Стук в дверь отвлек леди Мэриел от написания предсмертной записки. 

Эта затея была не сиюминутным капризом, а нелегким, обдуманным решением. И Мэриел неторопливо размышляла над содержанием записки. Она перебирала слова, снова и снова зачеркивая только что найденные. Ей хотелось, чтобы все было написано должным образом. Дело оказалось нелегким. Она могла остановиться на одном слове, потом прогуляться вдоль именья, которое казалось ей унизительно крошечным — это был подарок отца на ее совершеннолетие, и единственное оставшееся за ней из имущества. К счастью, именье пряталось среди леса, поэтому не пострадало при бомбардировке. Прогулка обычно завершалась тем, что она садилась за стол и зачеркивала с таким трудом выбранное слово. „И как только писатели справляются с этим?”, мысленно спрашивала она, продолжая сидеть, уставившись в одну точку, но вокруг не было никого, кто бы мог ответить ей. 

Никого. 

Раньше здесь всегда было много народу. А теперь — нет. Все они исчезли... благодаря Лондо. Все ухажеры. И все остальное ушло. Кончилось везение. Жизнь тоже была кончена. 

Она была не вполне уверена в том, что готова совершить самоубийство. Да, она пребывала в депрессии, но больше всего ее удручала скука. Она влачила бессмысленное существование, ничего не делая, просто убивая время. Общество было для нее закрыто, перед ней захлопнулись все двери... и опять же, по вине Лондо Моллари. 

Когда в небесах появилось его голографическое изображение, она стала у окна и безостановочно выкрикивала проклятия в его адрес все время, пока его фигура висела над горизонтом. Сразу после этого она засела за написание предсмертной записки, решив, что не желает жить в мире, где императором стал Лондо Моллари. 

Но последнее дело в ее жизни должно быть выполнено безукоризненно. Она отнюдь не была прирожденной писательницей и нигде не училась этому искусству, поэтому написание записки продвигалось медленно. И, тем не менее, приемлемый черновой вариант был почти закончен, а потом — все. Оставалось только решить, как именно она покончит с собой. Мэриел склонялась к яду. 

Она достаточно разбиралась в ядах, чтобы суметь выбрать наиболее эффективный и безболезненный. Ее мать обладала обширными познаниями в этой области и уделяла много внимания обучению дочери. Отец был прекрасно осведомлен о талантах своей супруги, и это удерживало его от различных выходок. Он не скрывал, что именно искусство супруги по части ядов являлось фундаментом их долгого и относительно спокойного брака. 

Когда раздался стук в дверь, Мэриел отложила в сторону незавершенную записку. 

— Да? — спросила она, не пытаясь скрыть раздражения. Кто бы там ни был, он помешал ей. 

— Тысяча извинений, миледи, — раздалось из–за двери. Это был определенно молодой голос. — Вас хотят видеть в Министерстве Развития. 

— Где? — не по своей воле удалившись от политической и придворной жизни, Мэриел в последнее время уделяла очень мало внимания правительственным делам и политике. 

— В Министерстве Развития, руководимом советником Лионом. 

Мэриел это имя ничего не говорило. Уж не розыгрыш ли это, подумала она. Или, того хуже, попытка заставить ее открыть дверь наемному убийце. Все–таки, Лондо теперь был императором. Если бы он захотел ей отомстить, то у него были все возможности поручить кому–нибудь заняться этим. 

Но она и так собиралась покончить с собой. Что, по большому счету, изменится, если кто–то сделает за нее эту работу? Тем не менее, следовало соблюдать приличия. 

— Минуточку, — сказала она. На ней сейчас была надета самая прозрачная из всех имевшихся ночных рубашек. В последнее время ей было незачем одеваться. Все равно ее никто не навещал. Даже тот парень, что раз в неделю приносил ей еду, обычно оставлял продукты за дверью. Несомненно, это было одной из причин, толкнувшей ее на самоубийство. Она решилась на этот шаг не только из–за унизительности своего положения и скуки, но и по практическим соображениям. Скоро ее скудные сбережения подойдут к концу. Парень, который приносил ей продукты, с нескрываемо похотливой улыбочкой намекал на то, что „все можно уладить”. Мысль о том, что она пала так низко, что начала подумывать об „улаживании” проблемы таким образом, стала последней каплей, подтолкнувшей Мэриел к решению о самоубийстве. С тех пор продукты оставляли за дверью. 

