Теренс Хиллиард, дипломированный телепат, прибыл в три часа. Это был высокий тщедушный темноволосый мужчина в модном оливково–зеленом костюме и, конечно, в черных перчатках. Он предъявил свое удостоверение, в котором указывался его уровень — Р5. Все телепаты, которые раньше встречались ей, были тщедушными, отметила она. Анна подумала, не является ли это частью их подготовки. 

— Спасибо, что пришли, получив столь краткое сообщение. 

— Все в порядке, — сказал Теренс, — назначенную на утро встречу отменили, и ваша заявка оказалась как нельзя кстати. 

У него был приятный голос: глубокий, с напевным ирландским акцентом. 

Она подвела его к окну бокса, показала мышь, лежащую там, и объяснила, в чем дело. 

— Я надеюсь, что оно было создано так, чтобы управление им осуществлялось телепатически. Или, по крайней мере, телепатический контакт может активировать его внутренний механизм. 

— Это совершенно необычно, — произнес Теренс, — я еще никогда не пытался вступать в телепатический контакт с предметами. 

— Вы, наверное, думаете, что я сошла с ума, не так ли? 

Теренс улыбнулся, и его улыбка так походила на улыбку ее мужа, Джона. Боже, как же она соскучилась по нему. Через восемнадцать часов она уже будет на пути к нему, и в течение трех недель, как она надеялась, они не покинут пределов гостиничного номера. 

— Мои познания в археологии уместятся в наперстке. Но, должен сказать, не думаю, что почувствую хоть что–нибудь, — например, если прикажу ей: „Принеси тапочки”. 

Они рассмеялись, и Анна усадила его рядом с собой перед окном бокса. 

Она установила сканеры на запись. 

— Вам что–нибудь нужно? — спросила она. 

— Вам действительно необходимо изолировать ее? Будет легче сканировать при физическом контакте. 

— Давайте сначала попробуем так. Если в объекте возникнут какие–то изменения, то мы сможем более точно их зафиксировать. Если же это не сработает, то мы попробуем физический контакт. 

— Отлично. Тогда, пожалуйста, я попрошу несколько минут тишины. 

Он скрестил руки, его лицо посерьезнело. 

Анна изучала показания приборов. Сканеры не зарегистрировали никаких изменений. Мышь лежала неподвижная и молчаливая. Потом серый цвет на коже начал перетекать, не так, как раньше: с остановками, сегмент за сегментом, а в виде темных волн, пульсировавших по ее телу от головы к хвосту, снова и снова, быстрее и быстрее, подобно сердцебиению. 

Анна подскочила, сдержав крик, а потом снова села. Температура мыши начала расти. Волны теперь охватывали всю мышь, и ее пульсирующая кожа, казалось, одновременно светлела и темнела. Она начала испускать серое приглушенное сияние. Даже ее тело, казалось, пульсировало, оно то уменьшалось, то увеличивалось, как будто она тяжело дышала. Частота и амплитуда мозговых волн увеличилась. Датчики температуры зашкалило. 

— Теренс! Она перегрелась! 

Давление в комнате изменилось. Уши Анны заложило, а потом раздался вопль и полыхнуло. Она вылетела из кресла, сбитая потоком горячего воздуха, перелетела через стол и рухнула на пол. 

В ушах звенело. Она тряхнула головой и поднялась на ноги, держась за стол в качестве опоры. Ее колени дрожали. 

— Черт! 

Мышь взорвалась. 

Свет в боксе погас, окно было разбито, но, тем не менее, в оставшемся свете она могла видеть, что от мыши осталось немного. Фрагменты кожи, костей и частички псевдо–органического материала были разбросаны по всему боксу. Уничтожена ее Нобелевская премия. Ее репутация. Единственный образец биомеханической технологии. Но, хуже всего, уничтожена возможность понять эту вещь, это наполовину живое создание, которое очаровало ее и давало ей шанс так много узнать. Ее лучик света во мраке этой неизвестной культуры был взорван. Она должна была действовать не так быстро, должна была начать с секундного телепатического контакта. Она поспешила, и вот что получила. Теперь она понимала то, что чувствовал Джон, когда он „напивался вдрызг”. Она заметила, что Теренс не двигается. Он перевернулся вместе с креслом и теперь лежал на полу. Она перебралась через стол и заметила блестящие полосы на его лице. Кровь. Осколки оконного стекла поранили ему щеку и шею. Он что–то говорил, но она не могла расслышать слов. Анна осознала, что воет сирена. Она отбросила в сторону пустое кресло и опустилась перед ним на колени. 

— Теренс! 

Его раны не выглядели опасными для жизни, но он, казалось, был в состоянии шока. Его глаза бесцельно блуждали, а губы продолжали двигаться. Она схватила его за плечи и наклонилась поближе. 

