Пройдет четыре часа, и „Кхаткхата” продолжит свое путешествие к Пределу. 

Они опять сидели за столом в холле отеля. На этот раз на столе не было ни кружев, ни подставки, ни гадальных карт. С помощью зонда, установленного в вестибюле, Гален наблюдал за тем, как нарны, группами по двое и больше, рассчитывались и отправлялись на свой корабль. Сейчас в отеле их оставалось всего двое: капитан Ко'Вин и старший помощник Г'Лил. Осталось всего два шанса вытянуть из нарнов информацию до их отлета. 

Контейнер с брином они отдали Кадмусу, который нервничал из–за этого подарка и боялся, что нарны будут им недовольны, что бы ни лежало в контейнере. Однако он чувствовал облегчение от того, что нарны покидают отель, и его недовольство было лишь наполовину искренним. 

В холл вошла тучная дама в ярком топе и штанах, проскользнула мимо обедающих и направилась к их столику. Она не проживала в отеле, хотя днем раньше, тоже в обеденное время, Гален видел ее здесь. 

Изабель была занята наблюдением за Г'Лил с помощью зонда, находящегося в номере нарнийки. Гален знал, что Изабель до сих пор надеялась на то, что старший помощник со шрамом от ножа поперек носа захочет узнать о своем будущем, и подойдет к ним. „Когда она была в баре, она часто смотрела в нашу сторону, — говорила Изабель. — Но она не подойдет, пока остальные нарны здесь”. Руки Изабель были плотно сжаты, большие пальцы нервно барабанили друг о друга. 

Тучная дама остановилась возле их столика: 

— Вы предсказываете будущее? 

До сих пор все предсказания делала Изабель. Она прекратила стучать пальцами и выразительно взглянула на него, подняв брови. 

— Да, — ответил Гален. — Предсказываем. Пожалуйста, присаживайтесь. 

Женщина осталась стоять. 

— Сколько это будет стоить? 

Бурелл рассказывала, что большинство людей не верят предсказателям, если те предсказывают судьбу бесплатно. А слишком низкая цена увеличивает их сомнения. 

— Пять кредитов, — ответил Гален. 

Женщина кивнула, раскрыла маленькую дамскую сумочку и, прижав ее к животу, принялась тщательно перебирать лежавшие там обтрепанные бумаги. 

Гален с волнением рассматривал ее. Он понимал принцип того, как собирать информацию о людях, но, основываясь на собранной информации, он частенько делал неправильные выводы. По крайней мере, его выводы часто противоречили суждениям Изабель. Ее „предсказания” появлялись, казалось, с потолка, но, тем не менее, ее клиенты всегда изумлялись их точности. 

Конечно, Галену было известно, что, если люди желают видеть связь между чем–нибудь, например, между своей жизнью и предсказанием прорицателя, то они ее найдут. Они проигнорируют десяток неуместных, на их взгляд, предсказаний и выберут то, которое больше всего вяжется с тем, что их беспокоит, и будут удивляться точности предсказателя. Но Гален не был уверен, что сможет дать верное предсказание. 

В прошлом он всего несколько раз пробовал свои силы в предсказании будущего, предпочитая концентрировать свои усилия на работе с биотеком, чем тратить их на то, что мог научиться делать и не–маг. Для предсказателя судьбы главными качествами являлись умение производить впечатление на окружающих и знание человеческой природы. В этом Гален силен не был. 

Женщина вручила ему кредитную карту. Гален опустил ее в считывающее устройство на столе, взглянул на появившееся на дисплее имя и номер счета. Визуализировал уравнение для входа в базы данных и, зная имя и номер счета, поискал там информацию о женщине. 

Она села. Гален снял пять кредитов с ее карты и вернул карту женщине. Она осторожно убрала карту в сумочку. 

Женщину звали Мэри Стейн. Сорок шесть лет, замужем. Гален быстро проверил состояние ее финансов. На счету было сто семнадцать кредитов. 