Ради приличия она накинула на плечи халат, хотя он тоже был прозрачным, а потом открыла дверь. 

Там стоял очень серьезный на вид юноша. Она отметила его дисциплинированность — парень почти не стрелял глазами по изгибам ее тела. Если ее внешность и произвела на него впечатление, внешне он этого не выдал. 

— Леди Мэриел? — фраза подразумевала вопрос, но прозвучала, скорее, как утверждение. 

— Да. 

— Меня зовут Трок. Я — Первый Кандидат. Советник Кастиг Лион хочет вас видеть. 

— Прямо сейчас? — она приподняла округлую бровь. — И он послал вас за мной? 

— Да, миледи. 

— А если я не соглашусь прийти? — слегка игриво спросила она. Она уже давно не заигрывала с юношами. Мэриел даже обрадовалась, обнаружив, что такая игра до сих пор ее забавляет. — Вы уведете меня силой? Вы перекинете меня через плечо, а я стану сопротивляться и просить пощады? 

— Нет, миледи. 

— Тогда что же вы будете делать? 

— Я буду ждать до тех пор, пока вы не согласитесь пойти со мной. 

— Что ж, тогда вам придется подождать, — с этими словами она захлопнула дверь. 

Дело было поздним вечером. Она приготовила себе скудный ужин, теперь ей приходилось тщательно рассчитывать продукты, неторопливо съела его, а потом продолжила работу над своим письмом. Затем немного почитала и легла спать. 

Проснувшись на следующее утро, она выглянула в окно и была поражена, увидев, что Трок стоит на том же самом месте, где она оставила его вчера. Можно было подумать, что за все это время он не сдвинулся с места. Его голову и мундир покрывали блестящие капельки утренней росы, а пролетавшая мимо птица облегчилась прямо ему на плечо. 

Она открыла дверь и уставилась на него. 

— Ну и ну. Вы весьма решительно настроены. 

— Нет, миледи. Просто мне приказали. Если я вернусь без вас, значит, я не справился с заданием. Мне сказали, что я должен общаться с вами с подобающим уважением. Если проявлю непочтительность по отношению к вам, то мне придется отвечать перед самим министром Дурлой. 

— Перед кем? 

— Перед министром Дурлой. Он министр Внутренней Безопасности. 

— О, — она нахмурилась. Это имя она смутно припоминала, но не могла вспомнить точно, кто он. Не все ли равно. Вероятно, это не важно. — И вы решили ждать. 

— У меня не было иного выхода, миледи. 

— Хорошо сказано. Войдите. 

— Я буду ждать вас здесь, если вы позволите. 

Она скривила губы. 

— А если я не позволю? 

— То я все равно буду ждать здесь. Меня предупредили о том, что вы очень искусная соблазнительница, и указали не входить в ваш дом, дабы я не отвлекался от дела. 

— О–о–о. Искусная соблазнительница. Мне приятно это слышать, — она чуть усмехнулась. В ее годы такое замечание показалось очень забавным. — Хорошо, Трок. Оставайтесь здесь. А я пойду, переоденусь во что–нибудь более приличное, а потом пойду с вами, дабы встретиться с вашим советником... О... кстати, Трок... 

— Да, миледи. 

— Жаль, что вы не войдете в дом. Я хотела предложить вам понаблюдать за тем, как я переодеваюсь, — она подмигнула ему, заметив характерное движение под рубашкой Трока, пока тот пытался сохранить невозмутимое выражение лица. Она скользнула за дверь, а потом прислонилась к ней и расхохоталась. Ее плечи дрожали в беззвучном веселье. Она уже успела позабыть о том, что такое смех. 

А день только начинался. 

Министерство Развития занимало не просто офис. Для него было выстроено совершенно новое здание, высокое и сверкающее, одно из тех новых строений, что выросли на Приме Центавра в результате претворения в жизнь программы восстановления. Она отметила, что выглядит оно весьма впечатляюще. Тот факт, что офис Кастига Лиона находился на самом верхнем этаже, почему–то, совершенно не удивил Мэриел. 

Когда Трок ввел ее в кабинет, Лион поднялся из–за стола. 

— Миледи Мэриел, — произнес он с показной вежливостью. — Юный Трок должен был привести вас сюда еще вчера. Мы уже начали терять надежду. 

