Встреча пошла вовсе не так, как планировал Элрик. Он собирался убедить капитана в том, что они не причинят никому вреда, очаровать его каким–нибудь волшебным фокусом. Элрик припрятал у себя несколько мелких предметов, которые могут иметь значение для Джона, и собирался в подходящее время вытащить один из них. Злился Элрик исключительно на Лондо, который до сих пор не появился. Но сейчас Элрик стоял в кабинете Джона и с трудом сдерживался, чтобы не сорваться на крик. 

— Капитан, повторяю, ни я, ни мой клан не представляем для станции никакой угрозы. 

Стук в его голове не ослабевал. И Элрик был в ярости оттого, что ему пришлось явиться к капитану и отвечать на вопросы в то время, когда Инг–Ради умирала. Гауэн ухаживал за ней: он был искусным целителем, но ему недоставало опыта, и он не был знаком с физиологией Инг–Ради. Элрик мог бы помочь ему советом. 

— Голословное утверждение, — не менее резко ответил Джон. 

Очевидно, что его растерянность от того, куда зашел разговор, быстро сменилась гневом. Он вышел из–за стола и подошел к Элрику: 

— Поймите, когда мое внимание привлекает событие вроде этого, я должен разобраться, что происходит. Вас собралось на станции очень много, согласно данным службы безопасности, больше сотни. И вы отказываетесь сообщить Земле, куда следуете. 

— Мы имеем право путешествовать куда хотим, когда хотим, и в любом количестве без помех, допросов и арестов, — теперь Элрик сорвался на крик. 

Джон глубоко вздохнул: 

— Я не хочу вас зря беспокоить. Я просто прошу вас ответить на несколько вопросов, только и всего. 

Лондо широким шагом вошел в просторный кабинет, держа в одной руке бокал. Он даже не потрудился прийти вовремя. Элрик представил себе, с какой радостью он бросил бы центаврианина в комнату, заполненную разъяренными нарнами, знавшими о том, что именно Лондо виновен в происшедшем в квадранте 37. 

— Извините за опоздание, господа, — произнес Лондо. — Меня задержали дела государственной важности. 

Элрик прекрасно все понял. Час назад Джон согласился устроить эту встречу, и Лондо провел этот час, усиленно разыскивая самое маленькое записывающее устройство, которое только можно было найти. 

Лондо поставил бокал на стол, стоящий у стены, и легким движением руки пристроил за ним записывающее устройство не больше дюйма высотой. Подошел к ним. 

— Судя по непринужденной обстановке, я не зря предложил свои посреднические услуги. 

Элрик ткнул пальцем в сторону Лондо: 

— Этот разговор — его затея? — спросил он у Джона. 

— Меня проинформировала о сложившейся ситуации служба безопасности. 

— Капитан, — заявил Элрик, — вас использовали. Этот субъект добивается встречи со мной с того момента, как я прибыл на станцию. 

Джон повернулся к Лондо: 

— Это правда? 

Лондо с грехом пополам изобразил оскорбленную невинность: 

— Разумеется, нет. 

Элрик взмахнул рукой, повернув ее ладонью вверх. Если бы Лондо действительно хорошо знаком с техномагами, то знал бы, что ему лучше не врать. Визит Вира в Трущобы был записан зондами, размещенными в коридоре, и Элрику не составляло труда создать трехмерное изображение, которое бы особенно унизило Лондо. На ладони Элрика появилось голографическое изображение Вира высотой в фут. Оно заговорило: 

— Я — Вир Котто, дипломатический атташе посла Центаврианской Республики Лондо Моллари. 

Элрик на секунду приостановил и перемотал голограмму, чтобы продемонстрировать то, что следующая запись была сделана спустя короткое время, и снова включил ее, воспроизводя записанный разговор с того момента, когда Вир произнес: 

— Мой начальник желает встретиться с вами. 

Элрик сжал ладонь, изображение Вира исчезло. 

Лондо отвел глаза. Ему явно стало не по себе. 

Джон, прищурившись, посмотрел на центаврианина: 

— Так что вы говорили? 

Лондо изо всех сил старался восстановить достоинство: 

— Записывать частные беседы... низко. Но ради сохранения хороших отношений я готов простить это. Я предлагаю вам руку дружбы. 

Этот мясник подошел к Элрику, вытянув руки ладонями вниз. 

Вот зачем Лондо принес сюда записывающее устройство. Следуя центаврианскому обычаю, Элрик вытянул обе руки ладонями вверх. Стиснул предплечья Лондо, в то время как центаврианин сделал то же самое. 

— Принимаю ее, — сказал Элрик. — Надеюсь, вы не истолкуете этот жест превратно — как знак поддержки — и не попытаетесь извлечь из него выгоду для себя. 

— О, конечно же, нет, — ответил Лондо. Он так и не понял. Что ж, события развивались по самому выгодному для Элрика варианту. 

Перед своим мысленным взором Элрик представил магический огонь, сжигающий „жучка” Лондо: жар и вихрящиеся языки пламени. Устройство, лежащее на столе у стены, вспыхнуло и взорвалось, извергнув облачко дыма. 

Элрик резко притянул Лондо к себе и проговорил сквозь зубы: 

— Неосмотрительно осуждать чужую запись, ведя при этом свою. 

Лондо судорожно вздохнул. Он выглядел так, будто только что проснулся, будто впервые видел Элрика, и это зрелище вовсе не было для него приятным. 

— Я все могу объяснить. 

— Я не люблю, когда меня используют, — произнес Элрик. — Тебе нужен урок хороших манер и уважения. Скоро ты его получишь. 

Он оттолкнул мясника–центаврианина, и Лондо отлетел назад, споткнувшись о кресло. 

Джон резко заговорил: 

— Посол, думаю, вам следует уйти, пока я не запротоколировал попытку пронести в мой кабинет записывающее устройство и не отправил вас в вашу метрополию на самом тихоходном корабле, какой смогу найти. 

Лондо протянул руки: 

— Конечно. Прошу прощения. 

