— Что есть большее оскорбление? Трудно решить, не так ли? — Нерун из клана Звездных Всадников посмотрел на собравшихся членов Совета Старейшин: девять из касты жрецов, девять — из касты мастеров, и еще восемь — из его собственной касты воинов. — То, что несколько членов касты жрецов оскорбили нас, втянув нашего любимого Избранного в потенциально незаконную попытку опровержения воли большинства членов Серого Совета? Или то, что они по–своему истолковали священное пророчество, исказив его до неузнаваемости в непристойной попытке заставить всех нас поверить в то, что в нем говорится о человеке? 

Синклер был поражен той злобой, которую Нерун вложил в последнее слово. Большой Зал Совета Старейшин эхом отозвался в ответ на неистовую ненависть минбарца. 

В прошлом Синклеру трижды доводилось сталкиваться с такой яростью. 

В первый раз это случилось во время Битвы на Рубеже. Хотя тогда он не встречался с Неруном лично, этот минбарец был алитом (помощником командира) у Бранмера, одного из военноначальников, руководивших нападением минбарцев. 

В следующий раз они встретились, или, вернее, „скрестили мечи”, на Вавилоне 5. Нерун привез тело недавно умершего Бранмера для того, чтобы все минбарцы на станции смогли отдать ему дань уважения. Но Синклеру было ясно, что Нерун стремился спровоцировать землян на Вавилоне 5. По мере развития событий Нерун безуспешно попытался неожиданно напасть на Синклера в его собственной каюте. Когда они расстались, Синклер понадеялся было на улучшение их отношений, но потом понял, что извинения Неруна были всего лишь временной реакцией на строгий выговор Деленн, члена Серого Совета, и стыдом из–за того, что он был побежден в драке Синклером, обычным человеком. 

Поэтому, когда они повстречались в третий раз, Нерун с особым рвением обвинял Синклера в покушении на убийство и требовал его казни. 

— Я не желаю проявить непочтение к Сатаю Ратенну, или к Серому Совету, — продолжал Нерун, кивнув в ту сторону зала, куда ушел Ратенн, закончивший свою пространную речь, посвященную угрозе Теней и рейнджерам. Теперь он занял свое место среди других членов Серого Совета, сидевших в полумраке, накинув капюшоны. Одно из девяти кресел пустовало, свидетельствуя об отсутствии Деленн. — На самом деле, я считаю, что уважаю Серый Совет гораздо больше, чем Сатай Ратенн, и уж точно больше, чем Сатай Деленн, которая, я должен заметить, даже не нашла времени, чтобы отложить свои дела с людьми на Вавилоне 5 и почтить нас своим присутствием. 

Эти слова вызвали ропот в Совете Старейшин. На протяжении всего чрезвычайного совещания между Избранным, Серым Советом и Советом Старейшин, члены Серого Совета сидели молча и неподвижно. Дженимер спокойно сидел в кресле между Серым Советом и Советом Старейшин, замыкая круг. 

Синклер, скрестив руки на груди, переминался с ноги на ногу, стоя справа позади лидера минбарцев. Он находился в таком положении уже много часов. Слева от Дженимера стоял Улкеш, но, наверняка, подобные обстоятельства ворлонца никогда особо не беспокоили. Они были здесь единственными посторонними. 

Нерун явно понимал важность этой встречи и, получив необыкновенный шанс выступать перед членами Серого Совета, так редко посещавшими Минбар, изо всех сил старался извлечь свою выгоду. Он говорил на диалектах жрецов и воинов, то и дело переходя с одного на другой, чтобы подчеркнуть значение некоторых слов. Синклер смог понять смысл большей части сказанного вопреки своему компьютерному переводчику и снова возблагодарил бога за то, что родился со способностью к изучению языков. 

— Но Сатай Ратенн вознамерился изменить решение большинства членов Серого Совета, заявивших, что время для возрождения Анла'шок в качестве армии еще не пришло. И он обесчестил всех нас, утверждая, что древнее пророчество можно истолковать так, что этот человек, — и впервые за все время Нерун подтвердил наличие здесь Синклера, с презрением указав на него, — будет нашим Энтил'За, наследником Валена, ибо, как сказал Ратенн, древние тексты говорили о „минбарце, рожденном не от минбарцев”. Он хочет, чтобы все поверили в это, утверждая, что это будет чужак, принявший обычаи минбарцев. Но я прошу вас лично просмотреть все эти тексты и прислушаться к мнению большинства наших ученых, которые истолковывают фразу на древнем языке не как „минбарец, рожденный не от минбарца”, а как „минбарец, рожденный не на Минбаре”. Он, возможно, мог родиться в колонии или на корабле. Но это, несомненно, минбарец, а не инопланетянин. И, уж точно, не человек. 

