Сена не сказала бы, что эта неделя была самой лучшей в ее жизни. 

Хотя отдельные районы города были восстановлены, многие кварталы все еще отчаянно нуждались в ремонте и обновлении. Но средства поступали медленно, так как правительству приходилось делить финансы между множеством разных проектов. По удивительному совпадению — хотя, скорее всего, это вовсе не было совпадением, — меньше всего внимания власти уделяли кварталам бедняков. 

А район, называвшийся Гехана, похоже, стоял последним в списке. 

Гехана давно имела репутацию места, где согласились бы жить только самые отчаявшиеся бедняки. Но, если вам нужно просто выжить, любой ценой, то вы легко сможете обрести там убежище. 

Еще давно, когда Сенна была предоставлена сама себе, она слышала множество ужасных историй об этом месте. Приличные граждане туда не захаживали, но, все же, в том районе исчезало бесследно достаточно много народу. Сенна никогда бы не подумала, что ей придется искать там убежища. 

Но в Гехане она могла скрыться. Она пыталась оставаться в центре города, но там жили лишь хорошо обеспеченные граждане или те, у кого, по крайней мере, имелись деньги и место, где жить. Ей не хотелось опускаться до попрошайничества на улицах, но вышло так, что подобная возможность ей даже не представилась. Солдатам, приписанным к Министерству Развития, было приказано следить за тем, чтобы никто не шатался по улицам без дела, потому что бездомные или просто безработные граждане, по мнению властей, подрывали моральный дух тех, на кого могла рассчитывать Прима Центавра. 

Этот город, мир, раса стремились ввысь. Блестящие перспективы. Безработица сокращается. Будущее предначертано. Все знали, что рано или поздно великой Республике Центавр придется свести счеты с невероятно высокомерными расами, входящими в Межзвездный Альянс. Ничтожные, отсталые расы, они не стоили даже некогда потраченного Республикой на их завоевание и колонизацию времени... О, да... когда–нибудь, несомненно, настанет день расплаты. Но для этого необходима ежедневная работа и упорство, лозунгами текущего дня стали неотступное продвижение вперед и патриотизм в сердце. 

Но бездомные попрошайки портили все впечатление. Поэтому их все время гоняли. Не имело значения, куда они денутся, лишь бы исчезли с глаз долой. 

Пару раз солдаты прогоняли Сенну от дверей, возле которых она присаживалась отдохнуть, или с улиц, где она, на их взгляд, торчала без дела слишком долго. Солдаты смотрели на нее с любопытством, как будто она им кого–то смутно напоминала. Но Сенна быстро ускользала, стремясь, как можно скорее, исчезнуть из поля их зрения. 

Вот так она и попала в Гехану. 

Этот квартал ее пугал. Даже спустя два года после бомбардировок здания здесь еще лежали в руинах. Более того, там и жили люди, вырыв себе в обломках подобия убежищ. Улицы убирались очень редко и были засыпаны толстым слоем грязи. Редкие огоньки светились в тех местах, где жители собирались кучками, чтобы согреться. 

Сенне удалось раздобыть немного денег на жизнь, продав те немногие украшения, которые принадлежали ей, и которые она в последний момент захватила из дворца. Она тратила деньги очень экономно, стараясь покупать на них только еду, но они, тем не менее, таяли слишком быстро, и однажды урчание в желудке дало ей понять, что пора снова где–то раздобыть денег. 

К тому же, она устала спать на улицах, сгорбившись в дверных проемах, или лежа на газонах. Ее одежда была покрыта грязью, ей отчаянно хотелось вымыться, а под ногтями накопилось столько грязи, что ей казалось, что она никогда их больше не вычистит, даже если ей представится такая возможность. 

Она прижалась к углу здания, пытаясь решить, чем ей заняться дальше в этом мире. А потом услышала чей–то громкий кашель. Обернувшись, увидела худощавого мужчину среднего роста, с коротко подстриженными волосами. На ее взгляд, он выглядел распутником. Мужчина осклабился, уставившись на нее, и она заметила, как с правой стороны в его челюсти сверкнул золотой зуб. 

— Сколько? — спросил он. 

— Что? — она непонимающе уставилась на него. 

— Сколько ты берешь за свои услуги? — и он снова кашлянул. Из его груди вырвался отвратительный хрип. 

Она все еще не понимала,... но потом до нее дошло. 

— О. Нет–нет, я не... Я этим не занимаюсь. 

— О, а я думаю, что занимаешься. Или займешься. 

Ей показалось, что он смотрит сквозь нее, прямо таки пожирает глазами. Этот взгляд, казалось, пачкал саму ее душу. Она плотнее запахнула свои оборванные одежды, но он подошел ближе и грубо распахнул их. 

