Cover Легионы огня: долгая ночь Примы Центавра
Оглавление

Глава 12

Лондо знал, что это была проверка. Он ни секунды в этом не сомневался. 
— Знаете, Шеридан умрет, — сказал дракх. 
Это высказывание мгновенно вывело Лондо из состояния глубокой задумчивости. Услышав раздавшийся из тени, этот знакомый до боли голос здесь, в тронном зале — месте, являвшемся символом его власти, хотя для него оно, скорее, было символом обмана, в который превратилась его жизнь, — он непроизвольно вздрогнул. Но это было не самое ужасное. Самое ужасное заключалось в том, что хотя Лондо знал о том, что Шив'кала следит за ним, по крайней мере, подсознательно ощущал, это его совершенно не беспокоило. 
А вот одна только мысль о том, что он сможет привыкнуть к такой, половинчатой жизни, которую его вынудили вести, — и даже получать от нее удовольствие, — приводила Лондо в ужас. 
Прошло некоторое время, прежде чем до него дошел смысл фразы. 
— Что? — сказал Лондо. 
Дракх выложил ему все. Посвятил в детали плана, рассказал о Реме Ланасе и о твари, что жила внутри него. Он был выбран на эту роль случайно, они просто схватили первого встречного. В случайном выборе, считали они, таится величайшая сила. Ланас не испытывал особой ненависти ни по отношению к Шеридану лично, ни к Межзвездному Альянсу в целом. Он был никем. Не обладал ни силой воли, ни развитым интеллектом. Но все, что он собой представлял, в итоге, можно было неплохо использовать. 
Когда дракх, наконец, замолчал, Лондо покосился в его сторону. Шив'кала неподвижно стоял там, во тьме, и глядел на него, не мигая, со своей неизменной пугающей улыбочкой на лице. 
— Зачем... вы мне все это сказали? 
— Он был вашим другом. Мне хочется, чтобы вы знали о том, что его ожидает... на случай, если вам захочется с ним попрощаться... что ж, даю вам такую возможность. 
Проверка. Нет... не просто проверка. 
Ловушка. 
Лондо знал это, и не просто знал, а был в этом уверен. 
С такой же легкостью дракх мог сказать: „Шеридан скоро умрет. Пошлите ему миленькую записку” и покончить с этим. Нет, он сообщил Лондо все, что ему было известно, потому что хотел, чтобы Лондо узнал об этом..., чтобы посмотреть, что он предпримет. 
Лондо не мог заснуть. Он не спал двое суток. Он все время думал, пытаясь представить Шеридана своим величайшим врагом, лидером Межзвездного Альянса, который безжалостно разгромил его любимую Приму Центавра. Тем, кто отвернулся от них. А Деленн, его жена..., с какой оскорбительной жалостью она смотрела на него. 
Но, как Лондо ни пытался, он не мог стереть память о том времени, когда Шеридан помогал ему. Те годы, проведенные на Вавилоне 5, были лучшими годами его жизни. Тогда он этого не понимал. Тогда он считал, что это просто период медленного, но неумолимого падения во тьму. На самом деле, Шеридан и Деленн много раз выручали его. Более того, он не сомневался, что по–своему они были ему опорой, надеясь, что когда–нибудь с ним все станет хорошо. В том, что все завершилось так ужасно, что он стал одновременно самой могущественной и самой беспомощной личностью на Приме Центавра, явно не было их вины. Он сам вершил свою судьбу. 
Он пытался уснуть, но забывался лишь на мгновение, после чего снова приходил в себя. В течение этого времени он чувствовал, что Страж недовольно шевелится. Очевидно, создание тоже нуждалось в отдыхе, и подстраивало свой сон под биоритм Лондо. Поэтому, когда Лондо уставал, Страж тоже испытывал дискомфорт. Мысль об этом принесла Лондо хоть какое–то удовлетворение. 
Наконец, его состояние сделалось совершенно невыносимым. Но он понимал, что должен действовать хитростью. Он не мог просто взять и заняться спасательной миссией, или поставить Шеридана в известность. Подобная попытка, скорей всего, была бы прервана Стражем. Если Страж не сможет его остановить, то он наверняка известит об этом дракхов, и те смогут изменить свои планы..., а потом выразить Лондо свое недовольство самым прямым и неприятным способом. Лондо хотелось спасти Шеридана, но не ценой своей шкуры. Он не был настолько великодушен. 