Он повернулся, и, украдкой взглянув на дымящиеся обломки, быстро вышел. 

Все прошло просто великолепно. Теперь у магов будет веский повод атаковать Лондо, а Лондо в гневе захочет нанести ответный удар. Он попросит помощи у своих могущественных союзников, а те с радостью воспользуются представившейся возможностью. Элрик был почти уверен в том, что Тени ожидали чего–то подобного так же, как и он сам. 

Сейчас он должен восстановить хорошие отношения с Джоном. 

— Вы сами видите, как некоторые пытаются использовать нас. Хотелось бы, чтобы это был единичный случай, но это не так. 

Джон кивнул: 

— Похоже, мы оба сегодня встали не с той ноги. Не начать ли нам все сначала? 

Дым из кабинета никак не выветривался, и Джон махнул рукой, разгоняя его: 

— Не желаете ли пройтись? 

— С удовольствием. 

Джон указывал дорогу. Элрик заметил, что пульсирующая боль в голове слегка утихла. Он должен воспользоваться представившейся возможностью и сделать капитана своим союзником. Маги не должны подвергнуться аресту. Они с Джоном прошли в Зокало, самый большой рынок на Вавилоне 5, заполненный лавочками и запруженный покупателями. 

— Сожалею об инциденте с послом Моллари, — сказал Джон, — но у меня все еще осталось несколько вопросов к вам: куда вы направляетесь и с чем это связано. 

Элрик остановился около одной из лавочек, коснулся пальцем звенящих от сквозняка стеклянных нитей. Он должен привлечь внимание к своим рукам, чтобы потом, когда, сделав легкое движение рукой, он вытащит на обозрение предмет, предназначенный Джону, это вызвало огромное удивление. 

— Капитан, верите ли вы в волшебство? 

— Когда мне было двенадцать, я любил сидеть в папином саду, вдыхать запах апельсиновых цветов, смотреть на небо и мечтать о дальних странствиях. 

Элрик ничем не выдал радости от упоминания Джоном цветов апельсинов. Джон упоминал о них в письме к отцу, одном из многих, просмотренных Элриком. Цветок апельсина был аккуратно спрятан среди нескольких других предметов в балахоне Элрика. Сейчас маг вытащил его из кармана. 

— Думаю, в то время, — продолжал Джон, идя дальше вдоль ларьков, — я верил буквально во все. А теперь не знаю. Есть, конечно, вещи, которых мы не понимаем. Если бы мы отправились в путешествие во времени и попытались рассказать нашим пращурам, жившим тысячу лет назад, об этой станции, — он усмехнулся, — то они сочли бы ее настоящим чудом. 

Элрик той же самой рукой, в которой он прятал цветок апельсина, взял кристалл: 

— Тогда, возможно, это и есть чудо — магия человеческого сердца, сконцентрированная и заявляющая о себе с помощью технологии. Здесь вы ежедневно творите чудеса почище неопалимой купины. 

Джон улыбнулся: 

— Пожалуй. Но Бог творил чудеса раньше нас, и обходился без солнечных батарей и термоядерных реакторов. 

Элрик испытывал удовольствие, беседуя с капитаном. Казалось, прошли годы с тех пор, когда он в последний раз просто беседовал, когда в разговоре не шла речь о смерти или о Тенях. Но, конечно, этот разговор тоже был о смерти и о Тенях. Просто его суть была замаскирована. Этот милый человек с легкостью мог разрушить весь их план. 

Элрик несколько секунд попытался не думать об этом, попытался просто описать этому чужаку радости и чудеса техномагии, того, чему он посвятил свою жизнь. 

— Мы — мечтатели, ваятели, певцы и творцы. Мы постигаем тайны лазера и пентаграммы, — он поднял кристалл вверх, — кристалла и сканера. Голографических демонов и уравнений. Это наши инструменты, и мы многое знаем. 

— Например? 

— Истинные тайны, действительно важные. Четырнадцать слов, пробуждающие любовь навек. Семь слов, убивающие без боли. Как прощаться с умирающим другом. Как быть богатым, как быть бедным. Как вновь обрести утраченные мечты. 

Произнеся эти слова, Элрик вдруг понял, что ему следует сделать. В последние несколько месяцев случилось так, что в одно мгновение он утратил свои мечты. В мечтах он видел магов отважными и стремившимися творить благо. Считал, что они вступят в сражение с Тенями. Видел себя самого, состарившегося на Сууме. Видел, как Гален мужает, становится великим магом. Он даже не понял, что его лишили всего этого. Там, где прежде находились его мечты, сейчас была одна пустота, подобная пустоте, образовавшейся в том месте, через которое он когда–то был связан с Суумом. И никаким заклинанием невозможно было их вернуть. 

— Надвигается буря, — сказал Элрик. — Ужасная, черная буря. Мы не допустим, чтобы наши знания погибли, или были использованы во зло. Отсюда мы направимся к звездам. Вероятно, больше вы не увидите ни одного из нас, — для пущего эффекта Элрик выдержал паузу. Он сказал все, что мог, и надеялся, что этого было достаточно. 

— Знаю, капитан, вы подчиняетесь приказам. Задержите нас, если хотите. Но я не скажу вам, куда мы направляемся. Я прошу лишь одного — верить нам. 

Элрик взял руку Джона, положил ему что–то на ладонь, сжал ее, и ушел. Джон подумает, что в его руке кристалл. Но, когда он раскроет ладонь, там окажется кое–что другое. 

Через зонд, посаженный на Джона, Элрик видел, как он поднял цветок, покрутил его между пальцами. 

— Цветок апельсина, — прошептал Джон сам себе. 

Элрик надеялся, что приобрел союзника. Джон был хорошим человеком, жившим в темные времена, и скоро ему предстоит принимать трудные решения. Элрик надеялся, что он выберет верное решение, ради магов. 