— Если тебя отмыть, то ты будешь выглядеть вполне сносно, — продолжал он. — Ты молода. Насколько ты опытная? Сколько ты использовала одновременно? Три? Четыре? 

— Убирайся прочь! — яростно ответила она, оттолкнув его. Он слегка пошатнулся, а потом внезапно сделал еще шаг вперед и толкнул ее. Сенна потеряла равновесие и упала, сильно ударившись о землю. Прохожие, спешившие по своим делам, скорее всего, незаконным, даже не думали обращать внимание на происходящее. 

— Не стой здесь, дорогуша, если не собираешься сделать кое–что, — сказал ей мужчина. 

А потом кто–то возник позади него и произнес спокойным, сдержанным голосом: 

— Полагаю, юная леди попросила тебя исчезнуть с ее глаз. Лучше тебе сделать так, как она сказала, и убраться подобру–поздорову. 

Сенна изумленно сглотнула, разглядев вновь прибывшего. Но ее обидчик даже не оглянулся. 

— Да ну? А что, кто–то умер, оставив тебя за главного? 

— Картажье. А потом — регент. 

Что–то в этом голосе заставило мужчину медленно обернуться и взглянуть на того, кто к нему обращался. Он уставился на очень знакомое лицо, и его спина окоченела, а ноги слегка задрожали. 

Лондо Моллари, облаченный в простую, не привлекающую здесь внимания, одежду, продолжал: 

— Если хочешь быть следующим, могу это устроить. 

Он щелкнул пальцами, и с обеих сторон от него выросли двое мужчин. Хотя на них тоже была неприметная одежда, взгляды и поведение однозначно выдавали в них телохранителей. Они одновременно слегка распахнули плащи, чуть обнажив спрятанные под ними пистолеты. Более того, у каждого висел на поясе довольно опасного вида кинжал. 

Мужчина, приставший к Сенне, немедленно отступил, теперь его ноги тряслись так сильно, что он с трудом держался на них. 

— Ве... ве... ва... 

— Ваше Величество, полагаю, именно это ты хотел сказать? — холодно произнес Лондо. — Полагаю, тебе лучше вернуться к своим делам, а? 

— Да. Да,... несомненно, — сказал мужчина, а потом бросился бежать с такой скоростью, что пыль заклубилась в воздухе, отмечая пройденный им путь. 

Лондо сначала наблюдал за ним с выражением странного удовлетворения на лице, а потом повернулся к Сенне. 

Сенна никак не могла поверить в происходящее. Лондо протянул ей руку, и лишь теперь она осознала, что все еще лежит на земле. 

— Ну? — спросил он. — Ты позволишь мне помочь? Или опять собираешься запустить мне в голову камнем? 

Она вцепилась в его руку и встала на ноги, отряхиваясь от пыли. 

— Как... как вы узнали о том, где я? 

Он пожал плечами, будто это было обычным делом. 

— У императора свои способы, моя дорогая. Пойдем, — он поманил ее. — Давай немного прогуляемся. 

— Ваше Величество, — тихо произнес один из телохранителей, подозрительно озираясь, — пожалуй, здесь не стоит задерживаться. С точки зрения безопасности... 

— Неужели самая могущественная персона на планете является одновременно и самой беспомощной? — спросил Лондо. — Любой центаврианин, от знати до нищих, обладает свободой передвижения. Разве я исключение? Это мой народ. И я намерен общаться с ними. Пойдем, Сенна, — и он зашагал вперед. 

Она замешкалась, и Лондо снова повернулся к ней, поманил взмахом руки. На сей раз она повиновалась и последовала за ним, держась на шаг позади. Пока они шли по улице, прохожие то и дело узнавали его и, в большей или меньшей степени, выражали свое удивление. Некоторые кланялись. Другие казались явно смущенными неожиданной встречей. На паре–другой лиц читалось откровенное презрение. Но Лондо просто не обращал ни на кого внимания, как будто он, хотя и был одним из них, но, в то же время, существовал отдельно от них. 

— Я... не думала, что снова увижу вас, Ваше Величество, — обратилась к нему Сенна. — После... после... 

— После того, как нарушила мое уединение? 

— Я ... не хотела... 

Он погрозил пальцем. 

— Не говори так. Не думай, что тебе удастся меня обмануть. Я достаточно долго общался со своими женами, и разобрался в образе мыслей женщин. Ты сделала именно то, что намеревалась. 