Поэтому он вызвал Вира. Время было выбрано верно, потому что идея устроить во дворце праздник на самом деле принадлежала Дурле. Он организовал его для того, чтобы собрать вместе всех своих союзников и сторонников и продемонстрировать им, насколько велико его влияние при дворе. Поскольку идея исходила от Дурлы, марионетки дракхов, который, возможно, даже не догадывался о том, кто действительно дергает его за веревочки, дракхи не станут задавать лишних вопросов или подозревать Лондо в ведении двойной игры. И приглашение Вира выглядело вполне уместным. 
Так что он позвал своего старого союзника, своего давнего друга — возможно, единственного друга во всей галактике, — в гости. Приглашение, как Лондо и надеялся, не привлекло внимания. 
Затем настала очередь следующего шага: как только начался праздник, Лондо приналег на выпивку. Трудность заключалась в том, чтобы сохранить способность держаться на ногах. Надо было выпить ровно столько, чтобы отключить Стража, но, в то же время, самому сохранить способность действовать. Если это удастся, то он сможет более–менее свободно разговаривать с Виром без Стража, следовательно, и без дракха на том конце провода. Тогда они не узнают, что он затеял. Но, если он выпьет слишком много, то опьянеет настолько, что проку от него не будет ни Виру, ни Шеридану, ни ему самому. 
Так что, когда прибыл Вир, и Лондо увел его в сторонку, ему приходилось прилагать усилия, чтобы держаться на ногах, потому что к этому времени выпитое уже ударило ему в голову и все окружающее тонуло в приятном легком тумане. Но Лондо, тем не менее, действовал необычайно осторожно. И правильно сделал. Потому что когда он стал вводить Вира в суть дела, начав по частям излагать план..., он почувствовал, что Страж пытается проснуться. Он погрузил эту тварь в бессознательное состояние, но она старалась протрезветь со скоростью, которая одновременно тревожила и забавляла его. Очевидно, Страж начинал привыкать к определенному количеству алкоголя. Отныне Лондо придется увеличивать дозу спиртного, чтобы поддерживать опьянение Стража. 
Лондо пришлось пойти обходным путем. Он пытался намекнуть Виру на грозящую Шеридану опасность, приведя похожий пример из истории. Лондо нутром чуял, что Страж счел их разговор подозрительным. Тварь чувствовала, что–то происходит, но не могла понять, что именно. Не последовало ни жутких приступов головной боли, ни властных мысленных приказов. Но тварь была более насторожена, чем обычно, и Лондо тоже приходилось держать ухо востро. 
Он был жутко расстроен. Как ему хотелось просто опустить все эти осторожно подобранные фразы и исторические аллюзии, и прямо сказать Виру о том, что надо сделать. Но он знал, что за этим последует — немедленные действия Стража. Кто знает, насколько силен монстр, сидящий у него на плече? Он знал, что Страж может причинить боль, что он следит за его действиями, но вряд ли стоило полагать, что его возможности ограничиваются только этим. Возможно, Страж мог превратить его мозги в кашу легким усилием мысли. Вдруг он мог вызвать у него припадок, или остановить его сердца, или... сделать все, что угодно. 
Ему так хотелось хоть что–нибудь сделать, дабы предотвратить гибель Шеридана от чешуйчатых лап этих отвратительных дракхов, но дело было в том, что он не собирался жертвовать собой ради этого. Он все еще ставил целостность собственной шкурой выше шкуры Шеридана. 
Когда Вир уехал, Лондо стал внимательно следить за новостями. Страж не находил ничего предосудительного в этом занятии Лондо. Все–таки, он был императором. Этот только хорошо, что он старается быть в курсе событий. И, когда появились подробности о широко разрекламированной миссии большой группы официальных лиц во главе с Шериданом в Трущобах, Лондо воспрянул духом. Он изо всех сил сдерживал свое ликование. 
Затем его энтузиазм испарился. Он почти физически ощутил тьму, источаемую Стражем, в тот самый момент, когда смотрел репортаж о миссии, возглавляемой, судя по всему, невредимым, Шериданом. Подтверждение того, что он не ошибся, и это была проверка. Проверка, которую он провалил, потому что знал их планы. Он не был уверен, с чего он это взял. Возможно, телепатическая связь была двусторонней. Но он знал, что это на самом деле так, и теперь ему оставалось лишь ждать неминуемой расплаты. 

— Оно того стоило? 