— Теренс, что с вами? Вам плохо? 

Она поднесла ухо к его губам. Шепот как будто проникал ей под кожу, его глубокий голос плавно струился. 

— Я — машина. Я — машина. Я — машина. 

Она отпрянула. Дверь в лабораторию распахнулась, отпихнув рухнувший поперек нее книжный шкаф. 

Черлзстейн втиснул свое широкое тело в образовавшийся проход. 

— Шеридан! С тобой все в порядке? 

Она едва расслышала его сквозь вой проклятой сирены. Анна указала на Теренса. 

— Ему нужна помощь, — крикнула она. — Нам надо вытащить его отсюда. 

Черлзстейн раскачивающейся походкой направился к ней через мусор и обломки, в проходе за ним появились несколько зевак. 

Губы Теренса продолжали шевелиться. Только бы они остановились. Боже, что она с ним сделала?! 

Круглое, похожее на луну, лицо Черлзстейна возникло перед ней. Он помог ей поднять Теренса, и они выволокли его в коридор. 

— Его надо доставить к врачу, — крикнула Анна. Кровь из порезов на лице Теренса сейчас текла по его двигающимся губам. 

— Пойдем к соседям, — сказал Черлзстейн, волоча Теренса и Анну по коридору. Его грузное тело раскачивалось на ходу из стороны в сторону. 

Сначала Анна не поняла, куда они направляются. Потом вспомнила. Женевская городская больница. 

Когда они покинули здание IPX и вой сирены остался позади, слова Теренса пробивались сквозь шум движения и повторялись, повторялись. 

Вместе с Черлзстейном она перетащила Теренса через улицу прямо в приемное отделение, где они объяснили, что он пострадал от взрыва. Телепата увезли в занавешенную больничную палату. 

— Что случилось? — спросил Черлзстейн. 

Она поняла, что ей надо присесть. В широкой части коридора оказалась пара стульев. 

— Что этот телепат делал в лаборатории? — Черлзстейн уселся рядом, прижавшись к ней. Его лицо было более беспокойным, чем обычно. 

— Мышь уничтожена, да? Я видел бокс. 

— Не сейчас, Черлзстейн, ладно? — Анна дотронулась до шеи, с удивлением увидев кровь на своей руке. Ее рука дрожала. Она хотела остановить дрожь, но не могла. Анна положила руки на колени. Но и там они продолжали трястись. 

Этим утром она смогла прервать контакт с мышью лишь потому, что не была телепатом, потому что контакт был слабым. Сильный телепатический контакт каким–то образом зациклил Теренса на машине, поймал его в своего рода ловушку, в замкнутую петлю обратной связи, из которой он не смог выбраться. 

— Доктор Шеридан. 

Анна поняла, что сидит здесь уже некоторое время, но она не знала, как долго. Перед ней стояла одетая во все черное женщина, похожая на тень, падающую от резкого света. От нее исходило ощущение уверенности и силы. Широкие плечи и мускулистые руки были заметны даже сквозь костюм. На обшлаге костюма она увидела значок Пси–Корпуса. Грязно–светлые волосы женщины были зачесаны в пучок, на левой щеке небольшой шрам в форме буквы D. Она больше походила на солдата, чем на телепата. Единственные телепаты, которые производили такое впечатление — это Пси–полицейские, но на женщине формы пси–копа не было. Кроме того, пси–копы занималась выслеживанием беглых телепатов и за больными не ухаживали. 

— Я доктор Шеридан. 

— Меня зовут Донн. Я из Пси–Корпуса. 

Когда Донн говорила, ее подбородок почти не двигался, как будто он был привязан. Ее лицо казалось угрюмым и невыразительным. 

— Вы должны предоставить мне полный доступ ко всей информации и материалам, которые касаются случившегося с Теренсом Хиллиардом и экспедиции на планету джи/лаев. 

Она достала бумаги из нагрудного кармана и протянула Анне. 

Анна дрожащими руками развернула бумаги и обнаружила, что не может сосредоточиться на том, что там написано. 

— Как вы узнали, что мы здесь? 

— Мне нужно взглянуть на мистера Хиллиарда, — сказала Донн. — И я хочу, чтобы вы прошли со мной. 

Черлзстейн встал вместе с Анной, пытаясь взять ее за локоть, будто желая помочь, но Донн повернулась к нему: 

— Я хочу поговорить с доктором Шеридан наедине. 

— Увидимся в офисе, — сказала Анна, направившись к палате вместе с Донн. Она обернулась и заметила, что Черлзстейн смотрит ей вслед, его круглое лицо беспокойно нахмурилось. 

— Скажите им, чтобы они ничего не трогали в лаборатории, — попросила Анна. — Я хочу записать все это до того, как там все уберут. 

