Cover Легионы огня: долгая ночь Примы Центавра
Оглавление

Глава 7

— Вир! Ви–и–и–ир! 
Лондо встретил его прямо–таки восторженно, совсем не так, как ожидал Вир. Правда, сейчас шел большой прием, а в такой обстановке Лондо чувствовал себя наиболее раскованно. 
Все это весьма взволновало Вира. Конечно же, ему доводилось бывать на многих приемах, особенно вместе с Лондо. Прежнего Лондо подобные мероприятия притягивали, словно магнитом. Вир помнил много подобных попоек, в которых он участвовал на Вавилоне 5, правда, некоторые весьма смутно. Туман, пусть даже кажущийся приятным, тем не менее, оставался туманом. 
Но это... это же был прием при дворе! 
Несмотря на все, через что довелось пройти Виру, после всех тайных заговоров и его личного, ужасного вклада в такой страшный заговор, как убийство императора, он так и не изменился. Его почти детская невинность никуда не делась. Он оставался тем самым дурачком из клана Котто, который некогда слыл ходячей помехой, личностью, абсолютно не способной совершить что–либо значительное. Когда его выпихнули на Вавилон 5, назначив помощником такого же всеми презираемого Лондо Моллари, это было еще одним ударом в жизни мальчика для битья. 
А теперь он оказался при дворе, вокруг него, совсем рядом, правители Примы Центавра, потрясатели центаврианского общества... он до сих пор не верил тому, что все это происходит с ним на самом деле. Вряд ли это было то, чем полагалось заниматься Виру Котто. Он хотел жить тихо, не высовываясь, не переходя никому дорогу. Вот и все, к чему он стремился. 
Он во дворце, может ходить с высоко поднятой головой,... но ему до сих пор хочется ущипнуть себя, дабы убедиться в том, что это ему не снится. Ему все казалось сном, хотя он знал, что у сна есть своя темная кошмарная сторона. О, это ему было слишком хорошо известно. 
Большой зал для приемов был полон жизни и движения. Танцы, песни, веселье. Перед Виром выросла весьма скудно одетая танцовщица и страстно улыбнулась ему,... ему... и закружилась дальше, взмахивая свешивающимися с рук крыльями из тонкой вуали. Слуги со всех сторон несли к нему всевозможные лакомства, едва не сталкиваясь от желания угодить. Гости были разодеты в самые изысканные наряды, они разговаривали и смеялись, как будто ничто во всем мире их не беспокоило. 
— Вир! — снова крикнул Лондо, а потом начал проталкиваться к нему сквозь толпу. Императору это было намного проще, чем кому–либо другому. Народ как будто по волшебству расступался перед ним, давая пройти, а потом смыкался за его спиной. Лондо походил на большой корабль, рассекающий океанские волны. „Корабль государства”, подумал Вир. 
Лондо держал в руке бокал. Проходя мимо какого–то аристократа, Лондо без колебаний вырвал из его рук бокал, протянул Виру. Вельможа на мгновение опешил, но потом, сообразив, кто позаимствовал его выпивку, просто взмахом руки указал одному из слуг принести другой бокал. 
— Вир! Я хочу загадать тебе загадку, — сказал Лондо, вручая ему бокал с вином. 
В голове Вира пронеслось сразу несколько мыслей: поблагодарить Лондо за выпивку, сказать ему о том, что она ему не нужна, сказать, что он, Лондо, прекрасно выглядит, и сказать о том, что ему очень приятно оказаться приглашенным на эту вечеринку. Все эти мысли одновременно пришли ему в голову, но тут же испарились при столь неожиданном высказывании. 
— Э... загадку? 
— Да! Это очень хитрая загадка. Я узнал ее от Сенны. Она умная девчонка, эта наша юная леди. 
— Да, вы говорили мне о ней. Это такое горе — потерять своего учителя... 
— Так ты хочешь выслушать загадку, или нет? — допытывался Лондо. 
— О... конечно, да, — Вир затряс головой в знак согласия. 
Лондо положил руку на плечи Виру, придвинулся к нему. От него сильно пахло спиртным, даже сильнее, чем обычно. 
— Это величественнее, чем Великий Создатель... страшнее, чем корабль Теней... это есть у бедного... это не нужно богатому... но, если ты это съешь, то умрешь. 