Лондо сидел в своей личной библиотеке, которая по традиции находилась в полном распоряжении императора. В глазах центавриан библиотека имела огромное значение. Императора считали чем–то вроде живого кладезя центаврианской истории, и ему полагалось держать в голове информацию обо всех великих деяниях предшественников, а также о многие других важнейших свершениях Республики. Эта обязанность была настолько священна и уважаема, что стало абсолютно необходимым устроить во дворце хорошо охраняемое место, где император мог бы без помех удовлетворить свой интерес к истории, прочувствовать ее сердцами. Естественно, во всем дворце не было более охраняемой комнаты. Там было много книг и множество разнообразных реликвий славного прошлого. 
Поэтому, когда тьма вдруг голосом Шив'калы спросила: „Оно того стоило?”, Лондо подскочил так резко, что едва не уронил стол, за которым сидел. Он вскочил на ноги, пытаясь сохранить на лице выражение собственного достоинства перед лицом столь грубого вторжения. В библиотеке царил полумрак, и он не мог как следует разглядеть Шив'калу. 
— Вы здесь? — спросил он, подумав на мгновение: вдруг Шив'кала говорит с ним мысленно, а сам находится где–то в другом месте. 
— Да, я здесь, — снова услышав этот голос, Лондо мог с уверенностью сказать, что Шив'кала здесь, в комнате. Но его голос, казалось, доносился откуда–то издалека. — И вы здесь. Как мило. 
— Мило? — выразительно произнес Лондо. — Я бы не стал использовать это слово. Что вы хотите? 
— Хочу? Я бы не стал использовать это слово, — вернул подачу Шив'кала. — Мне не хочется делать то, что я должен сделать. То, что мы должны сделать. 
— Я не понимаю, о чем вы говорите. 
— Неужели? 
Лондо почувствовал что–то и напрягся. Это была начинающаяся... боль. И еще что–то. Они наказывали его болью в прошлом, но он чувствовал, что сейчас ощущения были несколько иными. Вместо того чтобы поразить его внезапным, яростным ударом, боль разгоралась постепенно. И он задумался о том, что, не начал ли он привыкать к физическим и психическим мучениям, которым его подвергали дракхи. Но в данном случае..., возможно, это вовсе не имело отношения к дракхам. 
— Это ваша работа? — требовательно спросил Лондо, приложив руку к виску. 
— Вы все–таки сделали это, Лондо, — сказал Шив'кала. В его голосе прозвучало знакомое смирение. — Вы... один. 
— Я не понимаю... — боль вспыхнула, стала даже сильнее, чем ему приходилось испытывать раньше. Лондо обнаружил, что ему тяжело дышать, а сердца бились с трудом. 
— О, вы понимаете, — и все следы симпатии и печали мгновенно исчезли из голоса дракха. Осталось только жесткость и жестокость. — Вы одурачили меня, Лондо. 
— Я? Я... — и тут Лондо пошатнулся. Он попытался опуститься на кресло, где недавно сидел, но не рассчитал расстояния и рухнул на пол. Так его дракхи еще не пытали. Ничего столь ужасного он раньше не испытывал, и, возможно, на своем веку ему не испытать ничего хуже, потому что хуже уже некуда. Лондо запоздало понял, что страдания начинались медленно для того, чтобы усыпить его бдительность, заставить его подумать, что, возможно, все не так плохо. Но он ошибался. 
Тело свело судорогой, волны боли одна за другой обрушивались на него. Он попытался мысленно отрешиться от всего, отключить свой разум, но это было невозможно, потому что боль была везде: в каждой извилине, в каждом уголке его мозга, в каждом чувствительном нейроне его тела. Он открыл рот, чтобы закричать, но не смог, потому что мышцы парализовало. Он смог лишь выдавить из себя нечленораздельный булькающий хрип. 
— Я сказал Сообществу Дракхов, — продолжил Шив'кала, будто не замечая, как Лондо извивается перед ним подобно животному на вертеле, — что вам можно доверять. Что вы знаете свое место. Они потребовали, чтобы я провел проверку. И я это сделал. А вы ее провалили. Это, Лондо, никуда не годится. 
Лондо совершенно потерял контроль над собой. Из него изверглась вся жидкость, что была в его теле, чего не случалось с тех пор как ему исполнилось два года. Это было так унизительно, запах был ужасен, а потом он перестал ощущать даже это, настолько боль усилилась. Его потемневшая избитая душа взмолилась о пощаде, как это уже было раньше. Он вспомнил о том, как ему хотелось умереть несколько месяцев тому назад, и что он был готов покончить с собой. Но теперь до него дошло, каким же он был дураком, потому что ему никогда не хотелось закончить свою жизнь вот так. Сейчас он отдал бы все, лишь бы только умереть спокойно. Он бы убил всех своих друзей и любимых. Уничтожил бы сотни, тысячи невинных центавриан. Он бы все сделал, лишь бы прекратились эти мучения, что сейчас обрушились на него. 