Синклер тряхнул головой. 

Он часто видел подобное на Земле, когда люди основывали свои действия лишь на буквальном прочтении древних рукописей, написанных на мертвых языках. Вопросы, бывшие правильными, этичными и разумными, частенько терялись в спорах о правильном толковании текста. 

— Взгляните на него, — внезапно сказал Нерун, — Стоит здесь, самодовольный и наглый, в священном зале, который до него ни один человек не имел права осквернять своим присутствием. Сколько еще оскорблений мы должны вынести от рук людей? Сколько еще раз ты и твой народ должны оскорбить нас, чтобы переполнилась чаша нашего терпения? — Нерун стоял рядом с Дженимером и направил свою тираду прямо в лицо Синклеру, — Менее одного лунного цикла назад командиром Вавилона 5 назначили самого бесчестного и ненавистного нам человека, ты посмел покуситься на жизнь нашего нового Избранного, а теперь хочешь узурпировать священный титул Энтил'За и осквернить имя Валена и Анла'шок. 

Нерун развернулся на каблуках и направился к Совету Старейшин. 

— Я считаю, что он должен быть изгнан из этого места и отправлен туда, откуда прибыл, на свой развратный мир. 

Синклер видел, что слова Неруна, произнесенные красноречиво и убедительно, произвели впечатление на слушателей, чего не скажешь о подробной, но сухой и запутанной речи Ратенна. Нерун снова развернулся к Синклеру, пожирая его взглядом. 

И лишь тогда Дженимер, наконец, произнес: 

— Минуту назад ты задал послу Синклеру вопрос, Нерун. Он вправе на него ответить. 

Было неясно, кто из них двоих оказался более поражен этими словами. Синклеру специально сказали о правилах совещания, по которым он не имел права говорить. 

— Великий, — сказал Нерун, стараясь говорить громко, но почтительно. — Прошу прощения, но он иноземец, присутствующий здесь только как зритель. По правилам, установленным для этого большого совета, он не может говорить. 

— До тех пор, пока один из участников не обратится к нему с прямым вопросом, — вежливо ответил Дженимер. — Это известное правило, Нерун. Как тебе хорошо известно, оно часто применяется во время заседаний Совета Старейшин. 

— Но очевидно, что оно не относится к чужеземцам! 

— Нигде не написано, что законы распространяются только на минбарцев, — Дженимер чуть повернулся к Синклеру и поманил его правой рукой, — Посол, вам предоставляется время, чтобы ответить на вопрос Старейшины. 

Ждал ли Дженимер такой возможности, надеясь, что Нерун может допустить ошибку и напрямую обратиться к объекту своих комментариев, изначально планируя дать Синклеру возможность выступить? Или лидер минбарцев решил, что они все равно проигрывают битву, и решил сделать отчаянный ход: вдруг Синклер сможет убедить всех присутствующих минбарцев в том, что великий воин Нерун ошибается, а он, человек и их бывший враг, прав. 

Нерун отступил назад, пряча хмурый взгляд в почтительном поклоне, но не стал садиться, а стоял перед Советом Старейшин, наблюдая за тем, как Синклер медленно прошел в центр круга, собираясь с мыслями. 

Синклер обратился к Совету Старейшин. Не было необходимости уделять внимание Серому Совету, так как они, скорей всего, проголосуют также, как и ранее — три члена из касты жрецов и один из касты мастеров будут поддерживать Дженимера, а трое из касты воинов и остальные члены касты мастеров будут против. 

— Если бы я мог, — наконец, произнес Синклер. Он говорил медленно, умышленно выбрав диалект касты воинов, которым он лучше всего владел. Он не имел понятия, сколько из присутствующих здесь знают английский язык, — то согласился бы с алитом Неруном по крайней мере, в одном: покушение на жизнь Избранного несомненно, является оскорблением, и я разделяю его гнев в отношении тех, кто участвовал в этом. Но, — сказал он, моментально перейдя на диалект касты жрецов, — как сам Избранный милостиво выяснил и постановил, я не входил в число тех презренных. 