Вир молча переваривал все элементы загадки, а потом покачал головой. 
— Сдаюсь. 
— Ты сдаешься! — почти сердито воскликнул Лондо. — Сдаешься? Вот в чем твоя проблема, Вир. Это всегда было твоей проблемой. Ты слишком быстро сдаешься. Тебе нужно привыкать бороться, Вир. Даже если ты потерпишь неудачу, ты хотя бы попытаешься! 
— Л–л–адно. Дайте мне подумать. Величественнее, чем Великий Соз... 
Его размышления внезапно оборвались, когда откуда–то сбоку раздался голос: 
— Посол. Рад видеть вас. 
Вир обернулся и увидел Дурлу. 
Он пару раз мимоходом видел его, но это было до того, как Дурла стал министром. Вир практически не обращал внимания на Дурлу, когда тот был капитаном гвардии. Но теперь, когда Вир, когда в первый раз по–настоящему разглядел его, то почувствовал, что этого парня стоит остерегаться. 
— Взаимно, министр, — непринужденно ответил Вир. 
— Как здорово, что вы сумели вырваться с Вавилона 5, чтобы посетить этот маленький праздник. Уверен, что у вас там очень много дел. 
Вир заметил, что Лондо быстро переводил взгляд с него на Дурлу и обратно. 
Казалось, он забавлялся, наблюдая за их разговором. Будто Лондо ожидал чего–то определенного, но Вир даже представить себе не мог, что это могло быть. Меньше всего на свете Виру хотелось оказаться втянутым в словесный поединок с Дурлой только из–за того, что это, в силу неких причин, было выгодно Лондо. Какими бы ни были эти причины. Тем не менее, в голосе и осанке Дурлы было что–то, что смущало Вира. Не в самих словах, а, в основном, в его снисходительном тоне. 
— О, да... да, у меня там было много дел, — сказал Вир. 
— Уверен, что так. Хотя, — продолжил Дурла, — по–моему, истинное будущее Центаврианской Республики строится здесь, на Приме Центавра, а не в металлической консервной банке, находящейся за много световых лет отсюда. В месте, которое является базой Альянса, просто мечтающего о том, чтобы стереть центавриан с карты галактики, а? 
— Министр, — осторожно ответил Вир, — со всем уважением, должен сказать вам, что, если бы все члены Межзвездного Альянса „просто мечтали” об этом, то сомневаюсь, что мы бы сейчас стояли здесь, в этом прекрасном дворце, наслаждаясь великолепным вином. Простите! — он окликнул слугу и жестом потребовал еще порцию выпивки. Обычно Вир почти не пил спиртного, но за последние годы, благодаря большому количеству поводов для практики, достаточно в этом поднаторел. Этому так же поспособствовало длительное общение с Лондо. 
Когда слуга убежал выполнять его требование, Вир добавил: — Запомните, министр, что я работаю на Вавилоне 5. Я уже много лет знаком с президентом Альянса. Не стану пересказывать то, что мне довелось услышать там о происходящем здесь, но вам бы стоило более осторожно выражать свое мнение о Межзвездном Альянсе. 
— И что же такое вы услышали „о происходящем здесь”? — спросил Дурла, насмешливо приподняв бровь. 
Вир опустил глаза и увидел новый бокал, который, будто по волшебству, оказался в его руке. Ополовинил его одним глотком. Вир чувствовал, что этим вечером выпивка окажется весьма полезной. 
— О, дурацкие слухи. Будто здесь люди исчезают. Придерживающиеся умеренных взглядов политики теряют лицо, власть... жизнь. И на их место приходят ваши союзники. 
— Вы переоцениваете меня, господин посол, — с неподдельной скромностью возразил Дурла. — Согласен, я стараюсь рекомендовать императору тех, кто, по моему мнению, достоин доверия. Но с тех пор, как моей обязанностью стало наблюдение за Внутренней Безопасностью, я, естественно, стараюсь продвигать тех, кого считаю преданным Республике. 
— То есть, вам? 
— Я уже объяснил, что имею в виду, посол, — невозмутимо ответил Дурла. — Император — живое воплощение духа Республики Центавр. Меня беспокоит лишь то, насколько подданные преданы ему. 
— Как это мило, министр, — Лондо, наконец, вмешался. — В конце концов, мы живем в опасное время. Никогда не знаешь, кому можно доверять. 