А потом стало еще хуже. 
Он почувствовал, что его разрывает на части. Что все его органы превратились в жидкость, и он был убежден, что его мозг вытекает через уши, он почти чувствовал это. Боль выжгла его глаза, а зубы пронзили десны, язык распух, заполнив горло и перекрыв доступ воздуху. Каждое движение отдавалось огнем, поэтому он старался сохранять неподвижность, но боль вынуждала его дергаться, что вызывало еще большие страдания. Боль нарастала до тех пор, пока он не забыл совершенно все ощущения нормальной жизни, без страданий. 
А потом все вдруг прекратилось. 
Все разом исчезло, и он не мог шевельнуться, поэтому лежал в оцепенении, окутанный исходящим от него жутким зловонием. Лондо сознавал, что никогда больше не сможет себя уважать, никогда больше не будет чувствовать себя в безопасности. Ему не хотелось бы, чтобы кто–либо видел его, ибо он был отвратителен и жалок, превратился в невнятно бормочущую развалину. Одна лишь мысль об этом приводила его в негодование, но не в его силах было что–либо изменить. И он был так рад тому, что боль хотя бы ненадолго прекратилась, что разрыдался, содрогаясь всем телом. 
— Знаете, сколько вы выдержали? — спокойно спросил Шив'кала. Лондо попытался покачать головой, но, если бы он был способен ответить, то сказал бы, что прошли часы. А, быть может, дни. 
— Девять секунд, — продолжил Шив'кала, очевидно, понимая, что Лондо не может что–либо произнести. — Вы испытывали все это ровно девять секунд. Хотите попробовать двадцать или тридцать секунд? Или даже лучше... двадцать или тридцать минут? Или часов? Или дней? 
— Нет... нет, — Лондо с трудом узнал собственный голос. Он скорее походил на хрип умирающего животного. 
— Я тоже так не думаю. Сомневаюсь, что вам бы удалось это пережить. Но, даже если бы вам это удалось, сомневаюсь, что вам понравилось бы жить в том виде, до какого вы бы дошли к тому моменту. 
Лондо ничего не ответил. В этом не было необходимости, и он вообще сомневался в своей способности произнести что–либо членораздельное. 
Ничуть не смутившись вдруг обретенной молчаливостью Лондо, Шив'кала произнес: 
— Это ваше наказание, Лондо. Но этого недостаточно. Вы должны искупить свою вину. Вам ясно? Вы слышите то, что я вам говорю? 
Лондо умудрился кивнуть. 
— Хорошо, — Шив'кала вышел из тени и остановился прямо перед Лондо. Он склонил голову, с любопытством рассматривая императора. — Скажите мне, Лондо... вы могли бы убить Шеридана... чтобы избежать более страшного наказания? 
Больше всего на свете Лондо хотелось помотать головой. Ему хотелось плюнуть в лицо дракху, заорать от ярости. Ему хотелось вскочить на ноги и вцепиться в чешуйчатую шею этого серокожего монстра. Сейчас его совершенно не волновали спрятанные бомбы, которые могли разнести его народ на мелкие кусочки. Его не волновала мысль о том, останется ли он в живых, если попытается задушить Шив'калу. Все, чего ему сейчас хотелось, это возможности для такой попытки и, более того, воли для ее совершения. 
Но, вместо этого, он просто кивнул. Он знал, что сейчас он способен на все. Он был готов убить Деленн, Вира, Тимов... всех, любого, кто попался бы ему под руку, лишь бы больше не испытывать этого ужасного „наказания”. Хотя его тело уже не испытывало боли, память о ней была еще свежа. Ему не хотелось вспоминать о произошедшем, но исходящий от него запах не давал об этом забыть. 
— Что ж... вам не придется убивать Шеридана, — сказал Шив'кала. — На данный момент мы хотим оставить его в живых. Видите ли, недавно произошло событие, привлекшее наше внимание. Шеридан скоро станет отцом. 
Лондо потихоньку пытался успокоить дыхание, заставить сердца биться равномерно. Поэтому смысл замечания Шив'калы дошел до него лишь спустя несколько секунд. Он все еще лежал на полу, но ему удалось слегка приподнять голову. 
— От... отцом? — спросил он. 
— Верно, — сказал Шив'кала. — На самом деле, ваше искупление будет очень простым. 
Шив'кала снова двинулся куда–то, и Лондо не мог отвести от него взгляд. Он направился к реликвиям,... к полке, на которой стояло несколько урн различного предназначения. Он задумчиво изучал их некоторое время, а потом взял одну. Серебряную, с золотой отделкой. 