Элрик быстро пошел обратно, в Трущобы, беспокоясь об Инг–Ради. Он вышел из Зокало, спустился вниз на несколько лестничных маршей, и оказался в одном из редко посещаемых обитателями станции коридоров, который вел к уровням, куда был запрещен доступ. Эти коридоры были уже и хуже освещены, чем коридоры верхних уровней. Прижал ладони к вискам, пытаясь унять боль. Завернул за угол. Там, в нескольких шагах дальше по коридору, стоял Морден. 

Элрик знал, что эта встреча состоится скоро, но на какое–то мгновение забыл о ней. Это было ему не свойственно. Элрик опустил руки. 

Морден выглядел почти так же, как на ассамблее, где они впервые встретились. Невысокий мужчина в хорошо сшитом костюме, темные волосы зачесаны назад. Руки он держал сложенными перед собой, а голову — слегка наклоненной. Морден улыбнулся, продемонстрировав ряд великолепных белых зубов: 

— Элрик. 

На шее Мордена, на серебряной цепочке висел все тот же черный, круглой формы камешек вулканического происхождения. Элрик выяснил, что это анфранский любовный камень. Морден заполучил его во время одной из археологических экспедиций и подарил жене в качестве свадебного подарка. На задней поверхности камня, обращенной к груди Мордена, было выгравировано имя анфранского звездного бога, по местным обычаям являвшегося богом любви. Считалось, что в камне были заключены добрые пожелания любимых. Этот камень — ключ к самому Мордену. К несчастью, Элрик пока не разгадал его тайны. 

Сначала Элрик склонялся к самой мрачной мысли, что слуга Теней попросил господ убить свою жену и дочь, которые погибли два года тому назад, при взрыве террористами зоны перехода у Ио. В этом случае камень являлся для Мордена трофеем. Но в дальнейшем, изучая личное дело Мордена, Элрик пришел к выводу, что тот впервые столкнулся с Тенями лишь спустя полгода после смерти своих близких. 

До этого он работал археологом в Департаменте новых технологий Космофлота Земного Содружества и был занят в секретных проектах. Его задачей был поиск древних технологий, а потом работа над ними совместно с инженерами для того, чтобы использовать найденное в интересах Земли, в основном, как оружие. 

Архивы, имевшие отношение к работе Мордена, были закрытыми, и, когда Элрик, наконец, добрался до них, то сильно удивился, узнав о том, что за свою карьеру Морден трижды сталкивался с технологиями Теней. Впервые это случилось на планете в системе Ланеп. Там во время раскопок были обнаружены фрагменты древнего космического корабля, построенного с применением неизвестной доселе технологии, сочетавшей в себе органические и механические элементы. Корабля Теней. Люди быстро поняли, какие выгоды им сулит разгадка и применение органической технологии, и инженеры взялись за дело. На этом работа Мордена была закончена, хотя раскопки в том месте продолжались и поныне. Инженеры пытались найти какое–то применение обнаруженным фрагментам. Мысль о том, что земные ученые пытаются использовать технологии Теней, всерьез обеспокоила Элрика. Им не под силу понять эти технологии, и их попытки почти наверняка закончатся катастрофой. А те крупицы знания, которые они получат в процессе изучения, могут стать причиной еще большей опасности. Сильнее прочего Элрика беспокоило местоположение исследовательского центра — система Ланеп находилась слишком близко от тайного убежища магов. 

Второй раз Морден столкнулся с технологией Теней на Марсе, где под поверхностью планеты обнаружили неповрежденный корабль Теней. Когда его частично раскопали, корабль послал сигнал, и через несколько дней появился второй корабль Теней, который, задействовав свое мощное вооружение, завершил начатое людьми и выкопал первый. Он состыковался с ним, и они улетели. Но Морден с коллегами успели поместить на корабль Теней маячок, и узнали конечный пункт их путешествия: планета неподалеку от Предела, называвшаяся Альфа Омега 3. 

Именно там Морден в третий раз встретился с технологией Теней. К несчастью, Элрик почти ничего не знал об этой последней экспедиции, за исключением того, что она закончилась взрывом корабля, на котором они летели, — „Икара”. Все, кто находился на его борту, были признаны погибшими. Все данные, касавшиеся этой экспедиции, были изъяты из архивов. Лишь в правительственном архиве сохранилась бумажная копия. Теперь Элрик был уверен, что именно там и тогда, спустя шесть месяцев после смерти своей жены и дочери, Морден установил контакт с Тенями и стал их слугой. 

В этом случае, Тени, возможно, пообещали ему отомстить террористам, погубившим его близких. Согласно официальным данным, до сих пор ни один из них не был арестован. Но их вполне могли захватить без шума и убить. Тогда камень был знаком памяти и любви. Но разве такое возможно? Может ли слуга Теней, агент хаоса и смерти, любить? 

Возможно, Морден носил камень просто по привычке. Элрик не был в этом уверен, и это ему не нравилось. 

— Вам не задержать нас здесь, — сказал Элрик. — Вы уничтожили наш корабль, но вы не остановите нас. Мы улетим. 

Он просканировал темный коридор в поисках каких–либо признаков статических помех. Сенсоры засекли странный поток энергии, исходящий от улыбающегося Мордена, но, за исключением этого, ничего. Элрик продолжил сканирование и запись, вдруг эти данные пригодятся впоследствии. 

Морден развел руки ладонями вверх. 

— Ваш план — безумие, — проговорил он ровным, угрожающим тоном. — Сначала мы не верили в то, что вы действительно решились на такое, но сейчас... Вы всерьез желаете своим людям такой страшной смерти? 

— Неужели твои хозяева так сильно желают нас заполучить? Или они просто боятся нас? 

Ага, он нашел их. В самом конце инфракрасного диапазона, как и описывал Гален. Два пятна статики, чуть позади Мордена, по обе стороны от него. Их угловатые силуэты, частично затеняемые помехами от интерференции, от которых невозможно было избавиться, казалось, излучали злобу. Итак, на станции находилось, по крайней мере, две Тени. Неужели они пришли, чтобы убить его, если он откажется принять их предложение, думая, что тем самым напугают остальных и заставят подчиниться? 