— Совершенно верно, — согласился Дурла и хлопнул Вира по плечу: — Надеюсь, что не произвел на вас ошибочного впечатления, посол. Я бы скорее откусил себе язык, чем сказал что–то такое, что могло бы так вас обеспокоить. 
— Я бы дорого заплатил за подобное зрелище, — ответил Вир. 
Дурла продолжил, не обращая внимания на столь явный сарказм: 
— Если говорить откровенно, мы все хотим одного. Чтобы Республика Центавр снова стала играть ведущую роль на межзвездной арене, как это некогда было. 
— Неужели? 
— Именно так, посол! — сказал Дурла, будто объявлял прописную истину. — Пока многим это кажется шуткой. Мы поверженные, побитые враги. Против нас объединились целые системы, и они будут продолжать мешать нашему возрождению. Когда–то... когда–то они тряслись от ужаса при одном лишь упоминании о нас. Теперь же... теперь они трясутся от смеха. 
— Ужасно, — произнес Лондо таким тоном, будто в тысячу первый раз беседовал на эту тему. Вир заметил, что Лондо расправляется с порциями выпивки в три раза быстрее него. Да, похоже, что быстрее всех во дворце. — Ужасно. 
— Даже сейчас, когда мы отстраиваемся, когда надрываемся для того, чтобы выплатить все эти „репарации”, одновременно пытаясь возродить нашу прежнюю гордость,... они следят за нами. Они обращаются с нами так же, как мы когда–то обошлись с нарнами. Как бы вы это назвали? 
— Верхом справедливости? — осмелился вставить Вир. 
Дурла сам ответил на свой вопрос, не обращая внимания на Вира. Кажется, он даже не слышал его. 
— Оскорбление. Одно оскорбление на другом! Но потенциал нашего величия все еще жив на Приме Центавра, тлеет, подобно лихорадочному жару, в нашем народе. 
— А разве лихорадка не болезнь? — спросил Вир. — Знаете,... иногда от этого умирают... 
— А иногда она проясняет зрение, — ответил Дурла. 
— У меня обычно только голова болит. 
— Мы бродили среди звезд, — воинственно произнес Дурла. — Разве могут те, кто некогда повелевал звездами, довольствоваться грязью, лежащей под ногами? Хотите знать, чего я больше всего желаю для нашего народа, посол? Хотите знать правду? Я хочу, чтобы мой народ вернул себе подобающее место в галактике. Я хочу видеть, как центавриане снова протянут свою длань и станут повелевать звездами. Я хочу, чтобы вернулась наша былая слава. Я хочу, чтобы мы снова стали теми, кем привыкли быть. Неужели я хочу слишком многого, посол? 
На этот вопрос вместо Вира ответил Лондо, который, покачивая в руке бокал, разглядывал налитую в нем жидкость. 
— Нет, — тихо произнес он. — Нет,... это вовсе не слишком много. 
Дурла хотел было продолжить свою речь, но тут его кто–то окликнул с другого конца зала. По–видимому, возник какой–то дружеский спор, и Дурлу попросили его разрешить. Он быстро и грациозно поклонился Лондо и Виру, а потом оставил их. 
К Лондо двинулись еще несколько чиновников, требуя его внимания, но Лондо отмахнулся от них. Затем он приобнял Вира и произнес: 
— Пойдем, пройдемся со мной, Вир. Расскажешь мне последние новости. 
— Ну, вот вам последняя новость — он мне совершенно не нравится, Лондо. Этот Дурла. Ни на йоту, — Вир говорил шепотом, правда, злым шепотом. 
— Дурла? А что в нем такого? — Лондо, кажется, был потрясен реакцией Вира. 
— Ну, не сочтите это оскорблением,... просто... чем–то он напоминает мне вас. Того, каким вы были. 
— Вовсе нет. 
— Вы смеетесь? А все то, что он только что сказал? То, о чем он мечтает? Не напоминает ли это вам ваши прошлые собственные слова? 
— Нет, я никогда такого не говорил. 
Вир в досаде закатил глаза, в то время как Лондо потащил его куда–то по одному из широких, длинных коридоров. 
— Куда мы идем? — спросил Вир. 