Лондо знал, для чего предназначалась эта урна. По традиции она использовалась центаврианами лишь для определенных целей, и он не представлял, что в ней заинтересовало Шив'калу. 
А потом, постепенно, он догадался и ужаснулся своей догадке. Лондо быстро отбросил эту мысль, не в силах поверить в то, что это возможно. Это было немыслимо, это было за гранью понимания. Даже для дракха. Они не посмеют. Они не посмели бы... и, конечно, им не заставить его участвовать в этом... 
Потом дракх распахнул свою одежду. 
— Нет, — прошептал Лондо. — Пожалуйста... Нет... 
Он лежал на полу, по–прежнему не в силах пошевелиться, и умолял, забыв про всякую гордость: 
— Нет... 
Шив'кала даже не подал виду, что слышал его. Его грудь отвратительно пульсировала, как будто там жила какая–то разумная раковая опухоль. Он поставил урну на ближайший стол, а потом открыл крышку. Отложил ее в сторону, а потом прижал руку к груди. 
— Вы не посмеете... — умолял Лондо. Хотя он знал, что все это бесполезно, он продолжал умолять Шив'калу передумать. 
И снова дракх никак не отреагировал на его слова. Вместо этого он осторожно извлек из сумки на своем теле маленькое создание. Тварь была похожа на Стража, только гораздо меньше. Ее глаз был закрыт. Тварь была абсолютно чуждой всему, но Лондо, тем не менее, мог сказать, что она спит, или скорее пребывает в состоянии анабиоза. 
Шив'кала мгновение с гордостью подержал существо на ладони. Он почти с родительской нежностью провел пальцем по его спинке. Лондо с трудом сдержал приступ рвоты. Затем он посадил тварь в урну и закрыл крышку. Лондо не мог произнести ни слова. Он просто беспомощно мотал головой. 
— Когда Шеридан и Деленн прибудут на Минбар... вы тоже поедете туда. Вы подарите им это, — он коснулся урны своим длинным пальцем. — Вы прикажете запечатать дно урны, чтобы Шеридан не смог ее осмотреть. Страж сумеет освободиться, когда придет время. 
— Ребенок?.. — Лондо не мог в это поверить, — Беспомощное дитя? 
— Сын Шеридана и Деленн... да, это будет сын... но он не всегда будет беспомощным ребенком. Когда он вырастет..., он нам пригодится. Страж позаботится о нем. А вы... вы позаботитесь о Страже. 
— Нет, — Лондо к своему удивлению, смог покачать головой. — Нет..., невинное дитя... 
— Если вы не выполните то, что назначено вам в наказание, Лондо, — спокойно ответил Шив'кала, будто ждавший, что Лондо станет возражать, — то на вашей совести будет смерть миллионов невинных детей на Приме Центавра. Но сначала... Сенна станет первой жертвой, — его губы скривились в подобии улыбки, — нашего недовольства. 
— Нет... только не она... — сказал Лондо. 
— Император, кажется, вы плохо понимаете, как мало значат ваши слова. Итак, вы будете нам помогать? 
Ненавидя себя, ненавидя жизнь, ненавидя Вселенную, которая все это допустила, Лондо смог лишь кивнуть. 
А потом его зрение затуманилось, и на него накатилась еще одна волна боли. Он вздрогнул и зажмурился, пытаясь прогнать это ощущение. Когда он снова открыл глаза, Шив'кала исчез. Исчез, оставив Лондо наедине с его слабостью, болью и унижением. Лондо теперь был обречен вечно помнить не только о том, что он перешел черту, но и о том, как легко они его сломали. Это заставило его задуматься о том, чего еще могут потребовать дракхи. Его привела в ужас мысль о том, что до сих пор, похоже, дракхи очень снисходительно относились к нему. 
Он подумал о том, какую гадость они еще выдумают для него. 
О том, почему его так беспокоит грозившая Сенне опасность. 
Он подумал о том, наступит ли такое время, когда он действительно почувствует себя счастливым... хотя бы недолго. 
А потом, когда муки, испытываемые его телом, полностью охватили его, скатившись в милосердное беспамятство, он уже больше ни о чем не думал... 

Последнее обновление: 8 февраля 2009 года © 1999 Dell Books
Перевод © 2003–2008 Екатерина Гинина, Наталья Семенова.
Оформление © 2009 Beyond Babylon 5,
публикуется с разрешения переводчиков.

Предыдущая главаСледующая глава