Морден, улыбнувшись еще шире, сложил ладони вместе: 

— Те, кто разорвал связь и бежит, уязвимее тех, кто находится рядом со своим местом силы. 

Элрик наклонил голову: 

— Однако того, кто встает на пути несущегося табуна, затопчут. 

Энергия, исходящая от Мордена, сильно напоминала ту, которую Гален засек на Зафране 8. Там она исходила от дракха. Дракх принимал сообщения от находящейся неподалеку Тени. Элрик понял, что, должно быть, в мозг Мордена имплантировано приемное устройство. Тени связывались с ним, возможно, передавали своей марионетке, что следует сказать. Странно, подумал Элрик, что они настолько не уверены в своем контроле над Морденом. 

— Твои угрозы — пустой звук, — заявил Морден. — Твои люди слабы. Вы искалечили себя. Это действительно трагедия. Причем бессмысленная, — Морден опустил руки, на его лице появилось выражение притворного сочувствия. — Ты плохо выглядишь, Элрик. Когда мы виделись? Всего пару месяцев назад. А ты постарел на двадцать лет. 

Морден приблизился, пятна статики двинулись вслед за ним. Их перемещение было перемещением твердых тел — иногда можно было разглядеть движущуюся конечность, иногда голову. Он не мог их видеть — они не давали ему такой возможности, однако полностью заблокировать его они не могли. 

— Разве ты не хочешь вернуть себе здоровье? Вернуть могущество? 

Элрик ответил твердо: 

— Я сделал свой выбор. Я живу в соответствии с ним. И умру так же. 

Морден подошел совсем близко, Тени почти упирались ему в спину. 

— Возможно, тебя не беспокоит твоя собственная участь. Но так ли это в отношении тех, о ком ты заботишься? Ты — член великого Круга, возглавляющего магов. Неужели ты желаешь им смерти? 

— Мы делаем то, что должны. 

— И ты один принимаешь решения за всех? Не делай ошибки, Элрик, это наше последнее предложение. Взаимовыгодный союз. Прими его, и они будут жить. Отвергнешь его, и они умрут. 

— Значит, они умрут. 

В тусклом свете блеснули белые зубы Мордена: 

— Ты так легко произнес эти слова. А твой ученик, Гален? Ты исключительно хорошо обучил его. Мы наблюдали за ним, он — многообещающий маг. Ты хочешь, чтобы он умер? 

Страх сковал Элрика, он был не в силах говорить. Он не знал, известно ли Мордену, где сейчас Гален, известно ли ему, что Галена нет на станции. 

— Знает ли он вашу тайну, Элрик? Что, по–твоему, он будет делать, если мы все ему расскажем? Кого, по твоему мнению, он возненавидит больше всего? 

Страх Элрика превратился в ярость, его голос загремел в узком коридоре: 

— Держитесь от него подальше! 

— Ты просишь об этом? Со своей стороны я буду счастлив выполнить твою просьбу, если ты в ответ выполнишь мою. 

Элрик сотворил на ладони огненный шар и той же рукой обхватил шею Мордена, обжигая слугу Теней. 

— Я приказываю! Ты подчинишься тому, кто способен тебя проучить! 

Морден закричал, цепочка на его шее расплавилась, камень свалился в подставленную ладонь Элрика. Морден от боли этого не заметил. 

Элрик толкнул его в бок и быстро прошел мимо Теней, по направлению к Трущобам. 

Морден согнулся, судорожно переводя дыхание. Его глаза сверкали злобой. Элрик понял, что в глазах Мордена отражалась не только его злоба, но и злоба Теней. Они злились на Элрика за то, что он так грубо угрожал их посланнику. Элрик и сам разозлился. Пусть знают, что им будет, если они продолжат угрожать Галену. И пусть гнев ослепит их, тогда легче будет претворить в жизнь его план. 

— Это была ошибка, — произнес Морден, скрываясь за двумя пятнами статики. Через несколько секунд он выпрямился, на его лице снова появилась улыбочка, но на этот раз еще более натянутая. — Если ты хочешь, чтобы мы молчали, тогда сотрудничай с нами. Никому не обязательно знать об этом. Если будешь сотрудничать с нами, то сможешь выкупить жизнь для всех магов. 

— А что ты выкупил своим сотрудничеством? — Элрик показал цепочку. — Чьи жизни? Чьи смерти? 

Улыбка сползла с лица Мордена. 

— Верни ее! 

Элрик понял, что это говорит только Морден. 

— Она ничего не значит для тебя, — заявил Элрик. — Я прочел твою статью об анфранском любовном воплощении. Ты перевел его ключевую фразу как „Любовь, не признающая границ”. Когда–то ты любил их. Но они мертвы, а ты здесь. Если ты действительно любил их, и ты действительно не признаешь границ, тогда ты убил бы себя, чтобы соединиться с ними. 

Элрик, держа цепочку, позволил камню слегка свеситься вниз. Морден взглядом следил за камнем. 

— Ты не тот, кем был когда–то, — сказал Элрик. — Они изменили тебя. Ты — их раб. 

Морден резко перевел взгляд с камня на Элрика, его лицо еще больше помрачнело: 

— Ты — такой же раб, как и я. Ты куплен, как и я. 

— Я — не раб, — ответил Элрик, — и не буду им до тех пор, пока это в моих силах. 

Он швырнул цепочку Мордену, повернулся и пошел прочь. 

Идя по тускло освещенному коридору, Элрик на каждом шагу ждал нападения. 

Но атаки Теней не последовало. 

Конечно, если убить его здесь, то останутся следы, и убийство не получится бесшумным, а это привлечет внимание капитана. Для Теней будет намного лучше убить всех магов сразу, после того, как они поднимутся на борт своего корабля и покинут станцию. Тогда все можно будет свалить на техническую неисправность, и никаких подозрений не возникнет. 

Элрик сделал еще один шаг вниз по узкой лестнице и заметил, что его ноги дрожат то ли от усталости, то ли от страха, то ли от того и от другого вместе. Он отверг последнее предложение Теней вступить с ними в союз. Теперь они сосредоточат все свои усилия на том, чтобы уничтожить техномагов. 