— Ваш славный служащий задержался, пытаясь уговорить меня. Он заслуживает награды, — учтиво ответила Мэриел. Просто для того, чтобы увидеть выражение лица Трока, она взяла его за подбородок и почесала за ухом. Но он сохранял невозмутимый вид. 

— Отличная работа, Трок, — сказал Лион. — Ты свободен. 

— Есть, господин, — ответил Трок слегка сдавленно. Он торопливо поклонился Мэриел, а потом выскочил из кабинета. 

— Мои поздравления, миледи, — произнес Лион, жестом приглашая ее присесть. Она не стала отказываться. — Вы весьма искусны, раз вам удалось смутить Трока. Я думал, что это никому не под силу. 

— Я вовсе не „никто”, — сказала Мэриел. 

— Верно. Совершенно верно, — казалось, он некоторое время изучал ее, а потом внезапно произнес: — Какой же я неучтивый! Не хотите ли чего–нибудь выпить? 

— Нет, спасибо. 

Он кивнул, а потом извлек из ящика стола бутылку, наполнил бокал и опрокинул его. 

— Вы, без сомнения, ломаете голову над тем, почему я хотел вас видеть? 

— Нет. 

— Неужели? 

Она чуть пожала великолепно очерченными плечами. 

— Мир и события, происходящие в нем, на мой взгляд, кажутся безумием. Я предпочитаю просто плыть по течению, нежели пытаться что–либо предугадать. 

— Хорошо сказано, — усмехнулся он. — Проще всего ни о чем не думать. Такой путь и приводит к безумию. 

— Кстати о безумцах. Как поживает император? 

Лион многозначительно засмеялся. 

— Конечно, я бы никогда не осмелился так неуважительно отзываться об императоре, — сказал он, — но, полагаю, что замужество за императором, пусть и недолгое, дает определенные... привилегии. Вы уверены в том, что не хотите выпить? 

— Абсолютно. Мне бы хотелось, — и она аккуратно расправила юбку вокруг своих ножек, — узнать, зачем меня сюда вызвали? Я что–то натворила, и меня... 

— Да. Это действительно так, — его голос слегка изменился. В нем появилась какая–то прохладца, возможно, даже намек на пренебрежение. Лион бросил взгляд на экран компьютера, похоже, просмотрел открытый файл. — До недавнего времени, миледи, за вашими действиями было очень легко проследить. Выходы в свет, вечеринки, встречи в высшем обществе и так далее. Но мне не ясно, чем вы намерены заняться в этот прекрасный день. Никаких признаков активности. Или, возможно, вы в последнее время просто прячетесь. 

Она поджала губки, ее улыбочка исчезла, сменилась едва сдерживаемым раздражением. 

— Вы на что–то намекаете, советник? Что вы хотели этим сказать? 

— Уверяю вас, миледи, я не сказал ничего такого, о чем вы бы сами не знали. Насколько нам известно, сейчас вы переживаете не самые лучшие времена. И это слабо сказано. У вас почти не осталось средств, — видимо, пытаясь смягчить свои слова, он наклонился вперед, скрестив пальцы. — Дальше — больше. Ситуация выглядела весьма неприятно уже тогда, когда Лондо Моллари с вами развелся. Но теперь ваш бывший муж стал императором. Это превратило вас в бывшую жену императора. Мужчины, которые раньше окружали вас, теперь предпочитают держаться от вас подальше. Они не желают искушать судьбу, на случай, если император снова вами заинтересуется, или, того хуже, если он решит еще сильнее наказать вас. Вы, вне всякого сомнения, красивы, миледи Мэриел..., но на свете есть очень мало женщин, подобных вам, и большинство из них связаны семейными узами. И лишь немногие из них являют потенциальные затруднения для любого, кто будет искать их расположения... Как, например, вы. 

— Так вы пригласили меня лишь для того, чтобы оскорблять? — спросила Мэриел. Ее раздражение быстро нарастало. Она не знала, зачем Лион хотел с ней встретиться, но ей и в голову не могло придти, что он предпринял все это лишь для того, чтобы поиздеваться над ней. 

— Вовсе нет, — казалось, он был поражен тем, что она могла так о нем подумать. — Миледи, я не могу выразить словами, насколько я вас уважаю. Я пригласил вас сюда по предложению и рекомендации министра Дурлы. А также потому, что я искренне верю в то, что вы идеально подходите для целей нашего Министерства Развития. Хотя мы имеем в виду, ну... — он улыбнулся, — что это не совсем официальная работа, если вы понимаете, что я имею в виду. 

