракха задрожало, он обеими руками вцепился в оружие, повернул его дулом к лицу и выстрелил себе в глаз. Осколки затылочной части белого экзоскелета разлетелись по комнате. Дракх рухнул под ноги Элизара. 

Второй дракх прыгнул к Банни, но схватить ее не успел. Она, прищурившись, смотрела на него. Дракх будто обжегся, его руки опустились. Потом он тоже схватился за оружие, навел его на себя. 

— Я не хочу никого убивать! — закричала Банни, продолжая пристально смотреть на дракха. — Но вы не засунете меня в один из тех кораблей! Просто отпустите меня! Элизар может взять меня с собой. Я никому ничего не расскажу. 

Анна вырвала руки у техников, встала, осторожно балансируя на двух нижних отростках. Банни снова говорила о кораблях. Что она имела в виду? 

Элизар перешагнул через упавшего дракха, с шелестом зацепив его тело полами черного бархатного пальто. 

— Джастин, отпусти ее, — произнес он, искусно модулируя голос. — Она хорошо служила нам. Я могу отвезти ее на планету, где нет межзвездной торговли, она не сможет оттуда причинить нам вред, — странным образом подстриженная бородка Элизара зашевелилась: он улыбнулся Банни. — Они могут не сомневаться в том, что где бы я ее ни оставил, она сама наведет в том месте полный хаос. 

Банни, продолжая пристально смотреть на дракха, улыбнулась в ответ. 

Элизар протянул руку, Банни взяла ее. Он повел ее к двери. Но, сделав всего пару шагов, она остановилась, резко вырвала руку. Поднесла ладонь к лицу, будто никогда раньше не видела ее. К ладони был приклеен маленький белый кружок. Она неуклюже попыталась содрать кружок, но не сумела. Медленно подняла глаза на Элизара: 

— Ты ублюдок. 

Банни зашаталась, и дракх, вырвавшийся из–под ее контроля, схватил ее. 

— Ты же обещал... — и тут она потеряла сознание. 

— Спасибо, Элизар, — сказал Джастин. 

Элизар кивнул. 

— Забирайте ее, — приказал Джастин дракху. — Они хотят, чтобы корабль вернулся в строй как можно быстрее. 

Анна не понимала, должно быть, она ошиблась, но слова Джастина заставили ее в ужасе затрепетать. 

— Вы присоедините ее к моей машине? 

Лицо Джастина судорожно дернулось. 

— Да, Анна. Ты нам нужна в другом месте. Ты очень важна для нас, наша победа зависит от тебя. И ты нужна нам именно в таком виде. 

Дракх поволок Банни к двери. 

Этого не могло быть. Банни получит все, чего так страстно желала Анна: трепет битвы, красную, веселящую ярость боевого клича. Анна, двигая свое слабое тело, преградила дракху дорогу. 

— Как это может быть? — спросила она. — Как сможет Банни делать то, что делала я? 

Джастин нахмурился. 

— Не пойму, о чем ты говоришь, Анна? 

Раздражение Анны росло: 

— Она — не ровня мне! 

— А кто ты, Анна? 

— Великая машина..., — нет, это больше не было так. — Сердце и мозг машины. 

— Анна, ты — человек. Такой же, как Банни. 

Как он мог сказать такое? 

— Нет, я — не человек! — сердце Анны бешено забилось. — Нет! 

Сама эта идея казалась Анне абсурдной. 

Элизар отточенным жестом поднял руку, в воздухе перед ней появилось изображение, с нее ростом: изображение женщины, человека, завернутой в длинный, по колено, балахон, с длинными, спутанными волосами и ввалившимися глазами. Анна вытянула хватательный механизм в направлении тонкой фигуры, женщина, в ответ, протянула руку к Анне. Их пальцы встретились. Они были абсолютно одинаковыми. 

— Нет, — сказала Анна, женщина эхом вторила ей. С криком Анна метнулась к женщине, та, одновременно, бросилась на нее. Но у той женщины не было материального тела. Анна пролетела сквозь нее, врезалась головой в кушетку и рухнула на пол. 

Пока она силилась скоординировать действия конечностей и встать, дракхи быстро уволокли Банни из комнаты. 

Джастин присел на корточки рядом с ней. 

— Анна, хватит! Прекрати! Освободители ожидали от тебя большего. Разве ты забыла все, чему они тебя научили? 

Анна, опираясь на хилые конечности, на эти жалкие человеческие колени и локти, поднималась. Как могла она быть человеком? Люди были маленькими, слабыми, уязвимыми. Они не были частями машин. Они не соединялись с машинами. Она не хотела быть человеком. 

— Освободители дали тебе все. Сделали тебя тем, что ты есть. И они сделали тебя тем, чем ты являешься сейчас. Они хотят полностью раскрыть весь твой потенциал, сделать тебя чем–то большим, чем ты есть. Разве ты забыла Первые принципы? 

Сделать ее чем–то большим, чем она есть? Как они смогут этого добиться? 

— Конфликты служат хаосу. Кровопролитие продвигает эволюцию. Победой достигается совершенство. 

— Первые два принципа ты освоила очень хорошо. Теперь ты поможешь нам добиться полной победы. И будешь усовершенствована. 

Она не сможет оставаться человеком. Ей необходимо снова соединиться с машиной. Там она снова станет собой. В этом заключалось ее предназначение. 

В комнату вошли трое освободителей, грациозно двигая заостренными конечностями. Они внимательно изучали ее сияющими глазами–точечками. 

— Анна, иди сюда, сядь, — позвал Джастин, — и я, как смогу, объясню тебе все. 

Джастин протянул руку, но этот жест был ей незнаком. Анна с трудом поднялась на ноги. Он сказал, что ее усовершенствуют. Что бы это значило? Джастин с Элизаром сели, Анна продолжала стоять перед ними, и тут ее осенило. Джастин мог говорить только об одном. Ни о чем больше. От возбуждения ее жалкое тело задрожало. Освободители были воистину великими. 

— Вы присоедините меня к Оку, позволите мне контролировать его, — сказала Анна. По какой–то причине ей вдруг стало тяжело дышать. — Так вы меня усовершенствуете. 

Кустистые брови Джастина сошлись на переносице, он взглянул на освободителей. Прошла секунда, и он снова посмотрел на нее. 

— Именно так, Анна. Именно так. Мы не собирались пока рассказывать тебе об этом, но ты сама догадалась. Очень хорошо. Но сначала ты должна помочь нам одержать победу. Только так ты докажешь, что достойна этой чести. Когда мы победим, ты соединишься с Оком. 

Ее усовершенствуют, она соединится с самой могучей из всех когда–либо встреченных ею машиной. Анна села: 

— Скажите, что мне нужно сделать.