Единственное, что может теперь помешать Теням, — это его план. Сейчас, когда выяснилось, что Тени находятся на станции, у Элрика появились сомнения в том, что его удастся осуществить. Он должен добиться того, чтобы в критический для выполнения плана момент Тени находились как можно дальше от них, тогда им не раскрыть иллюзии магов. 

Ноги Элрика подкосились, и он пролетел несколько ступенек до того, как вновь обрел власть над своим телом. Он уселся на нижнюю ступеньку, не в силах двигаться дальше. Прижал ладони ко лбу. Его сердце стучало в унисон с пульсацией боли в голове. Он должен так многое сделать, но сквозь боль пробивалась всего одна мысль: Гален. Ему грозит опасность. 

Рядом с Элриком возник Гауэн: 

— Могу ли я помочь вам? 

Гауэн ждал его возвращения. Элрик выпрямился, хотя чувствовал, что не в состоянии твердо держаться на ногах: 

— Как Инг–Ради? 

— Она слаба, но ей лучше. Я оставил ее отдыхать. 

— „Кристал кэбин” прибыл? 

— Да. Всего несколько минут назад. „Зекхите”, согласно расписанию, прибывает завтра. 

— Как Лондо? — Элрик мог бы проверить это сам, но сил у него не осталось, и он не мог сосредоточиться. 

— Сразу после окончания вашей с ним встречи Олвин внедрил в его компьютер голодемона. Демон тратит его деньги, покупая акции убыточных компаний, уничтожает его базы данных, и делает все это очень громко. Несносный демон. Лондо сейчас чувствует себя очень нехорошо. 

— Гален просил тебя присматривать за мной? 

Гауэн смущенно потупил глаза: 

— Да. Так же, как я его просил присматривать за Блейлоком. 

Элрик заставил себя встать. 

— Ты исполнил свое обещание. Но пойми, Инг–Ради нуждается сейчас в твоем внимании гораздо больше, чем я. 

Гауэн не ответил, только с беспокойством посмотрел на Элрика. Элрик продолжил свой путь к месту их обитания на Нижнем уровне. Гауэн пошел следом. 

Элрик знал, что Блейлок приложит все свои силы для того, чтобы присмотреть за Галеном. Но если Блейлоку станет плохо? Гален не обладал даром целителя, и, в этом случае, он останется совсем один. 

Теперь Элрик разозлился на Теней. Лучшим для них способом нанести ему ответный удар было воздействовать на него через Галена. Если только им известно, где он. Наслушавшись угроз Мордена, Элрик почувствовал, что должен что–то предпринять. Ради магов он пожертвует всем, но только не Галеном. 

Галена он не отдаст. 

Гален с Блейлоком продвигались по лабиринту улиц в направлении Сити–центра. Рабелна Дорна служила им невольным проводником: маги воспользовались зондом, посаженным на нее. Она опережала их на несколько кварталов и, казалось, знала, куда идти. В руках у нее был кейс. 

В этом городе и днем, и ночью стояли сумерки. Облака смога, отражая огни города, светились серым, зловещим светом. Чем ближе маги подходили к цели своего путешествия, тем выше становились окружающие здания, а улицы — уже и многолюдней. Несмотря на поздний час, в этом районе кипела бурная деятельность, и Теней здесь было в избытке. 

Только оказавшись здесь, Гален смог, наконец, разобраться в планировке города. Улицы в его центре, шедшие по кругу, указывали на то, что город являлся круговым лабиринтом, а Сити–центр — центром этого лабиринта. Сити–центр кольцами окружало несколько улиц, и, судя по всему, лишь та, по которой они с Блейлоком шли, вела к нему. 

Увидев массивное черное здание, Гален содрогнулся. Огромное здание, высотой в две сотни этажей, на фоне которого люди казались гномами, мерцающей черной громадой высилось на фоне тускло светящегося ночного неба. Рабелна исчезла внутри. Им надо туда же. 

Пока Гален обедал, Блейлок рассказывал, что ему удалось выяснить за прошедшее время. Он следил за Рабелной всю дорогу от порта до Сити–центра. С помощью зонда он проследил за тем, как она поднялась на верхний этаж и встретилась там с дракхом. Рабелна доставила дракху отчет, включавший информацию о техномагах. Дракх приказал ей прийти еще раз сегодня ночью. 

Большую часть вечера Блейлок провел около Сити–центра, пытаясь проникнуть в базы данных здания и размещая зонды на всех, кто входил, или выходил из него. Тогда–то он и обратил внимание на вышедшую из здания молодую светловолосую женщину в коротком розовом платье. Блейлок рассказал, что засек странное электромагнитное излучение, исходящее от нее. Он обнаружил, что энергия излучалась на трех частотах в ультрафиолетовом диапазоне, на которых маги скрывали свои знаки. У нее на лбу оказался микроизлучатель, и, когда Блейлок особым, известным только магам, образом, скомбинировал излучения на этих трех частотах, то обнаружил одну единственную зашифрованную руну. „Убийца”. 

Блейлок поискал информацию об этой женщине и узнал, что ее зовут Банни Оливер и ей двадцать восемь лет. Она была телепатом с рейтингом П12 и официально находилась сейчас в исправительном лагере Пси–Корпуса „Гринфилд” на Земле с диагнозом „серьезное психопатическое расстройство”. 

Блейлок сделал вывод, что именно она и была тем самым телепатом, которого выбрал Элизар, и, должно быть, она помогла ему убить Келла. 

Гален с этим не согласился. Келла убил Элизар, а не телепат. 

— Нет, — ответил Блейлок. — Можно с уверенностью сказать, что именно Элизар удалил имплантанты Келла, но сделал он это после смерти Келла. Келл умер от инфаркта, настолько обширного, что я уверен: он сам его вызвал. Келл сделал это, чтобы не дать телепату выудить из него информацию. 