— На экскурсию. Во дворце многое изменилось с тех пор, как ты был здесь в последний раз, — он взглянул на Вира. Его глаза, казалось, были подернуты дымкой. — Итак, попробую понять: Дурла напоминает тебе меня, поэтому он тебе не нравится. Полагаю, что я не должен считать это оскорблением? 
— Когда я впервые увидел вас... тогда... в общем,... словно вас что–то пугало, Лондо. И вы тоже все время мечтали о том, какими должны бы быть центавриане... И вы... 
— Мои мечты исполнились, — мягко сказал Лондо. 
— Да. И из–за этого погибли миллионы. 
— Какие жестокие слова. Ты осуждаешь меня, Вир? Ты осмеливаешься осуждать императора? — эти угрожающие слова прозвучали мягко, будто он просто интересовался мнением Вира. 
— Я знаю вас, Лондо. Иногда мне кажется, что знаю вас лучше, чем кто–либо на свете,... по крайней мере, из тех, кто остался в живых. Он мечтает о том же, о чем некогда мечтали вы, Лондо. И посмотрите, к чему все это привело. Посмотрите на все эти смерти, разрушения, на всю эту трагедию, корни которой лежат в тех мечтах. 
— Дорога судьбы никогда не бывает гладкой, Вир. На ней всегда есть ухабы. 
— Ухабы?! Лондо, мы устроили резню нарнов! Насаждали власть страха! И теперь мы с лихвой расплачиваемся за наши грехи! Все, что с нами случилось, произошло только потому, что вовсю пропагандировались идеи, подобные тем, что сегодня высказал Дурла! Когда же мы чему–нибудь научимся, Лондо? Что же для этого нужно? Уничтожить всех центавриан в галактике? 
— Почему ты задаешь мне этот вопрос? — спросил Лондо. — Знаешь, кого лучше спросить об этом? Рема Ланаса. 
— Простите... кого? — Вир почувствовал, что разговор внезапно перескочил совсем на другую тему. — Рем Ланас? Кто это... 
— Он живет на Вавилоне 5, если мне не изменяет память. Он был там некоторое время. Очень благоразумный парень. Знаешь, зачем ты здесь находишься, Вир?.. 
Вир изо всех сил пытался отслеживать нить разговора. 
— Ну... я... ну... нет, Лондо, если честно. Мне было приятно побывать на приеме, просто потому, что очень здорово видеть, как наш народ что–то празднует,... не важно что,... пусть даже это всего лишь группа, радующаяся планам возрождения. Но я не могу сказать точно, зачем именно вы вызвали меня сюда. 
— Что ты имеешь в виду, Вир? 
— Имею в виду? Я... — он вздохнул. — Лондо... Возможно, ну... вы, возможно, слишком много выпили. Ибо, если честно, вы говорите не очень понятные... 
— Неужели ты полагаешь, — продолжал Лондо, — что я не смог бы воспользоваться стандартными средствами связи, если бы мне захотелось поговорить с тобой? Что я боялся оказаться не в состоянии обеспечить хорошо защищенный канал? Что все, мною сказанное, может прослушиваться? Ты ведь не это имел в виду, а, Вир? 
Мистер Гарибальди иногда использовал выражение, которое Вир находил весьма забавным. Он говорил: „медведь сдох”, когда хотел сказать, что кого–то вдруг осенило. Этот термин Вир так и не понял до конца, вероятно, из–за того, что он не мог представить, что такое „медведь сдох” и почему это должно случиться, чтобы что–то прояснить. 
Но сейчас, когда Вир услышал слова Лондо, до него внезапно начало доходить, что означает этот термин применительно к нему лично. 
— Нет, — очень осторожно ответил Вир. — Я ни о чем таком не думал. 
Авось, по его тону Лондо догадается, что он уловил намек. 
Подернутые дымкой глаза Лондо на мгновение прояснились. Всего на мгновенье. Он молча кивнул. Потом открыл было рот, чтобы еще что–то сказать... 
...И пошатнулся. 
— Лондо? 
Лондо поднял руки к лицу, как бы пытаясь смахнуть невидимую паутину, а когда опустил их, на его лице было странное выражение — смесь гнева и покорности. 
— Ты, как я вижу, стал более устойчивым к алкоголю, — пробормотал он. 
— Ну, да, — сказал Вир. — В своем роде, да. 
— Я не с тобой разговариваю. 
— Но... 