— Я была бы рада так сказать, но это было бы ложью. 

Он встал. Она осталась сидеть, а он принялся расхаживать кругами по комнате. Только теперь она поняла, насколько он высокий. Когда он приветствовал ее, Лион лишь привстал на кресле, и она не смогла тогда точно определить его рост. 

— В данный момент у нас множество дел, касающихся отношений с Межзвездным Альянсом, — произнес он. 

— В данный момент? — она усмехнулась. — Держу пари, что это началось не сегодня, и ситуация будет развиваться дальше. 

— Да, мы тоже так думаем. Раз Межзвездный Альянс заявляет, что в галактике он всерьез и надолго, у нас есть... обязательства, можно так выразиться... защищать интересы Центавра в отношениях с данной структурой. 

— Как? Они обрушили на нас столько бомб, что их вполне хватило бы, чтобы сокрушить менее стойкую расу. Не поздно ли говорить о защите? 

Он выглянул в окно, ей показалось, что открывающийся оттуда вид радовал его сердце. 

— Никогда не поздно, миледи. Мне поручили создать..., можно сказать, отдельный департамент. Это будет ничем не примечательная правительственная структура, которой в составе правительства не числится..., вы понимаете, что я имею в виду. 

— Я... начинаю понимать, — ответила она, поразмыслив. — Вы говорите о некоем бюро внутри правительства, которое станет заниматься шпионажем в Альянсе. 

— Позвольте, миледи, — возразил Лион, — „шпионаж” — это такое грубое слово. 

— Неужели? А какое слово вы предпочитаете? 

— „Разведка”. Это гораздо изящнее, вы не находите? 

— То, о чем вы говорите, потенциально связано с огромным риском, — задумчиво произнесла Мэриел. — Я не стану принимать решение впопыхах. Что именно мне придется делать? 

— Только то, к чему у вас наибольшие склонности, миледи, — ответил Лион. Он кружил по комнате, но вдруг остановился и положил руку ей на плечо. Это можно было бы счесть дерзостью. — Ваша красота, если можно так сказать, необыкновенна. 

— Можно сказать и так, — согласилась Мэриел. — Вы подразумеваете, что красивая женщина может многого достичь, особенно в деле извлечения информации из легко поддающихся женским чарам мужчин? 

— Совершенно верно. 

— Но красота, мой дорогой советник, зависит от вкусов оппонента, — заметила она. — Даже самая прекрасная в мире центаврианка покажется абсолютно ужасной, к примеру, дрази. 

— Верно, — признал Лион. — Но вы упустили из виду две вещи. Во–первых, существует множество общих для всех рас стандартов, под которые вы вполне подходите. Вы очень привлекательны на взгляд людей. Ваша внешность также не покажется отталкивающей минбарцам. И, насколько я понял, нарны... в общем... нарны считают светлую кожу очень экзотичной... так мне говорили. 

— Вам сказали правду, — произнесла Мэриел, вспомнив то внимание, которое ей в свое время оказывал Г'Кар. Без сомнения, отчасти их отношения возникли из–за того, что Г'Кар получал огромное удовольствие, наставляя рога своему давнему недругу Лондо, но она, определенно, интересовала нарна и просто, как женщина. — А второе? 

— Обаяние, миледи. Вы необыкновенно обаятельны, миледи, и я уверен, что это могло бы хорошо вам послужить, даже в общении с представителями тех рас, которым центаврианки кажутся весьма неприятными. 

— Надо же, советник, вы определенно знаете, как польстить женщине. 

— Но, поверьте мне, я делаю это не просто так. Я чувствую, что вы можете оказаться необычайно полезной для нас, миледи Мэриел. И я имею в виду не только разведку. Может случиться и так, что возникнет необходимость в саботаже или... 

— Убийстве? — закончила она вместо него. — О, кажется, я не так выразилась. „Убийство” — это слишком грубое слово. 

— Раз уж об этом зашла речь... Лично я всегда предпочитал термин „перемещение”. 

— „Перемещение”? 

— Да. К следующей жизни. 

— А, — она улыбнулась. Очевидно, советник не был лишен чувства юмора, пусть даже мерзкого. 

Он обошел вокруг стола, уселся обратно в кресло. 

— Несомненно, вы думаете о том, какое вас ждет вознаграждение. 