Галену пришлось не по нраву то, что Келл совершил самоубийство. Он был уверен в том, что Элизар убил своего учителя. Однако если Элизар все организовал и впоследствии удалил имплантанты Келла, то какая разница, сам он убил Келла или нет? Гален считал Элизара убийцей. Он собственными глазами видел, как тот убивал. 

Блейлок был уверен в том, что излучатель на лоб Банни посадил Келл, и это, возможно, было его последним предсмертным поступком. Но Элизар и компания наверняка должны были заметить сигнал, должны были понять, что он означает. Почему же тогда они оставили излучатель? 

Возможно, они не опасались того, что маги найдут Банни здесь, у Предела. Или они оставили сигнал, как приманку для магов, которым удастся сюда добраться. Приманку для того, чтобы Элизар, Разил и Тилар могли захватить их. 

Блейлок держался на расстоянии от Банни и приказал Галену поступать так же. Банни была сильным телепатом, и, если она их заподозрит и попытается просканировать, то быстро поймет, что они — техномаги. Но они должны были найти какой–нибудь способ выяснить все, что только возможно, о ее планах. Если кто–либо еще из магов был захвачен, допрошен и убит, то она наверняка должна знать об этом. 

Для Галена появление Банни стало лучшей новостью, полученной с момента высадки на планете. Если телепат Элизара находился здесь, то и сам Элизар наверняка здесь. Хотя Гален не чувствовал магической энергии Элизара, он был уверен, что его враг находится где–то поблизости. Быть может, даже в этом здании. Если Банни была приманкой, то Гален с радостью на нее клюнет. 

Энергия забурлила внутри Галена, призывая его действовать, использовать ее. Возможно, наконец, настало время ее высвободить. 

Гален снова обратил внимание на узкую улочку, по которой они шли. В десяти шагах впереди него, на тротуаре располагалось угловатое пятно статики, блокирующее ему проход. Гален ровным шагом двинулся к Тени, стараясь выдерживать направление движения. Он не должен показать, что знает о ее присутствии. 

Угловатая фигура слегка пошевелилась, и Галену вдруг показалось, что она смотрит прямо на него. Она почуяла энергию мага? 

Гален заставил свои потяжелевшие ноги двигаться вперед. Тень была в восьми шагах впереди него, в шести, в четырех... Наконец, сделав быстрое движение, похожее на движение ножниц, фигура подвинулась в сторону, и Гален прошел мимо, едва не столкнувшись с ней. 

Маги до сих пор очень мало знали о Тенях, они даже не знали, как выглядят их враги. Тени жили десятки тысяч лет. Они были намного древнее таратимудов, расы, давшей рождение техномагам, их могущество было велико. Блейлок говорил, что если их опознают, как техномагов, то им останется только одно — бежать. Он купил два билета на транспорт, отправляющийся утром. 

Но Гален не улетит. Не улетит до тех пор, пока не выполнит оба своих задания. 

Перед его мысленным взором Рабелна Дорна вошла в лифт и поехала на верхний этаж. 

Когда они подошли к сверкающей черной башне, Гален услышал звук, более низкий, чем шум, исходящий от стройки, машин, людей, и различной деятельности. Он понял, что постоянно слышал этот звук с тех пор, как они прибыли сюда, просто звук были ниже порога чувствительности его ушей: глубокая, едва различимая пульсация, до настоящего момента терявшаяся в городском шуме. Здесь, около Сити–центра, вибрация стала чуть более заметной. Гален взглянул под ноги на сверкавшую черную улицу. Звук шел снизу. Его сенсоры определили наличие внизу обширного подземного комплекса. 

Сверху донесся дикий визг, Гален резко запрокинул голову вверх и на фоне сияющего неба увидел темный, усеянный острыми шипами, силуэт. Г'Лил однажды описала им с Изабель корабль Теней. Корабль, черный, как сам космос, двигавшийся, как живой. 

— Я клянусь, что он кричал, — говорила она. 

Корабль барражировал над уличным каньоном, будто высматривал их. От него исходило странное сильное излучение. Корабль проплыл над Сити–центром, потом опустился вниз за зданием и скрылся из виду. Он, должно быть, опустился там, где сейчас был пустырь, оставшийся от здания фирмы Joncorp. 

Внутри Сити–центра Рабелна Дорна вышла из лифта и, пройдя по ровному пустому коридору, остановилась у двери и нажала на звонок. Дверь открылась, впуская ее внутрь. 

Вход в Сити–центр отмечали три высокие золотые двери. Туда постоянно кто–то входил и выходил. Сейчас Гален видел, что здание было построено из какого–то странного материала, он, своеобразно переливаясь, отражал свет. Если бы Гален мог прикоснуться к стене, то сумел бы получить о ней дополнительную информацию с помощью сенсоров на кончиках пальцев. Но он не хотел привлекать к себе внимания. 

Центральная дверь распахнулась перед ними, и они вошли в здание. С одной стороны стояли и беседовали несколько охранников, принадлежавших к неизвестной Галену расе. Прямо впереди находилось несколько кабинок из металлизированного стекла, служивших для проверки входящих. Когда в кабинку кто–то заходил, она закрывалась. Внутри хозяева проверяли документы вошедших по своей базе данных и, если подтверждалось, что данная личность имела право входить сюда, то в дальней стороне кабинки открывалась дверь, пропуская посетителя в здание. 

Блейлок сделал им обоим фальшивые карточки и, взломав базу данных Сити–центра, ввел туда информацию о том, что им разрешен вход в здание. Если взлом был обнаружен или Блейлоку удалось не все, они окажутся запертыми внутри кабинок. 

Гален шагнул в кабинку, дверь закрылась, заперев его внутри. Он, как и Блейлок, опустил свою карту в считывающее устройство, прижал руку к сканеру, подтверждая свою личность. Дверь кабинки открылась, позволяя ему пройти внутрь здания. Блейлок присоединился к нему. 

Большинство вошедших толпились у ближайших лифтов, но они с Блейлоком прошли к дальним (именно эти шли до верхних этажей) и стали ждать лифта. Гален заметил, что черные стены вестибюля облицованы тем же самым материалом, что и наружные, они так же странно мерцали и отражали свет. 