Лондо внезапно переменился в лице, и довольно игриво произнес: 
— У нас здесь есть классная галерея портретов бывших императоров. Мы решили почтить память всех моих предшественников и, взяв уцелевшие статуи и портреты, собрали их в одном месте... пойдем, Вир! Ты должен это увидеть! 
Ух–м... Ладно... 
Разговаривая преувеличенно бодро, Лондо провел Вира в конец коридора, резко свернул направо, затем — налево, и привел его в очень просторную комнату. Как и хвастался Лондо, стены были украшены весьма впечатляющими картинами, в нишах были расставлены скульптуры. 
Первым в глаза Виру бросился портрет Картажье. Лондо проследил взглядом за Виром и выразил его мысли вслух: 
— Почему он здесь, а? 
Вир кивнул. 
— Лондо, он был безумцем. И уродливой частью нашей истории. Ему не место здесь, с остальными. 
— Он здесь по праву, Вир, потому что он — часть нашей истории. Если мы не будем помнить свои ошибки, как нас можно будет вести в верном направлении? 
— Но ведь не все могут прийти к согласию относительно того, что является верным, а что — нет, — с сожалением сказал Вир, оглядываясь через плечо, как будто там мог стоять Дурла. 
— Ты ведь имеешь в виду Дурлу? Успокойся, Вир. Он не обладает монополией на суждения. 
— Не знаю, как относиться к тем, кто был в той зале. Они... 
— Вир... это неважно. Взгляни на эти портреты. Разве они не восхитительны? 
Вир начал терять последнее терпение, разговаривая с императором. 
— Да, они очень милые, но это не говорит... 
— Император Турхан, — Лондо указал на один из портретов. — Великий был центаврианин. 
— Великий? — фыркнул Вир. — Своими предсмертными словами он подстегнул нас к нападению на Нарн. Сами знаете, ведь именно вам он это прошептал... — Вир осекся, увидев выражение лица Лондо. Более того, похоже, еще один медведь сдох, он понял вдруг, на что намекал Лондо. Он пытался раскрыть ему ужасную тайну,... дать понять, что последние слова Турхана вовсе не были призывом к войне. — Лондо... 
— Он умер, мечтая заключить с Нарном мир,... и сказал, что мы с Рифой прокляты. Какой был мудрец, — в его голосе не было даже намека на гнев. Казалось, это его забавляло. 
Но Вир пришел в ужас. Он отшатнулся, побледнел, как полотно. 
— Лондо... Великий Создатель... Лондо... как вы могли... как вы могли... 
Лондо пожал плечами. 
— И это все? Все что вы можете мне ответить? Просто пожать плечами? Лондо, как... как вы могли... 
— Я уже много раз слышал подобный вопрос, Вир. Но, что самое интересное, ответ всегда был один и тот же: легко. 
Вир понятия не имел, что сказать. Он просто потерял дар речи. Никогда еще общение с Лондо не доводило его до подобного состояния. Но Лондо, казалось, нисколько не смутило то, что Вир явно находился не в своей тарелке. Вместо этого он просто сказал: 
— Мы делаем то, что должны делать, Вир. Мы всегда так поступаем. Все мы. Взять, к примеру, императора Крана. Ты помнишь его, Вир? Помнишь, что тогда случилось? 
Голова Вира все еще шла кругом, пока он пытался собрать воедино все то, о чем ему говорил Лондо. 
— Император Кран... немножко, да... Но это было задолго до моего рождения, это... 
Лондо остановился перед бюстом Крана. Кажется, он был самым маленьким в комнате, будто его решили включить в коллекцию в последний момент. 
— Его правление было настолько коротким... что почти не оставило следа в нашей славной истории. Правитель периода Великого Перехода. Тогда разброд среди центаврианских Родов достиг небывалой величины. Предыдущий император, Турис, был абсолютно безвольным правителем, и после его ухода все Рода стали бороться за власть. Это грозило кровавой баней. Бедняга Кран... ты помнишь, что с ним случилось? 
— Да, кажется, помню. Но... 
— Иногда можно прийти к консенсусу о том, что является правильным, а что — нет. И мы не желаем повторения подобного. Никому. Никому, Вир. Ты слышишь меня? — голос Лондо загремел с неожиданной страстью. — Ты слышишь меня, Вир? Ты следишь за тем, что я тебе говорю? 