— Я действительно думала об этом. Если только вы не надеялись, что я стану этим заниматься только по доброте душевной. 

— Не сомневаюсь в вашей доброте, миледи, но „доброта душевная” меня совершенно не волнует. Я отвечу на ваш вопрос: к сожалению, я не могу расплатиться с вами титулами и земли. Эта сторона деятельности моего министерства должна оставаться в тайне, а подобное внезапное возвышение выглядело бы очень подозрительно. Это может вызвать нежелательные вопросы. 

Но мы можем щедро вознаградить вас, поскольку располагаем внушительными фондами. Более того, уверяю вас, что определенные двери постепенно, хотя и не сразу, снова приоткроются перед вами. Внимание, которое вы неизбежно притягиваете к себе, в данном случае, послужит нашим целям. Просто... не привлекайте слишком много внимания, если вы... 

— Понимаю ли я, что вы имеете в виду? Да, советник, мне все понятно. 

— Вы будете получать задания из этого кабинета, и подчиняться непосредственно мне. 

— А если у меня возникнут трудности во время моей разведывательной деятельности? Если правда о моей „миссии” выплывет наружу, и мне предъявят обвинение в шпионаже, что тогда? 

— Тогда, — вздохнул Лион, — боюсь, что у вас будут большие неприятности. Могу я надеяться на то, что вы не позволите раскусить себя? 

— Вы хотите сказать, что я могу считать себя... расходным материалом, — она невесело улыбнулась. — Мне к этому не привыкать. С тех пор, как Лондо развелся со мной и Даггер, я узнала, что значит оказаться ненужной. 

— Вы думаете, что леди Даггер тоже может заинтересоваться этой работой? Или, к примеру, леди Тимов? Хотя она и осталась женой императора, но, мы понимаем, что между ними нет особой любви. Она могла бы пожелать оказать нам услугу. 

Мэриел серьезно задумалась над этим вопросом. Потом медленно покачала головой. 

— Я бы на вашем месте не стала этого делать, советник. Даггер обожает манипулировать другими. Политика и интриги — это для нее что–то вроде хобби. Она просто играет. Но она всего лишь дилетант, не более, хотя и с чрезмерным самомнением. Сомневаюсь, что у нее хватит духу, особенно, с учетом ваших условий. 

Что же касается Тимов... то, мне кажется, вы недооцениваете ее. Она потрясающе рациональна для того, чтобы нравиться Лондо, но, на мой взгляд, рациональность есть суть их отношений. Она была совсем юной, когда вышла замуж за Лондо, и отнеслась к замужеству излишне романтично, хотя это был запланированный брак. Полагаю, отчасти этот романтический огонек все еще светится в ее глазах, хотя и тускнеет, когда ей кажется, что ее никто не видит. Не думаю, что она способна предать Лондо. Более того, она слишком прямодушна и не станет скрывать от дурака, что он — дурак. Она не понимает нюансов, вряд ли она окажется хорошим кандидатом. 

— Но есть и другие, — задумчиво добавила она. — Другие, которые могли бы вам подойти. В свое время у меня была возможность познакомиться с множеством „сомнительных” личностей. Я бы могла предложить вам список имен, если вас это заинтересует. 

— Вот видите? Вы уже начинаете приносить пользу! — он слегка покачал головой. — Вы такая задумчивая, миледи. Все в порядке? 

— Просто я... думаю о других женах. И о Лондо. Иногда я вспоминаю эту часть своей жизни, и мне кажется, будто все это было не со мной, — она тихо засмеялась. — Знаете, как нас называл Лондо? „Чума, голод и смерть”. 

Лион вежливо покачал головой. 

— Боюсь, что я не понимаю, что все это значит. 

— Ох, это земное выражение. Лондо просто помешан на земных легендах. Одна из их религий утверждает, что когда наступит Судный День, о нем провозгласят четыре всадника. Трое из них — это Чума, Голод и Смерть. 

— Земные обычаи, как мне кажется, вызывают восторг не только у Лондо, но и у его бывшего протеже, Вира, — тут ему в голову пришла мысль, и он добавил: — А как же зовут четвертого всадника из этого мистического квартета? 

Она нахмурилась, пытаясь вспомнить, а потом ее лицо просветлело. 

— О, да. Война. 

— Война, — хмыкнул Кастиг Лион. — Если учесть, куда нас завел Лондо, то это высказывание кажется мне абсолютно уместным. Вы так не думаете? 