Когда они дошли до огороженной палаты, шепот Теренса заглушил разговоры докторов, сиделок, шум оборудования и всеобщей суеты. Донн следовала позади, как будто Анна была заключенной и могла попытаться бежать. Анна отдернула занавеску, и слова обрушились на нее. Телепат лежал на кровати, неподвижный, напомнив Анне мышь. Лишь его губы тупо шевелились, по подбородку текли струйки слюны. Глаза его что–то искали. 

— Я — машина. Я — машина. 

Около кровати стоял врач, изучая данные на мониторе. 

— Его физические повреждения поверхностны. Их я вылечил. Но ментальное состояние... Я еще никогда такого не встречал. 

Он указал на монитор. 

— Его мозговые волны показывают жесткий, абсолютно цикличный узор, что совершенно не похоже на мозговые волны человека. Нет никаких физических причин для такой аномалии. Взрыв не причинил черепу или мозгу таких повреждений, которые могли бы вызвать подобный эффект. Может, вы расскажете мне поподробнее, что случилось? 

— Спасибо, доктор, — сказала Донн. — Пси–Корпус как можно скорее переведет его в один из наших исследовательских центров. Проследите, чтобы с ним отправили подробный отчет о том, что вы обнаружили. 

Доктор замялся. 

— Да, конечно. Вам нужно заполнить несколько документов, прежде чем вы заберете пациента. 

Потом врач вышел, и занавес колыхнулся за ним. 

— Я — машина. Я — машина. 

Донн подошла к Теренсу, и ее глаза сузились, похоже, от страха. 

— Расскажите мне все, что вам известно. 

Анна начала рассказывать. Донн постоянно перебивала ее, задавая вопросы. Было ясно, что Донн ничего не понимала в археологии и очень мало что смыслила в других науках. Под конец Донн выглядела не более удовлетворенной, чем в начале беседы. 

— Так у вас нет предположений о том, откуда на самом деле взялась эта „мышь”? 

— Нет. 

— И у вас нет другой? 

— Нет. Лишь псевдо–кости, о которых я вам рассказывала и оставшиеся фрагменты мыши. 

— Мне нужно получить ее фрагменты для изучения, и кости тоже. Мне понадобятся все ваши записи и результаты анализов. 

— Вам придется обратиться в IPX. Они являются владельцами всего этого, — Анна подошла поближе к Теренсу. — Я хочу помочь, чем могу. 

Донн повернула к Анне свое грубое, жесткое лицо. 

— Вы поможете, чем сможете, — она указала на монитор. — Эти волны совпадают с волнами мыши? 

— Я — машина. Я — машина. 

— Похожи. Такой же циклический узор, — согласилась Анна. — На самом деле, волны мыши обладали более низкой амплитудой и частотой. Но, когда Теренс вступил с ней в контакт, я увидела, что они подскочили до этого уровня. Как будто Теренс отразил узор мыши и усилил их. 

Теренс был без перчаток, и его руки с бледной кожей и подстриженными ногтями были обнажены. Анна положила свою ладонь поверх его руки. Ее рука перестала дрожать. 

— Вы не можете вывести его из этого состояния при помощи телепатии? 

— Спасибо за ваше предложение, доктор Шеридан, но на сегодня достаточно, — тон ее голоса был похож на холодный гелий. 

— Вы сообщите мне о его дальнейшей судьбе? 

— Теперь он в руках Пси–Корпуса. Это все, что вам необходимо знать. 

Анна сжала губы, пытаясь сдержать неожиданно подступившие слезы. 

— Как вам удалось так быстро прийти сюда? 

— Я задаю вопросы, а не отвечаю на них. Я не из тех, кто превращает мозг телепата в желе. 

Наступила тишина, нарушаемая шепотом Теренса: 

— Я — машина. Я — машина. 

Глаза Теренса продолжали что–то выискивать в комнате. Он не видел ее, он вообще ничего не видел. Анна пожала его руку и ушла. Она вернулась в лабораторию, ей надо сделать запись последствий взрыва для того, чтобы потом попросить инженеров рассчитать мощность взрыва. Собрать обломки. Взглянув на часы, она внезапно вспомнила о своем отпуске и Джоне. Через пятнадцать часов она должна быть на корабле, чтобы лететь к нему, отпраздновать годовщину их свадьбы. Как же она сможет теперь уехать? После всего, что случилось? Она снова посмотрела на часы. Сейчас она должна была обедать с Лиз. 