Он сделал паузу, с удовольствием увидев, что его слова, произнесенные на их языке, произвели нужный положительный эффект. Он снова перешел на диалект воинов, все больше напрягаясь в поисках верных фраз. 

— Если в этом действительно были замешаны люди, то мне стыдно за них от имени всего человечества. Но должен ли я нести большую ответственность за действия каждого человека, чем ответственность, которую любой из вас несет за действия ваших соотечественников? Должно ли все человечество отвечать за ошибки нескольких людей, более того, должны ли все минбарцы отвечать за оплошности нескольких минбарцев? Сколько миллионов жизней уже было потеряно из–за такого рода трагичных размышлений? 

Синклеру было хорошо известно, что минбарцы начали войну против Земли именно потому, что считали все человечество ответственным за ошибки нескольких из них. Когда этот гнев иссяк, многие минбарцы ощутили сожаление и даже стыд за свои действия. Он рассчитывал на это, особенно учитывая то, что следующий ход был более хитрым. 

— А что до человека, заменившего меня на Вавилоне 5, — сказал Синклер, — то я не скрываю, что знаком с капитаном Джоном Шериданом и могу заверить вас, что он достойный человек, который будет стараться поступать справедливо. Он не чудовище, в чем многие из вас уверены. 

Но последние его слова были почти заглушены оскорблениями Неруна. 

— Достойный человек! — выкрикнул Нерун на английском языке. Он вышел в центр круга и остановился напротив Синклера. — Ты стоишь перед этим собранием и используешь наш язык лишь для того, чтобы сказать нам об этом? Если ты считаешь столь вероломную и презренную личность „достойным человеком”, то у людей совсем другое понятие о значении этого слова. Ты нанес сильнейшее оскорбление, защищая его назначение на Вавилон 5, совершенное несмотря на наши возражения. И не оскорбляй больше наш слух своей гнусной попыткой говорить на нашем языке. В этом зале нет никого, кто не понимал бы твоего языка, или твоей лжи. 

Синклер встретил полный презрения взгляд Неруна и внезапно решил пойти напролом. Тонкой дипломатией громкое и убедительное возмущение Неруна не одолеть, и Синклер почувствовал волну свободы, когда решил выложить неприкрытую правду, надеясь такой прямой атакой шокировать присутствующих и заставить призадуматься. 

— Тогда я задам тебе вопрос на своем языке: что сделал Шеридан, чтобы заслужить такую ненависть? Он сделал только то, что было необходимо, дабы предотвратить уничтожение своего корабля и гибель команды. Он сражался, чтобы предотвратить уничтожение своего мира и своего народа, так же, как и все, кто сражался за человечество во время войны. Ты говоришь о чести. Разве достойно начинать геноцид в отместку за одну–единственную смерть, случившуюся из–за ошибки? 

— Естественно, наша священная война была вызвана не только одним горестным инцидентом, — проревел в ответ Нерун, — пусть даже таким отвратительным, как этот. Нет, наш гнев рос и рос, и наши действия были оправданы, из–за применявшейся землянами бесчестной и трусливой тактики, с которой мы сталкивались в каждой стычке. Включая и действия Шеридана. 

— „Черная Звезда” была уничтожена не только из–за тактики Шеридана, но и из–за высокомерия ее капитана, — сказал Синклер, — Вы знаете это не хуже меня. Но гораздо легче винить в этом врага, чем признать свои собственные неудачи. 

Синклер повернулся к Совету Старейшин. 

— Я не собираюсь защищать действия каждого человека в течение этой трагической войны, но ведь мы стояли на грани уничтожения. Но мы никогда не намеревались начинать войну против неизвестного, но явно превосходящего врага. Даже самые достойные минбарцы, очутившись в таких экстремальных условиях, испытали бы страх и отчаяние, которые мгновенно уничтожили бы их разум и моральные устои. Но большинство людей сражались с честью, и после войны мы стремимся к миру и даже дружбе с минбарским народом. 

Синклер опять замолчал. Он намеревался произнести следующую фразу на диалекте касты мастеров, и хотел сделать это правильно. 

— Я прибыл на Минбар, — осторожно произнес он, — чтобы работать со всеми минбарцами в духе мира и дружбы. 