— Я стараюсь вообще не думать, советник, — сказала Мэриел. — Это часто мешает мне жить по–своему. 

— Значит, мы поняли друг друга, миледи? 

— Да. Полагаю, что так, — она элегантно протянула ему руку, и Кастиг Лион нежно взял ее и поцеловал. 

— Могу ли я рассчитывать на ваше благородство и предположить, что мое „вознаграждение” будет достойным, дабы нам сейчас не пришлось заниматься столь скучным делом, как утряска финансовых вопросов? 

— Уверяю вас, миледи, вы не будете разочарованы. 

— Благодарю вас за заботу обо мне. 

— Ну, миледи, ... я же упоминал ранее, ... откровенно говоря, не я сам подумал о вас, а Дурла предложил мне привлечь вас для нашей работы... 

— Дурла... — на секунду с ее лица исчезло всякое выражение, но потом она что–то припомнила. — Ах, да. Этот министр. Тогда прошу передать ему мою благодарность. И все–таки, советник... полагаю, что наши отношения не ограничатся только бизнесом. 

— Миледи? 

Мэриел, явно не желала объяснять сказанное, просто вырвала руку и вышла из комнаты, остановившись лишь для того, чтобы едва заметно, но многозначительно улыбнуться ему через плечо. 

Как показалось Кастигу Лиону, Дурла с трудом заставил себя задать тривиальный вопрос: 

— О... вам удалось встретиться с леди Мэриел? 

Дурла еженедельно встречался с Лионом для обсуждения различных проектов. Дурла проводил подобные встречи со всеми подчиненными ему советниками. Лион к этому привык. Он бы мог бы сидеть здесь и долго говорить о планах Министерства Развития, о ближайших и перспективных целях, а Дурла внимал бы его речам и кивал, хотя Лион никогда не мог определенно сказать, слушает ли его министр. 

Но сейчас Дурла, кажется, был само внимание. Он старался казаться равнодушным, вот именно, старался. Это было заметно. Лион не совсем понимал, с чем это связано, хотя у него были кое–какие подозрения. 

— Да, я встречался с ней. 

— И как прошла встреча? 

— Весьма удачно. Она незаурядная личность, эта леди Мэриел. Какой шарм, какое обаяние! Все предложенные вами кандидатуры для нашего бюро разведки оказались выше всяких похвал, но Мэриел, возможно, будет лучшей вашей находкой, министр. 

— Отлично. 

Некоторое время министр молчал, и Лион не мог сказать наверняка, ждет ли он, чтобы Лион продолжил свою речь, или же просто задумался. 

— У меня возникли некоторые соображения относительно названия нашего бюро, господин, — осторожно сказал Лион. 

— Названия? — мгновение Дурла казался озадаченным. 

— Да, министр. Нам определенно нужно как–то называть отдел, занимающийся сбором информации и другими... делами, относящимися к Альянсу. Но назвать его Отделом Разведки было бы слишком откровенно. 

— Да. Да, абсолютно с вами согласен, — Дурла поджал губы, размышляя, а потом произнес: — Назовем его Отделом Общественной Работы. 

— Общественная работа. Отличное название, министр. Можно мне поинтересоваться... 

— Она что–нибудь говорила обо мне? 

Этот внезапный вопрос застал Лиона врасплох. 

— Она, министр? Вы имеете в виду леди Мэриел? 

— Да–да. Вы же сказали, что именно по моим рекомендациям она была принята в Отдел Общественной Работы. 

— Нет, господин, тогда он еще так не назывался... 

— Не морочьте мне голову, Лион, — произнес Дурла, и Кастиг внезапно почувствовал угрозу в его голосе. До сих пор поведение Дурлы, по мнению Лиона, соответствовало ситуации, но теперь он не мог сказать, что именно у министра на уме. Он чувствовал, что это может привести к серьезным неприятным последствиям. 

— Вы упоминали обо мне при ней? Мне просто хотелось бы это знать. 

— Почему вам нужно знать все это, господин? — спросил Лион. 

— Потому что, — жестко ответил Дурла, — если я собираюсь ввести ее в дело, то мне нужно знать, знает ли она о том, что мне известно об ее участии в этом деле, дабы я не сказал при случае чего–нибудь лишнего. 

Лион медленно кивнул, некоторое время размышляя над последней фразой Дурлы, чтобы убедиться в том, что он правильно ее понял. 