Анна вошла в свою лабораторию и отрешенно направилась к столу, прежде чем заметила, что все последствия взрыва были ликвидированы. Лаборатория вообще не была похожа на ее лабораторию, здесь было слишком чисто. Вся мебель и оборудование было приведено в порядок или переставлено, исключая оборудование, взятое ею из других лабораторий — его просто вынесли. Все осколки стекла и фрагменты мыши были убраны. Все ее книги в беспорядке поставлены в книжный шкаф. Все отчеты и результаты тестов исчезли. Ее персональный компьютер стоял посреди стола. Единственное свидетельство взрыва — это отсутствующее окно бокса, на замену которого, вероятно, уйдет несколько дней. 

— Вы опоздали на нашу встречу. 

Анна подскочила. Доктор Чанг стоял в дверях позади нее. 

— Мне жаль, но я совсем забыла о ней. 

Она снова посмотрела на часы. 

— С вами все в порядке? У вас на шее кровь. 

Анна дотронулась до царапины. 

— Ничего страшного. 

Он остался стоять в дверном проеме. 

— Знаю, что дала маху. 

— Как они считают, — Чанг поднял глаза вверх, намекая на руководство, — мы оба дали маху. Но, честно говоря, никто не знал, что так получится. И ваша гипотеза была верна. Этот механизм управлялся телепатически. Я не думаю, что кто–либо еще догадался бы об этом. По крайней мере, не так быстро. 

— Я понимаю, что у нас от мыши немного осталось, но я не желаю сдаваться. Может быть, изучив фрагменты, я смогу придумать что–либо, что могло бы помочь тому телепату. 

— Меня просили забрать у вас эту работу, — сказал он ровным голосом. 

Тысяча возражений пронеслось в мозгу Анны, но она не чувствовала себя вправе произнести хоть одно из них вслух. Она присела. 

— Знаю, что вы лучше всего подходите для этой работы. 

Чанг вошел в комнату и закрыл за собой дверь. 

— Я имею в виду то, что говорю. Но, поверьте, будет лучше, если вы бросите эту затею. Никто не выберется, если влезет в это дело. Мне хотелось бы спихнуть это кому–то другому. 

Он щелкнул пальцами. 

— У этого дела больше нет ничего общего с археологией, здесь одна политика и борьба за власть. 

Она вздохнула. 

— Почему все так замешано на политике? 

— Потому что человек — существо политическое. 

Уголок ее рта приподнялся. 

— Они выяснили мощность взрыва? 

— Равен половине мощности выстрела из импульсной пушки, — он поднял руку, предупреждая ее вопрос. — Мне нужны копии ваших записей и заметок. 

Она кивнула и включила свой компьютер, потом скинула данные на инфокристалл. Чанг знал, что она сохранила все предварительные данные в своем компьютере. Он даже знал ее пароль. Он мог легко получить эти данные, если бы захотел, и даже конфисковать ее компьютер, чтобы у нее не было доступа к информации. Но Чанг намеренно позволил ей сохранить файлы, сохранил для нее доступ к информации. 

Анна вложила инфокристалл в его ладонь. 

— Думаю, что придется отменить отпуск. Я чувствую, что не вправе уехать сейчас. 

Морщинки вокруг его глаз стали еще глубже. 

— Твой отпуск. Я совсем забыл о нем. 

— Не думаю, что смогу уехать сейчас. 

Он взял ее за руку. 

— Сможешь. Это именно то, что ты должна сделать. Пусть здесь все уляжется. Сматывайся от всего этого безумия. Когда вернешься... посмотрим, что получится, — он выпустил ее руку. 

Анна знала, что он о многом ей не сказал. Она могла лишь гадать, какому давлению он подвергался. Но она доверилась его совету и кивнула: 

— Тогда увидимся через три недели. 

Чанг открыл дверь в коридор. 

— Хоть немного отдохнете. 

Она улыбнулась. 

— Надеюсь, что нет, — увидев его заминку, она пожалела о сказанном. 

После того как Чанг ушел, Анна собрала свои вещи. Она закрыла компьютер и убрала его в дорожный чемодан. На столе, где лежал компьютер, остался длинный, плоский, сморщенный кусочек мыши. Она подняла его и прошептала: 

— Спасибо, Чанг. 

Хотя края были сморщенными и сухими, середина осталась мягкой и эластичной. Кусочек был слегка влажным, она перевернула его и обнаружила тягучую темную субстанцию. Бросив взгляд в коридор, Анна увидела небольшой контейнер и положила туда фрагмент, а потом быстро засунула его в чемодан. 

Ей хотелось, чтобы ее отпуск начался вчера. Но этого не случилось, и Теренс пострадал, а она ничем не может ему помочь. По крайней мере, она сможет поработать в дороге. Отпуск не будет романтическим отдыхом, как она мечтала. Только не после всего, что обрушилось на нее, но, может быть, Джон сумеет отвлечь ее на какое–то время. Давно она не отдыхала, как следует. 

Она оставила позади здание IPX, надеясь, что впереди три потрясающие недели.