В своей каюте на Вавилоне 5 Вир торопливо собирал вещи, но звонок в дверь прервал его занятие. 

— Убирайтесь! — сказал он. 

— Нам нужно поговорить, — раздался из–за двери знакомый голос, но для Вира это не стало какой–то неожиданностью. На самом деле больше удивляло то, что этого не случилось раньше. 

— Входите, — сказал он и приказал двери открыться. 

В каюту вошел подозрительно спокойный Майкл Гарибальди и огляделся вокруг: 

— Куда–то собираетесь? 

— Да. Можно сказать, что... 

Прежде чем Вир успел сказать что–либо еще, Гарибальди метнулся через комнату, сбивая по пути мебель, схватил его за воротник и прижал к стене. 

— А вот я так не думаю, — произнес Гарибальди с еле сдерживаемой яростью. — Думаю, что вы должны рассказать мне о том, что ваши люди намерены сделать с... 

Тут он замолчал. К его горлу было приставлен клинок, рукоятку которого крепко сжимал Вир. И Вир смотрел Гарибальди в глаза без малейшего признака страха. Он совершенно не походил на того Вира Котто, который впервые ступил на палубу Вавилона 5 много лет назад. 

— А я думаю, — тихо ответил Вир, — что вам стоит убрать от меня свои чертовы руки. А потом мы поговорим, как разумные люди. 

Гарибальди медленно отпустил воротник Вира, а потом отошел назад, держа руки перед собой. 

— Единственная причина, по которой вам удалось провернуть со мной такое, — заметил он, — это то, что я считал вас последним человеком, способным на подобные действия. 

— За последнее время я избавился от многих предрассудков, — ответил ему Вир. Он убрал клинок обратно в ножны, спрятанные под жилетом. Некоторое время он внимательно рассматривал Гарибальди. Бывший начальник службы безопасности был небрит, его глаза потускнели. 

— Сколько времени прошло с тех пор, как вы в последний раз спали? 

— Откуда вы об этом узнали? — спросил Гарибальди. 

— О вашей бессоннице? — растерялся Вир. 

— О Дэвиде. 

— Дэвид, — Виру потребовалось некоторое время для того, чтобы вспомнить это имя. — Сын Шеридана. А что с ним? 

— Его схватили. 

И снова Вир некоторое время пытался понять смысл этих слов... но потом до него дошло. 

— Великий Создатель, нет, — прошептал он. 

— Великий Создатель, да. 

Вир подошел к бару и быстро налил себе вина. Потом протянул бутылку Гарибальди. Тот взял бутылку, некоторое время рассматривал ее, а затем, вдохнув аромат вина, поставил ее обратно в бар. 

— Это вино из хорошего урожая, — чуть удивленно сказал Вир. 

— Как–нибудь в другой раз... например, когда я буду лежать на смертном одре... 

— Расскажите мне о том, что произошло. Расскажите обо всем. 

Что–то в голосе Вира, должно быть, убедило Гарибальди и, после недолгих колебаний, он коротко поведал Виру об обстоятельствах, связанных с исчезновением Дэвида. Когда он упомянул о похожем на маленькую опухоль существе, сидевшем на плече Дэвида, Вир медленно кивнул. 

— Дракхи, — сказал он. 

— Что еще за дракхи? — спросил Гарибальди. 

— Говорите дальше. Об этом после. 

Гарибальди продолжил свой рассказ и, когда он замолчал, Вир просто сел там, где стоял, разглядывая вино. 

— Его родители сходят с ума от тревоги. 

— У них есть на то причины, — ответил Вир, прищурившись. — Думаю, что их друзья тоже немного помешались... 

— Прошу прощения за то... что случилось ранее, — сказал ему Гарибальди, поняв намек Вира. — До этого вы упоминали о „дракхах”. Это те же самые дракхи, что напустили чуму на Землю? 

— Они самые. Что за тварь вы видели на Дэвиде? У Лондо есть такая же. Таким образом они могут управлять или следить за вами, или еще что–нибудь в этом роде. 

— Так вы говорите, — медленно произнес Гарибальди, — что дракхи имеют какое–то отношение к Приме Центавра? И к этому похищению? 

Вир глубоко вздохнул и выпалил: 

— Да. Уже некоторое время. Они контролируют Лондо. Я подозреваю, что они в какой–то мере контролируют Дурлу. Также у меня есть причины считать их причастными к гибели Лу Велша. 

— Но вы же сказали мне, что это дело рук Первых Кандидатов. 

— Так оно и было. Но, очевидно, им помогали дракхи, — он покачал головой. — Чума, которую они наслали на Землю, отличается от той чумы, которой они заразили наш мир,... но на Приме Центавра она не так заметна. 