— Я... понимаю, министр. Да, я пару раз упоминал при ней о вас, хотя и не уверен, сколько именно раз. 

Дурла постукивал пальцем по столу, и это занятие, кажется, полностью поглотило его внимание. 

— Да, конечно. И... что же она сказала? Обо мне, я имею в виду. Показала ли она как–нибудь, что знает обо мне? 

Лиону подумал, не показалось ли ему, что грудь Дурлы во время этой речи слегка выпятилась, будто он полностью ушел в себя, в некий воображаемый образ. 

— Да, господин. На самом деле... теперь я припоминаю..., она просила меня поблагодарить вас за то, что вы рекомендовали ее на это место. 

— Да?! — Дурла хлопнул рукой по столу, как будто внезапно вспомнил о том, где искать таинственно запропастившийся кошелек. — Почему же вы раньше об этом не сказали, Лион? Раз уж вы являетесь руководителем отдела по сбору информации, то вам следует действовать более эффективно в части передачи мне важной информации, чтобы мне не приходилось вытягивать ее из вас клещами. Или вы с этим не согласны? 

— Абсолютно с вами согласен, министр. В будущем постараюсь не разочаровать вас. 

— А она сказала еще что–нибудь? Вы сказали, что ей известно, кем я являюсь. Ну, конечно же, она знает это, — он сам ответил на свой вопрос. — Она должна знать. Все это знают. 

— Конечно же, она знала это, министр. Когда я упомянул ваше имя, она сказала..., что же она сказала?.. А, она сказала: „О, да... этот министр...” 

Температура в комнате осязаемо понизилась. 

— „Этот министр”? Вы уверены, что она сказала именно это? 

— Слово в слово, господин. 

Лицо Дурлы застыло, и в этот миг Лион понял, что надо делать. Он наклонился вперед, сидя в кресле, его высокая фигура сложилась почти вполовину, когда он жестом заговорщика поманил к себе Дурлу. Дурла, явно смутившись, последовал его совету. Лион заговорил таким шепотом, будто делился с шефом великой тайной. 

— Она — весьма утонченная женщина, господин. 

— Утонченная. 

— В высочайшей степени. Но, господин, она все–таки остается просто женщиной... А я всегда был неплохим знатоком женщин. 

— Я не совсем понимаю вас, советник. 

— Поверьте мне, господин, очень возможно, что она думает о вас... гораздо больше, чем старается показать. О, но... возможно, я говорю слишком дерзко... 

— Нет–нет, — торопливо вставил Дурла. — Мне нужно знать все, что вы об этом думаете, советник. Так что, ради всего святого, можете быть дерзким. 

— Хорошо, министр, — ответил советник, и повел рассказ в более приятном для Дурлы, на его взгляд, направлении. — Хотя ее слова и казались равнодушными, что–то в ее голосе указывало на другое. Она будто пыталась создать впечатление, что лишь едва знакома с вами. Но, министр, если быть реалистом..., кто на Приме Центавра не знает министра Внутренней Безопасности Дурлу? Нелепо предполагать, что она о вас никогда не слышала. Скорее можно предположить, что она, в силу утонченности своей натуры была... 

— Излишне деликатной. 

— Да. Именно так. Я понял это по ее глазам, господин. Это было так очевидно..., если знать, что искать. 

— Ну... это великолепно. Очень хорошо, — произнес Дурла, заметно приободрившись. Лион снова выпрямился в кресле, и Дурла продолжил. — Не сомневаюсь в том, что она станет весьма полезным пополнением для Отдела Общественной Работы. Хорошая работа, Лион. Хорошая работа во всех отношениях. 

Они еще немного поговорили о разных делах. О текущем наборе Первых кандидатов и о том, как можно увеличить их число. Об археологическом проекте, который Дурла зачем–то затеял на одной удаленной планете. Но Лион толком не слушал. Его мысли все время возвращались к недавней ситуации. Все яснее ясного. Без всяких сомнений, Дурла безумно увлечен этой женщиной. Когда разговор заходил о леди Мэриел, Дурла, судя по всему, был не в состоянии соображать. 

Полезная информация. Лион пока что не имел представления о том, как и когда использует ее в своих целях. Но он не сомневался в том, что рано или поздно это знание ему пригодится. Это будет его козырь..., который он выложит, когда наступит подходящий момент.