— Но я думала, что вы пишете историческую книгу. Что вы все равно потом опубликуете ее. Мне в голову не могло прийти, что вы пишете столь личное, столь сокровенное... 

— Это, тем не менее, история. Но, полагаю, эти записи будут опубликованы только после моей смерти. Когда меня не станет, — он пожал плечами, — мне будет все равно, что за люди узнают мои самые сокровенные чувства и мысли. 

— Если люди узнают их, Ваше Величество, то они... — ее голос сорвался. 

Он с интересом посмотрел на нее. 

— Что они? 

— Они станут лучше думать о будущем Примы Центавра, — ответила она. — Возможно, что и о себе. Я... Ваше Величество, в последнее время я чувствовала, будто совсем вас не знаю. Но, если я, прожив довольно долго во дворце, так и не узнала вас ... то, кто же вас знает? 

— Тимов, — грустно ответил Лондо. — Если кто и знает меня, так это она. Она — моя первая жена. Моя самая маленькая жена. Самая шумная жена. Не самая опасная, нет... ею была Мэриел. Но Тимов, она была... 

— Она умерла? 

— Нет. Она поклялась пережить меня. Она не даст мне повода для радости, представ перед Великим Создателем раньше меня, — он махнул рукой. — Не стоит о ней говорить. Почему ты сбежала? 

— Потому что испугалась вас, Ваше Величество. 

Он взял ее под локоть, повернул лицом к себе. 

— Я был зол на тебя. Я на тебя наорал. Всего лишь... и что, это тебя так напугало? Дитя мое, если бы за все время, проведенное во дворце, ты смогла научиться только чему–то одному, то эим должно было стать умение не бояться. В галактике живут ужасные существа, Сенна. Настолько чудовищные, злые, темные, что нужно обладать огромным мужеством даже для того, чтобы просто взглянуть им в глаз... в глаза, — быстро поправился он, хотя она не поняла, почему. — Если ты хочешь быть хозяйкой своей судьбы, то не должна терять присутствие духа из–за такого пустяка, как вопли старика. 

— Вы вовсе не старик, Ваше Величество. 

— Ну, старший по возрасту, если это звучит для тебя более вежливо. Когда на тебя кричит старший, — он запнулся, а потом задал вопрос, глядя на нее так, будто ее ответ был очень важен для него: — И как долго,... сколько тебе удалось прочитать? Откуда ты начала, с какого места? 

— Я прочитала про ужин и прощание с Деленн и Шериданом. 

— Дальше не читала? 

Она так убедительно помотала головой, что никто не усомнился бы в ее искренности. 

— Нет, Ваше Величество. Больше ничего. Но в чем дело? Разве там было что–то такое, чего мне нельзя было читать? 

— Ты вообще не должна была читать ничего из этого, — спокойно ответил он, но ей показалось, что он заметно расслабился. Видимо, с облегчением. — Это... мои первые наброски. Они пока не предназначены для чьих–либо глаз. На этих страницах я записал мои личные мысли. Но, когда я буду готовить эту рукопись к публикации, то превращу эти наброски во что–либо, более... подобающее для императора. Менее политизированное, если ты понимаешь, о чем я. 

— Я... думаю, что да, Ваше Величество. Это просто... 

— Что? 

— Ничего. 

— Нет, — жестко произнес он. — Ты не должна так поступать со мной, Сенна. Никогда. Так не пойдет. Раз начала высказывать свою мысль, то не пытайся потом изобразить, будто ничего не говорила вовсе. Давай, закончи свою мысль. 

— Я... просто не хотела уязвить ваши чувства, император. 

Лондо презрительно хмыкнул. 

— Ты не в силах уязвить мои чувства, Сенна. Поверь мне. Так что... — и он выжидающе посмотрел на нее. 

— Ну, просто... когда вы выхватили у меня эту книгу, вы показались мне не только рассерженным, но и... испуганным. По крайней мере, мне так показалось. Будто вы испугались, что я прочитала то, что не должна была читать. 

— Просто неприятное совпадение, — беспечно ответил он. — Я, мне,... как бы это сказать, приснился... „неприятный” сон. И когда я проснулся, испуганный и дезориентированный, то увидел тебя. В моих глазах ты увидела страх? Возможно. В моей голове все перемешалось. Но ты не должна была много прочесть к тому моменту, как я увидел тебя. 