Синклер был доволен реакцией старейшин из касты мастеров. Он знал, что от них зависел результат голосования, и верил, что они принимали решения, основываясь не на теологии или исторических сожалениях, а больше на том, что было сказано здесь. 

— Я прибыл сюда, намереваясь работать лишь в качестве посла Земли на вашей планете. И был удивлен так же, как и большинство из вас, когда меня попросили возглавить уважаемых Анла'шок, или, на нашем языке, рейнджеров. Это название, смею заметить, в моем мире имеет длинную и славную историю и применяется для разных организаций, посвятивших себя защите жизни и свободы. 

Синклер украдкой взглянул на Серый Совет. Казалось, сейчас они слушали его более внимательно, нежели в начале выступления. Он про себя попросил прощения у Деленн, Ратенна и Дженимера за то, что собирался сказать дальше. 

— И опять же, я согласен с алитом Неруном. 

Это снова привлекло внимание Неруна. 

— Вопреки мнению моих друзей из Серого Совета и лидера минбарцев, я тоже не верю, что являюсь исполнителем пророчества, минбарского или чьего–либо еще. Я простой пилот–истребитель. Я — солдат. За последние годы мне предлагали самую необычную работу. Стать командиром Вавилона 5 и пытаться поддерживать мир в нашем секторе галактики. Отправиться на Минбар в качестве посла. А теперь возглавить рейнджеров. Я никогда не напрашивался на эту работу. И в каждом случае я соглашался взяться за эту работу только из чувства долга. 

И на этот долг вы сейчас должны обратить внимание. На протяжении тысячелетия обязанностью рейнджеров было наблюдение за возвращением Теней. Когда это случится, они должны были предупредить об этом Минбар. Нынешний Первый Рейнджер и его товарищи честно исполняли свой долг, и теперь пытаются предупредить вас, так как сам Вален приказал им сделать это много лет назад. Если вы верите в предназначение рейнджеров и в мудрость Валена, то почему не слушаете их? 

Вопрос не в том, кто именно возглавит рейнджеров, а в том, будет встречена или проигнорирована угроза Теней. Вам были предъявлены доказательства того, что они вернулись. Теперь вы должны принять решение о дальнейших действиях. 

Это не вопрос веры. Это вопрос выживания. Вы знаете, на что способны Тени, потому что вы уже воевали с ними раньше. Я — представитель тех людей, которые сейчас хотели бы помочь вам, встать на вашу сторону. Потому что это правое дело. Но вы должны решить, примете ли вы помощь от меня или от других людей. 

Поверьте, частица меня надеется, что вы решите отослать меня домой и мне не придется брать на себя такую ответственность. Это так соблазнительно: спрятать головы в песок и притвориться, что ничего плохого не происходит. Пусть кто–нибудь другой так и поступит. Но я так не могу. Так что я предлагаю свою помощь. Не как религиозный лидер, не как исполнитель пророчества, даже не как политик и дипломат, а как солдат, посвятивший свою жизнь сражению, если это необходимо, и сохранению жизни и мира, когда это возможно. 

Поверьте, я поступаю так по личным причинам. Когда–то я уже стоял вместе с человечеством на грани полного уничтожения, и видел, насколько хрупко существование каждой расы, более хрупко, чем мы можем предполагать. Этот опыт заставляет меня испытывать чувство ответственности за человечество и за все живое. И если вы поручите мне эту миссию, то первостепенной задачей будет сохранение жизни. Если вы решите, что вам нужен кто–нибудь, кто заинтересован только в тотальной войне, кто отвечает разрушением на разрушение и смертью за смерть, тогда ищите кого–нибудь другого. Я сыт этим по горло. 

Я буду учить рейнджеров сражаться с наибольшей эффективностью, но сделаю все возможное, чтобы предотвратить всеобщую войну на уничтожение. Если в этой войне придется сражаться, то это будет сражение ради сохранения жизни. Любой жизни: минбарцев и людей, центавриан и нарнов, ворлонцев и даже Теней. Если честно, я не могу представить себе более высокой цели. И верю, что Вален стремился именно к ней. 

Так что теперь у нас остались эти два вопроса: позволите ли вы Анла'шок выполнять свой долг в соответствии с заветами Валена, чтобы справиться с угрозой Теней? И позволите ли вы мне и остальным людям помочь вам в этом деле? 