— Я не понимаю. Почему же вы не сказали мне об этом раньше? 

— У меня просто не было возможности, — ответил Вир. — Агенты Теней могли подслушать наш разговор. Меня беспокоило то, что, если бы вы узнали, что они находятся на Приме Центавра, то вы бы рассказали об этом Шеридану, Шеридан сообщил бы Альянсу, и этого бы оказалось достаточно для того, чтобы они без лишних колебаний напали на мой народ. В конце концов, центавриане и без того достаточно пострадали. Вашей целью были бы дракхи,... но пострадала бы Прима Центавра. Вы бы убили больного, чтобы покончить с болезнью. 

— И больше вас ничего не беспокоило? 

— А с чего бы мне волноваться о чем–то еще? — резонно возразил Вир. — Они захватили Дэвида. Сомневаюсь, что Шеридан отдаст приказ о нападении на мой мир, ведь в таком случае погибнет и его сын. 

— Вы чертовски хладнокровны, Вир. 

— За последние годы мне довелось принимать много хладнокровных решений, мистер Гарибальди. Вам придется к этому привыкнуть, — он вздохнул. — Возможно, мне стоило предать это огласке гораздо раньше. Позволив им скрываться во мраке, я дал им возможность стать сильнее. Но рассказать о них означало навлечь гибель на мой народ. Но это может случиться в любом случае. Наше сопротивление достаточно окрепло, чтобы открыть существование дракхов и прогнать их прочь до того, как они вынесут Приме Центавра смертный приговор. 

— Вы сказали, что вам можно доверять, — сказал Гарибальди, направив палец на Вира. — Вы сказали, что все возьмете на себя. Что проблемы Примы Центавра должны решать сами центавриане. И я сделал так, как вы просили. Но теперь это касается не только Примы Центавра. Это также проблема Джона Шеридана и Деленн. 

— Я возьму это на себя. 

— Вир! 

— Я сказал, что справлюсь с этим, — твердо повторил Вир. — Я немедленно отправляюсь на Приму Центавра. Я потратил многие годы, планируя и готовясь, рискуя собственной шеей и шеями других — и теперь все близится к развязке. Похищение Дэвида это только доказывает. Дракхи жаждут мести... но еще больше они желают стабильности. Но вся стабильность этого мира не поможет им в борьбе против того, кого они не признают своим врагом. Того, кого они считают дураком и марионеткой. 

— Я еду с вами. 

— Теперь вы ведете себя глупо, — сказал Вир. Он подошел к Гарибальди и положил ему руку на плечо. — Мы вернем вам Дэвида, Майкл. Но мы должны делать это сами. 

— Кто — мы? 

— Легионы Огня. 

Гарибальди странно посмотрел на него. 

— Кто? 

Вир тонко улыбнулся. 

— Я, как и Лондо, интересуюсь земной историей. Знаете ли вы, что в ней есть самые разнообразные варианты сценариев конца света? И один из них — норвежский, как мне кажется, — гласит, что конец света наступит, когда гигантский огненный демон, Суртур, [Персонаж германо–скандинавской мифологии, чаще называемый Суртом (Surtr). — Прим. ред.] поразит мир своим мечом и очистит его от зла. Именно это и собираются сделать Легионы Огня, Майкл. Мы собираемся очистить Приму Центавра от тьмы, что так долго царила на ней. Мы собираемся открыть присутствие дракхов всей галактике. Так мы сможем выявить тех, кто на самом деле в ответе за судьбу Примы Центавра. Мы докажем, что во всем виноваты дракхи. Что вся эта долгая кампания, все это негодование и агрессия были направлены не на тот народ. Что это нужно остановить. 

— И вы действительно называете себя Легионами Огня? 

— А у вас есть лучшее название? — спросил слегка раздраженный Вир. — Мы могли назваться „Победоносным эскадроном Вира” или „Рыцарями Котто”, но это могло бы выдать того, кто отвечает за все это. 

— Нет, нет, все хорошо. Легионы Огня. Прекрасное название, — Гарибальди глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. — Вир... Он — мой крестник,... а Шеридан и Деленн — мои лучшие друзья в галактике... 

— Но, верите вы мне или нет, я — ваш второй лучший друг, — ответил Вир. — Я справлюсь с этим и верну Дэвида домой. Даю слово. 

— Не думаю, что это слово много значит, — произнес Гарибальди, а потом крепко пожал руку Виру. — Но я верю вам. 

Но когда Гарибальди вернулся на Минбар, Шеридана и Деленн уже там не было.