Само объяснение и тон, которым он его произнес, казались очень убедительными. И ей хотелось в это поверить. Она хотела вернуться во дворец, потому что, если честно, там ей было комфортно. Она начала считать это место домом. Да, там встречались личности, казавшиеся ей неприятными и даже, в какой–то мере, пугающими. Но так будет везде, где бы она ни поселилась. Не так ли? И еще Сенна чувствовала, что, почему–то,... нужна Лондо. Нет, дело было не в некоем романтическом увлечении. Она ни секунды не думала, что это входило в его планы. Сенна была совершенно уверена в том, что он никогда не попытается воспользоваться ее положением, потому что, во–первых, она была слишком молода, и, во–вторых, из уважения к ее покойному отцу. Она была уверена в том, что Лондо считает подобные вещи абсолютно для себя неприемлемыми. 

— Было ли там еще что–нибудь, — медленно произнес Лондо, — что показалось тебе подозрительным или непонятным? Сейчас самое время рассказать об этом, Сенна. 

— Ну, — призналась она, — из того, что мне удалось прочитать в этой книге,... мне показалось, будто у вас есть какая–то великая тайна, которую вы прячете глубоко в себе. Там были такие странные фразы, мне показалось, будто вы чувствуете, что за вами все время следят. 

Он кивнул. 

— Верно подмечено. Не удивлен. Это оттого, что ты читала не с начала. Секрет... 

В этот момент в них врезался мужчина. На нем была серая мантия с капюшоном, и, казалось, что он очень торопился. Поэтому он буквально налетел на Лондо. Встревоженные охранники немедленно шагнули вперед, и Сенна их понимала — так можно незаметно ударить ножом. Мужчина стрельнул глазами в сторону Сенны и улыбнулся. Она успела заметить, что он был весьма красив. А потом он растворился в толпе... толпе, которая постепенно становилась все плотнее, потому что весть о присутствии здесь императора уже разлетелась по всей Гехане. Охранники немного расслабились, но по–прежнему не спускали подозрительных глаз с толпы. 

— Секреты, — продолжил Лондо, — ты должна уже знать некоторые из них. Рано или поздно Приме Центавра суждено снова вступить в бой и вернуть свое место в структуре власти галактики. Если мне доведется снова встретиться с Шериданом, то мы встретимся, как враги... А было время... Я не чувствовал подобного с тех пор... 

Его голос сорвался. 

— С тех пор, как, Ваше Величество? 

— С тех пор, как я организовал нападение на Нарн, — ответил Лондо. — Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что это был первый удар, нанесенный Примой Центавра по Нарну. Когда атака уже началась, но еще никто об этом не знал... посол Нарна на Вавилоне 5, некий Г'Кар, угостил меня выпивкой, пожал мне руку в знак дружбы и произнес тост за наше лучшее будущее. Он не знал о том, что вот–вот случится, а я знал. Из–за этого я тогда чувствовал себя отвратительно. И ощущаю это до сих пор. Иногда, Сенна, ты смотришь на врага и думаешь о том, на что бы это было похоже, если бы все сложилось иначе и вы с ним были бы друзьями. 

На самом деле, я действительно с ними дружил. Я оглядываюсь назад, вспоминаю те дни, и мне кажется, будто это было не со мной, будто наблюдаю за чьей–то еще жизнью. Я не понимал тогда,... каким был везунчиком. Я в то время испытывал одну лишь досаду. Ощущение недовольства росло во мне, пока не превратилось в нечто иное. Тогда я гневно говорил о том, какой раньше была Прима Центавра, я весь пылал. И вот что интересно, Сенна: если ты изрыгаешь изо рта пламя, после этого там остается привкус пепла. 

— Но тогда... зачем снова идти той же дорогой? Если это не принесло вам ничего, кроме несчастий... 

— Потому что это нужно народу. Сенна. Народу нужно во что–то верить. Прежнему поколению это вряд ли было бы необходимо, ибо они уже не помнили о прежнем величии республики, о том, как приятно наводить страх на галактику. Но нынешнее поколение центавриан успело познать, что это такое — быть захватчиками. Они познали вкус крови, Сенна. Они попробовали мяса. И не думали, что им придется снова стать вегетарианцами. К тому же... в следующий раз все будет иначе. 

— Почему? Как все это изменится? 

— Потому что, — убежденно произнес он, — те, кто раньше правил Примой Центавра, были или могущественными безумцами или сумасбродами, или тем и другим одновременно. Они забывали об очень важном: о народе. Народ всегда должен быть превыше всего, Сенна. Всегда, без исключения, не так ли? 

— Да, конечно же. 

— Я никогда не забуду об этом. Моя цель — относиться к центаврианскому народу с тем уважением, которого он заслуживает. И мы больше не станем бездумно уничтожать, не будем превращать в пустыню все, куда дотянется наша рука. Раньше мы себя переоценивали, стали жадными и излишне самоуверенными. И нам пришлось заплатить за это,... заплатить ужасную цену, — сказал он, бросив взгляд на разрушенные здания. — Но мы извлекли из случившегося урок, и теперь пойдем такой дорогой, чтобы добыть величие и славу для Примы Центавра, не превратив ее снова в руины. 