Синклер замолчал, немного беспокоясь о том, что сказал больше, чем намеревался. Подумав немного, он решил, что сказал только то, что надо было сказать. 

Он посмотрел на лидера минбарцев, но спокойное лицо Избранного ничего не выражало. 

Потом он услышал медленные, издевательские аплодисменты Неруна. 

— Неплохая речь, посол, — сказал он едко. — Ловко сказано. И так много говорилось о Валене, что можно поверить, что именно это вы и хотели нам сказать. Если не считать то, что вы продемонстрировали так мало уважения или понимания минбарской культуры и обычаев. Вероятно, в связи с недавними событиями в ряде случаев можно позволить Анла'шок усилить свою роль. Но мы не можем позволить насмехаться над священной традицией. Я рад услышать, что ты признаешь, что не являешься исполнителем пророчества. Но потом ты выступил с совершенно ясным, оскорбительным требованием о том, чтобы люди и минбарцы из касты мастеров вступали в ряды Анла'шок. Неужели тебя ничуть не беспокоят чувства минбарцев? Да что ты знаешь о минбарском обществе? Именно это равнодушие делает тебя и всех остальных людей непригодными для службы в рядах Рейнджеров. 

Синклер взглянул на каменные лица старейшин из касты мастеров. Выберет ли большинство из них сохранение статус кво, подобно тем двум Сатаям из их касты? Или, все же, среди старейшин мастеров наберется достаточно таких, кто готов нарушить обычный порядок, как это уже сделал их единственный Сатай–отступник? Надо это выяснить. 

— Наоборот, алит Нерун, я очень уважаю вашу культуру и традиции, хотя вы не отвечаете нам тем же. Если я начну работать с Анла'шок, то буду рад узнать столько минбарских традиций и обычаев, скольким вы и ваш народ захотите меня научить. Но я не буду скован вашими традициями там, где они сталкиваются с выполнением самой работы. 

Синклер повернулся к собравшимся старейшинам. 

— Если человечество равно подвергается угрозе нападения Теней, то почему бы нам не взвалить на свои плечи часть тягот борьбы с ними? Особенно сейчас, когда, как мне кажется, в рейнджеры вступают так мало добровольцев из касты воинов. А что до касты мастеров, то они — ваши коммерческие пилоты, инженеры, строители, картографы, шахтеры, рабочие. Сколькими специальностями, необходимыми рейнджерам, они владеют? Во время работы, они изучили языки и обычаи множества различных планет и культур, и все это — бесценный потенциал для рейнджеров. О многих ли членах военной и жреческой каст можно сказать то же самое? Вален объявил касту мастеров такой же кастой, как и остальные. 

— Равной, но отличающейся в своей ответственности перед минбарским обществом, — ответил Нерун, — Кто же будет работать, если все мастера внезапно вообразят себя воинами или жрецами? Даже Вален не позволял мастерам вступать в ряды Анла'шок. 

— Верно, но так было только в начале, — сказал Синклер, — а к концу войны он действительно разрешил мастерам вступать в ряды рейнджеров. Но как только он ушел за предел, мастерам снова запретили служить в Анла'шок. 

— Это миф, — возразил Нерун, — не принятый ни одной уважаемой научной школой. 

— Возможно, вы соглашаетесь с мифом лишь тогда, когда он служит вашим интересам, — ответил Синклер. 

Пока они смотрели друг на друга, в голову Синклеру пришла неожиданная мысль: несмотря ни на что он невольно уважал Неруна, хотя бы за то, что тот, по крайней мере, откровенно говорил о нем все, что думал, без уверток и недомолвок. 

— Полагаю, — вежливо сказал Дженимер, — что наступило время все обсудить и вынести решение. 

В самом дальнем конце зала распахнулась дверь, и поспешно вошли два послушника Избранного. Синклеру не позволили остаться в зале во время обсуждения и проводили во двор. Он ждал, обрадовавшись возможности присесть впервые за много часов. Он не знал, где находился ворлонец, но подозревал, что Улкеш остался в зале. 

Синклер следил за тем, как минбарское солнце исчезало за горизонтом, а луны поднимались все выше и выше. Потом поприветствовал свет звезд, загорающихся одна за другой. Синклеру хотелось бы знать, около какой из них сейчас находится Кэтрин. Ему хотелось как–нибудь передать ей пару слов. И поэтому он хотел, чтобы минбарцы поторопились.