— Да–да, конечно, — Вир чувствовал себя еще более неловко, чем раньше. — За каждым словом. 
— Хорошо. Рад, что нам удалось поговорить. Так будет лучше для всех нас. Пойдем,... а то прием пройдет без нас. Мы же не можем допустить, чтобы они решили, что могут веселиться без нас, а? 
Знаешь что, Вир? Я хочу, чтобы ты это запомнил. Все, что нас окружает, все, что мы восстановили, вся власть, что принадлежит мне,... все это заставляет меня задуматься о том, что у меня есть на самом деле. И не только об этом, но и о том, что будет у нас всех меньше чем через неделю. 
— А что случится тогда? 
— А это, — ухмыльнулся Лондо, — часть великой загадки жизни. 
Высказав это весьма туманное замечание, он направился к выходу из комнаты, оставив позади совершенно ошеломленного Вира чесать затылок и размышлять над тем, что же творится в его родном мире. 

Когда Вир вечером вошел в свою комнату, то был поражен, обнаружив там танцовщицу, которую ему уже довелось видеть раньше на приеме. Только сейчас на ней было еще меньше одежды. Точнее, на ней была одна ночная рубашка, в которую она просто завернулась, лежа на постели. Вир на мгновение замер, а потом осознал, что молча шевелит губами, и решил, что надо попытаться произнести хоть что–то, подходящее к данной ситуации. 
— Э... э... э... привет. 
— Привет, — промурлыкала она. 
— Прощу прощения... если я вас побеспокоил... Мне показалось, что эту комнату предоставили в мое распоряжение. Я сейчас уйду, — тут Вир увидел свои вещи, стоящие в углу, и понял, что действительно попал туда, куда надо. По–видимому, она тоже. 
— Разве вы не хотите соединиться со мной? 
— Зачем? Разве вы распались на части? — Вир выдавил из себя смешок, попытка пошутить явно не удалась. Он увидел, что с лица женщины по–прежнему не сходит слабая улыбка, и заставил себя собраться. — Э... ну... понимаете, вероятно, здесь произошла какая–то ошибка... 
— Ведь вы — Вир Котто? — она сменила позу, завернувшись в одеяло. Вир внезапно почувствовал, что весь горит. Он также почувствовал какое–то приятное движение в районе груди, и приказал себе успокоиться. 
— Да. Но... можно спросить, как... как... 
— Министр Дурла подумал, что можно предложить вам... исходя из уважения к вам, вашей долгой дружбе с императором... он попросил меня убедиться в том, что вы всем довольны. 
При упоминании о Дурле у Вира моментально испарились все желания и весь интерес к ней. 
— Дурла. Понятно... Ну... — Вир решительно кашлянул. — У меня есть идея. Я сейчас отвернусь и закрою глаза, а ты оденешься и скажешь ему, что все в порядке. Что я по достоинству оценил его затею. Идет? 
На ее лице промелькнуло разочарование. 
— Вы в этом уверены? 
— Леди... поверьте мне, принятие решений — не самая моя сильная сторона. Я принадлежу к тем, кто всегда десять раз передумает. Но на этот раз, да, я совершенно уверен. 
Он повернулся к ней спиной и подождал. Он услышал шелест простыней, шорох одежды, когда она встала и оделась. 
Мгновением позже ее рука скользнула по его спине, и она проворковала: 
— Тогда спокойной вам ночи, посол. 
— И тебе спокойной ночи, — сдавленно ответил Вир. 
Он выждал до тех пор, пока за ней не закрылась дверь, и только тогда осмелился развернуться. Облегченно выдохнул, увидев, что она действительно ушла. 
Дурла. Ее послал Дурла. Одна мысль об этом привела его в ужас. Более того, повернувшись к ней спиной, он, незаметно для нее, напряженно следил за ее тенью, чтобы убедиться в том, что она не бросится на него с ножом. Это было бы вполне в духе Дурлы. 
— Теперь я вспомнил, почему старался держаться как можно дальше от Примы Центавра. Ненавижу это. 
Убедившись в том, что его дверь заперта, он быстро прыгнул в постель. Но сон не приходил к нему. Вместо этого он лежал на спине, разглядывая потолок, и думал о том, что ему сказал Лондо. Он говорил так бессвязно и беспорядочно, будто не мог собрать свои мысли воедино. 