Двери лифта распахнулись, Блейлок вошел, Гален — за ним. Поднимаясь наверх, они молчали. Не было сомнений в том, что за ними велось наблюдение. Блейлок смотрел прямо перед собой, выражение его лица было непроницаемым. Очень скоро кто–нибудь заметит их. Может быть, до этого момента они успеют разузнать что–нибудь, что поможет спасти магов, а может быть, и нет. Все равно, это их единственный шанс. 

Блейлок держал при себе сверхсветовой ретранслятор. Если они добудут какую–либо информацию, и если им не удастся выбраться отсюда, то они смогут немедленно отослать ее Элрику. Если же им удастся выйти отсюда, то информация останется у Блейлока. Гален скрестил руки, неугомонная энергия биотека бурлила внутри него. 

Комната, где стояла Рабелна, была тускло освещена, именно так, как, вероятно, нравилось дракхам. Рабелна подошла к столу, освещенному низкой, плоской лампой, положила на стол кейс и раскрыла его. 

— У меня есть информация о техномагах, — сказала она по–английски. 

Хотя ее произношение было слегка неуклюжим, грамматикой чужого языка она владела мастерски, что было редкостью среди дрази. Произнося последнее „х”, она слегка шипела, растягивая звук. 

К столу приблизилась еще одна фигура. Перед мысленным взором Галена промелькнули человеческая кожа и материал розового цвета. Когда фигура подошла, чтобы посмотреть на то, что лежало в кейсе, в поле зрения Галена появилась прядь вьющихся светлых волос. Банни. 

Голос дракха прозвучал, подобно звуку железа, скребущего камень: 

— Мы знаем, что магики на Вавилоне 5. 

Рабелна обернулась. Дракх казался массивной тенью на фоне закрытой двери, очертания его головы были едва различимы, но можно было заметить два изогнутых образования на его затылке, расположенных один над другим. Гален просканировал комнату в разных диапазонах, ища пятна статики. 

— Я понимаю, что ваши союзники недавно передали вам эту информацию, — сказала Рабелна. — Но разве кто–нибудь сообщил вам об их планах? 

Вот оно, в углу — пятно статики мелькнуло в темноте. 

Двери лифта раскрылись. Верхний этаж выглядел пустынным. Гален с Блейлоком быстро прошли к двери, за которой находилась Рабелна Дорна. Тени вели передачи узким, точно направленным лучом. Чтобы засечь такую передачу Гален должен находиться в радиусе трех футов от того, кому она предназначалась. В данном случае было бы хорошо, если бы это был дракх. Но Гален верил, что если ему удастся перехватить сигнал, то дальше он сможет „удерживать” его и на гораздо большем расстоянии. Дело было в том, что, однажды установив связь, разорвать ее самостоятельно Гален, скорее всего, не сможет. Воспоминания нахлынули на него, Гален подавил их. 

— Что тебе известно об их планах? — спросил дракх. 

Он стоял почти у самой двери, всего в шаге от нее. 

Гален просканировал дракха на высоких частотах, обнаружил тот участок его мозга, который принимал идущую узким направленным пучком энергию — передачу от Тени. 

Что–то обволокло кожу Галена, опустилось вниз со звуком, напоминавшим шелест шелковой ткани. Это Блейлок создал вокруг них звуконепроницаемый щит. Когда–то Гален сделал то же самое для нее. Если он, как, в свое время, она, начнет выкрикивать слова Теней, щит не пропустит звук наружу. 

— Я знаю все, — ответила Рабелна. — Что ты хочешь узнать? 

Галену не хотелось накладывать заклинание. Если он неверно перевел его, то заклинание могло породить громадную нестабильность, подвергнуть опасности Блейлока и, возможно, многих других. Если он перевел заклинание правильно, то окажется захваченным сигналом Теней. Гален искоса взглянул на худое лицо Блейлока, понимая, что, если он выйдет из строя, то Блейлок останется один против Теней. Но выбора у Галена не было. Заклинание было лучшей возможностью выведать планы Теней. 

Гален закрыл глаза, визуализировал уравнение, состоявшее из одного элемента. 

Слова понеслись потоком, заполнили его, будто текли по его венам, проникли в каждую клеточку его тела, будто они шелестели в скрученных нитях его ДНК. Слова завладели им, он стал их воплощением. Слова языка дракхов, но, каким–то образом, он понимал их без перевода. 

Поток слов прекратился, но те, что были произнесены, продолжали циркулировать в его голове, фразы повторялись, разваливались на части, собирались в новые комбинации. 

Гален почти не чувствовал своего тела за этим потоком слов. Но ему думалось, что он не кричал, что он не говорил. В этом, казалось, не было нужды. Слова были везде, заполнили собой все пространство. 

Постепенно эхо стало стихать, и Гален смог снова мысленно увидеть темный силуэт дракха, слышать голоса. Дракх и Рабелна договаривались о цене. 

— Они собрались, — сказала Рабелна, — все пять сотен магов, чтобы организованно отправиться в тайное убежище. Они зафрахтовали земной транспорт „Тайдуэлл”, который должен вскоре прибыть на Вавилон 5. 

— Нам это известно, — ответил дракх. — Мы уже уничтожили этот корабль. 

— Но известно ли вам еще и то, — продолжала Рабелна, — что они договорились о найме грузовоза дрази „Зекхите”, прибывающего на Вавилон 5 примерно в то же самое время? Его капитан, Вайда, в прошлом имел дело с техномагами. Корабль легко сможет взять на борт пятьсот магов. Я уверена в том, что фрахт „Тайдуэлла” был отвлекающим маневром. 

— Это полезная информация, — признал дракх. 

Рабелна вручила дракху инфокристалл. 

— „Зекхите”, согласно расписанию, покинет Вавилон 5 через тридцать шесть часов. 

Снова поток слов поглотил его. 

Сообщение закончилось, но эти слова переполняли Галена, перемешивались между собой, журчали в его голове, собирались в новые фразы. 