— Это... кажется разумным, — медленно произнесла Сенна. — Вы... могли бы сказать все это президенту Шеридану... 

— Нет, — последовал твердый ответ. — Ему нельзя доверять, Сенна. Сейчас мы никому не можем доверять. Кроме самих себя. Нам надо действовать осторожно. Кто знает, вдруг Шеридан все поймет неправильно или неверно передаст в разговоре с кем–либо мои слова? Поэтому я просто завел разговор в общих понятиях о дружбе. Сейчас нужно вести себя именно так при подобных встречах. Ты понимаешь? 

— Я... думаю, что да. Просто я хочу, чтобы вы не чувствовали себя... столь одиноким. 

— Одиноким? — на его губах заиграла улыбка. — Неужели я показался тебе одиноким? 

— Да. В ваших записях, а иногда и при встрече, да. Очень одиноким. 

— Поверь мне, Сенна... иногда мне кажется, что я никогда не буду один. 

— Я точно знаю, что вы имеете в виду. 

— Да? — он с любопытством приподнял бровь. — „Точно” знаешь? 

— Вы все время в окружении гвардейцев, и еще этот Дурла, эти Лион, Куто... и многие другие... все они вьются вокруг вас... 

— Ты очень проницательная девушка, — сказал он. Сене снова показалось, будто он облегченно вздохнул. 

— Но это нельзя назвать товариществом. Это совсем другое... 

— Полагаю, ты права. 

— Я,... по крайней мере, я могла бы... быть вашим товарищем, Ваше Величество. Если... вы сочтете меня достойной. 

— Сенна... все, что ты можешь сделать для меня, это вернуться во дворец и жить там спокойно и счастливо. К счастью, это все, что мне от тебя нужно. Ты ведь это сделаешь? Ради меня? 

— Если... если это сделает вас счастливым, Ваше Величество. Иногда мне кажется, что для этого нужно совсем немного. Если мое присутствие вам поможет... 

— Да, — уверенно произнес Лондо. 

— Хорошо. Но мне хотелось, чтобы вы знали: если понадобится, я могу выжить здесь сама. Просто мне хочется, чтобы мы оба это знали. 

— Понимаю, — ответил Лондо. — Рад, что ты призналась мне в этом. 

Один из телохранителей приблизился почти вплотную и настойчиво произнес: 

— Ваше Величество, мне действительно кажется, что нам пора уходить. 

Сенна огляделась вокруг и увидела, что толпа с каждой минутой становится все больше. Казалось, народ вылезал отовсюду. Скоро выбраться отсюда станет просто невозможно. 

Лондо мгновение обдумывал ситуацию, а потом мягко сказал охраннику: 

— Пожалуйста, отойдите. 

Охранник подчинился, но на его лице были написаны удивление и беспокойство. А Лондо повернулся лицом к толпе. Он ничего не сказал, ни слова. Просто вытянул руки вперед, подержал их некоторое время в таком положении... А потом широко развел в стороны, одним простым жестом показывая, чего именно хочет. 

К крайнему изумлению Сенны, толпа расступилась, образовав перед ними живой коридор, по которому вполне можно было пройти. 

Он именно так и поступил, пошел вперед, кивая выстроившимся по сторонам гражданам. Одному кивал, другому пожимал руку, третьему говорил слова одобрения. Ничего подобного Сенне еще не доводилось видеть на своем веку. Лондо без видимых усилий, вот так запросто, экспромтом организовал целый парад с собой, Сенной и охраной в главных ролях. 

Когда они шли по Гехане, кто–то выкрикнул имя Лондо. 

— Моллари! 

Потом кто–то подхватил эти слова, а потом еще один, и еще. В конце концов, вся толпа начала в унисон скандировать: 

— Моллари! Моллари! Моллари! 

Лондо купался в их внимании, улыбался и кивал. И Сенна поняла, насколько правдивыми были его предыдущие слова. Народу нужен кто–то, в кого можно верить, кто–то, кто сможет поднять их к новым высотам. Пока что это был Лондо Моллари. Лондо — император, Лондо — Обновитель, Лондо — любимец народа, который вел Приму Центавра к процветанию, который преобразовал Республику в нечто такое, чем может гордиться каждый центаврианин. 

Но он, по–прежнему, казался одиноким. 

И Сенна решила, что должна что–то предпринять, чтобы все это изменить...