Кто такой этот Рем Ланас? И причем тут император Кран? И... 
Эта загадка. Про то, что было величественнее, чем Великий Создатель. Причем тут эта загадка? По правде говоря, она совершенно ни во что не вписывалась. 
Что же может быть величественнее, чем Великий Создатель? Остальная часть загадки не имела смысла, потому что истина в том, что нет ничего величественнее Великого Создателя. Совершенно невозможно понять, почему он позволил их республике скатиться в такой хаос, почему он допустил эту бомбардировку и... 
Вдруг Вир сел, широко раскрыв глаза. Он ощутил почти детскую радость. 
— Ничто, — произнес он вслух. — Ответ — ничто. 
Это было так здорово. Ничто не может быть величественнее Великого Создателя, нет ничего страшнее корабля Теней,... Вир сам был готов это подтвердить. У бедного ничего нет. Богатому ничего не нужно. А если ничего не есть,... то умрешь. 
Хорошая загадка. Заставляет задуматься. 
Но потом Вир подумал о том, о чем еще ему говорил Лондо. О чем–то... 
Что там он сказал, дословно? 
„Все, что нас окружает, все, что мы восстановили, вся власть, что принадлежит мне,... все это заставляет меня задуматься о том, что у меня есть на самом деле. И не только об этом, но и о том, что будет у всех нас меньше, чем через неделю”. И он еще намекнул, что это является частью великой загадки жизни. 
Ничто. Лондо сказал ему, что он чувствует, что у него ничего нет. Как будто он хотел убедить Вира в том, что ему сильно нехорошо сейчас. Но зачем? Почему бы ему просто не подойти и не сказать об этом? Почему он так страдает, если ему представилась возможность восстановить Приму Центавра такой, какой он хотел? В чем трагедия, отчего эта печаль? 
И... у них тоже ничего не останется? Меньше, чем через неделю? 
Бессмыслица какая–то. 
Или, возможно, в этом был некий смысл, а у Вира просто не хватало мозгов или желания собрать воедино все части мозаики. 
На следующее утро он направился прямиком в тронный зал, но гвардейцы преградили ему дорогу. 
— Мне необходимо увидеть императора, — заявил он. 
Гвардейцы просто смотрели сквозь него так, будто он ничего не сказал. 
— По неотложному делу. 
— Боюсь, что император сегодня никого не принимает, — раздался позади него чей–то голос. Это был Дурла, он неторопливо шествовал по коридору с таким видом, будто был у себя дома. Виру показалось, что Дурла считает себя хозяином дворца. 
— А почему? 
Дурла пожал плечами. 
— Я не обсуждаю приказы императора, посол. Я просто им повинуюсь. Полагаю, что вы поступаете аналогичным образом. 
— А откуда мне знать, что это его приказы? — продолжал настаивать Вир. — Как мне узнать, может, его уже нет в живых? 
Кажется, одно это предположение напугало Дурлу. 
— Я потрясен вашими предположениями о существовании заговора против императора, посол. Уверяю вас, сейчас он находится в тронном зале. Просто он желает уединения. 
— Посмотрим, — запальчиво сказал Вир. — Пока я... 
Двери тронного зала внезапно распахнулись. 
Вир повернулся, всмотрелся, и сразу увидел Лондо. Он сидел на троне строго выпрямившись, глядя прямо перед собой, не подавая никаких признаков жизни, будто манекен. А потом Лондо слегка повернул голову в его сторону. Кивнул, как бы говоря: „Все в порядке. Ступай”. Повернул голову обратно и снова уставился перед собой в одну точку, не говоря ни слова, никак не показывая, что знает том, что Вир до сих пор стоит в дверях. 
Вир отступил назад, и двери закрылись. Он повернулся к Дурле, который улыбнулся и произнес: 
— Желаю вам добраться до Вавилона 5 без приключений. Приезжайте к нам снова... как можно скорее. 
После чего развернулся и зашагал туда, откуда пришел. 

Последнее обновление: 5 января 2009 года © 1999 Dell Books
Перевод © 2003–2008 Екатерина Гинина, Наталья Семенова.
Оформление © 2008 Beyond Babylon 5,
публикуется с разрешения переводчиков.

Предыдущая главаСледующая глава