— Возвращайся на Вавилон 5, — приказал дракх из тьмы. — В дальнейшем мы будем ждать свежей информации. 

Гален почувствовал себя дезориентированным в темной комнате, ему будто изменило чувство равновесия. Он понял, что Блейлок тянет его за руку. Собственное тело казалось Галену чем–то далеким, затерявшимся в потоке слов Тени. 

Гален яростно удерживал в своей голове два заклинания: одно для связи с зондами, второе для чтения сигнала Теней. Он не может потерять контакт. Он должен собрать всю информацию, какую только возможно. Она может спасти Элрика. 

Но Гален попытался переключить внимание на коридор, в котором они с Блейлоком стояли, на очертания своего тела. Внутри себя он ощущал один лишь шепот. Блейлок тащил его, что–то говоря, но Гален не слышал его. Эхо слов Теней бродило в нем. Он разглядел движение за поворотом. В его поле зрения возникли три дракха, и желтые вспышки, вылетавшие из стволов их оружия. Но раскаленная плазма не долетала до его тела, он слышал только громкие шлепки от попаданий плазменных зарядов. 

Гален растянулся на полу вслед за Блейлоком, перед ним во всех направлениях пролетали желтые нити плазмы. Блейлок, должно быть, заменил звуконепроницаемый щит на защитный, и плазменные заряды растекались по его поверхности. Блейлок защищал его. Как некогда, в другом месте, она защищала его. 

Блейлок затащил Галена в другую комнату, закрыл за ними дверь, и перегородил щитом дверь. 

— Что за чертовщина там происходит!? — заорала Банни. 

Ответом ей был сухой голос дракха: 

— Сюда проникли два магика, чтобы выяснить наши планы. Если они не сдадутся, то скоро умрут. 

Блейлок протащил Галена через всю комнату к окну. Гален был дезориентирован, часть его до сих пор находилась во власти слов Тени, часть — в темной комнате, а еще одна часть — здесь, в такой же темной комнате, где она смотрела в большое окно. Снаружи облака отражали и рассеивали свет огней города. 

Блейлок вытянул руку к окну, растопырил пальцы. Темное стекло прорезали трещины, расходящиеся из центра в направлении его пальцев. 

Дверь позади них распахнулась, в комнату полетели желтые заряды, выпущенные из оружия дракхов. На тонкой голубоватой поверхности расцветали желтые пятна. 

Рабелна захлопнула и схватила кейс. 

Лицо Блейлока было напряженным и суровым. Он до предела вытянул руку, центральный участок стекла без звука вылетел наружу, глазам Галена предстала большая, с неровными краями, дыра в стекле. Блейлок схватил Галена за руку и потащил к дыре, но они не успели даже шагнуть к ней, как переливающееся стекло начало вибрировать, острые грани на краях отверстия стали зарастать: стекло будто залечило рану и вскоре восстановило свою целостность. 

Внутренняя поверхность стекла словно натекала на поврежденный участок, материала оказалось слишком много, избыток скопился в центре вновь образованного участка стекла, на стекле образовалась выпуклость. Потом одним текучим движением избыток материала протянулся внутрь комнаты, как бутон на узкой ножке. Бутон оказался над ними, он слегка поворачивался, будто изучая их. Потом бутон втянулся обратно в окно, избыточный материал расплылся по всей его поверхности, по поверхности черной стены, и растворился в них. 

Здание было живой машиной. 

Блейлок вытянул к окну обе руки с растопыренными пальцами. Щит позади них был испещрен желтыми и красными пятнами. Он долго не продержится. 

Блейлоку нужна его помощь. Эхо слов Тени наконец–то стихло. Гален удерживал в голове образ уравнения из одного элемента, но надеялся на то, что Тень больше ничего не скажет. Он должен сосредоточиться на том, что происходит вокруг него. Он заставил шепот смолкнуть и разорвал связь с зондом, посаженным на Рабелну Дорну. 

Настоящее немедленно предстало перед ним во всей отчаянности ситуации. 

Комнату заполнил вой и визг высокой энергии. Звук издавал щит Блейлока, он едва держался. Стоявшие по ту сторону щита дракхи продолжали вести огонь, обрушивая на преграду звучные шлепки плазменных зарядов. При каждом ударе на поверхности щита образовывались красные пятна, а вой становился громче. 

Гален открыл перед своим мысленным взором экран, и, создал один огненный шар за другим, выстроил их в воздухе в несколько рядов напротив двери. Не посылая пока их вперед, он рассчитывал уравнение движения, которое отправит их все одновременно и с максимальной скоростью по направлению к двери. Он сделает это, когда щит рухнет. Гален взглянул на Блейлока. 

Между пуговицами на рукавах пиджака Блейлока возникли сияющие ярко белым светом электрические дуги. Они поднялись по его рукам к запонкам на лацканах пиджака, а потом изогнулись вокруг пуговиц. Блейлок наклонил голову, и от него в направлении окна ударил ослепительно белый поток света. У Галена перед глазами запрыгал зайчики. 

В верхней части окно помутнело, как глаз, пораженный катарактой. Серые полосы распространились даже на черную стену. 

Блейлок опустил одну руку. Его лицо было воскового цвета и блестело от пота. Остававшаяся поднятой рука дрожала. 

Черная стена по краям серого пятна начала вибрировать, вспучиваться, и недавно залеченное отверстие стало медленно окрашиваться в серый цвет, от краев к центру. 

Одновременно, из центральной части окна стали вылетать наружу осколки. Блейлок, захрипев, резко выбросил руку вперед, и центральная часть окна вылетела наружу. 

На этот раз пролом не зарос. Серый участок был, казалось, не способен течь, хотя он быстро уменьшался, снова становился черным, чернота стремилась к краям отверстия. 

Блейлок схватил Галена за руку, свернул щит, обернув его вокруг них. Вой смолк. Гален наложил заклинание, метнул огненные шары. В тот самый миг, когда края отверстия почернели, и материал потек внутрь, заделывая дыру, они выпрыгнули.