— Пожалуйста, глубоко вдохните. Очистите свой разум. Отлично. 

Мысленно Гален услышал голос Элрика, бранившего его за слабое представление. Гален подождал секунду, сосредоточился на своем голосе. 

— Взгляните, — он протянул руку, создал на ладони сферу, — в этот шар света. В нем сходятся временные линии. Прошлое, настоящее и будущее. 

Взмахнул рукой вокруг сферы. Женщина внимательно смотрела на шар. 

Гален собирался быстренько просмотреть остальную информацию, касающуюся ее финансов, когда обнаружил, что всего две недели назад на ее счете было двенадцать тысяч кредитов. Всю сумму с него сняли одновременно. На следующий день со счета было стерто имя ее мужа. Гален поискал информацию в данных о заключении браков и разводах. 

— У вас затруднения, — сказал он. — Вы должны принять трудное решение. 

Большинство людей сталкиваются с затруднениями, а среди тех, кто приходит к предсказателям, таких еще больше. Беспроигрышное начало для предсказания. 

— Да, — удивленно ответила она. — Я не знаю, что мне делать. 

Последние девятнадцать лет она была гражданкой Зафрана 8. Согласно архивным данным, она три раза была замужем, первые два замужества также завершились разводом. 

— У вас финансовые затруднения, и проблемы в личной жизни. 

— Деньги меня не так сильно беспокоят. 

Она повернулась к Галену. 

— Мой муж. 

Ее лицо задрожало, и она зарыдала. 

Гален взял с соседнего стола салфетку и быстро поискал информацию о ее муже. Альберт Стейн был барменом в ресторане, располагавшемся в следующем здании на той же улице, что и отель. Он тоже был трижды женат, хотя записей о разводах Гален не обнаружил. На Земле он числился в розыске за то, что украл деньги у своей второй жены и улетел с планеты. 

Мэри осторожно вытерла глаза. 

Гален обнаружил, что Альберт Стейн купил билет на корабль, покинувший планету вчера. Он взял ее деньги и бросил ее. Гален мог понять, почему Мэри на него злится. 

— Ваш муж ограбил вас и дурно поступил с вами. Сейчас он далеко отсюда. Он должен заплатить за то, что натворил, но вам предстоит нелегкая борьба за то, чтобы добиться правосудия. 

Мэри покачала головой. 

— Не хочу я правосудия. Я хочу вернуть мужа. Смогу ли я вернуть его? 

Она взяла его за руку. 

— Пожалуйста, скажите, смогу ли я вернуть его? 

Галену захотелось, чтобы ее внимание вновь обратилось на шар. Гален испытывал неловкость от напора ее эмоций, и он не знал, что ему сказать. Очевидно, что возвращение мужа было самым худшим из того, что могло с ней случиться. Гален быстро просмотрел данные на ее двух бывших мужей и нашел, что у них обоих было криминальное прошлое. Записи о разводах открыли, что они ее предали, ограбили ее. 

— Вам не вернуть его. Он любит деньги больше, чем вас, и сейчас, заполучив ваши, он исчез. 

Ее рыдания возобновились с новой силой, своей горячей рукой она сжимала руку Галена. Гален заметил, что Изабель обратила на него внимание. 

— Почему это постоянно случается со мной? — спросила Мэри. 

Что он мог сказать? Ответ прозвучал более отстранено, чем Гален намеревался: 

— Вы влюбляетесь в мужчин, которые не любят вас. Вы будете продолжать влюбляться, а мужчины снова будут разбивать ваше сердце. Ваша жизнь не изменится. 

Женщина выпустила руку Галена и вскочила на ноги, опрокинув стул. 

— Он любил меня. Кто вам это сказал? Кто вы? 

Она, пошатываясь, поплелась к выходу из холла, вытянув для равновесия руку, держащую сумочку. Обедающие уставились на нее. 

Гален бранил себя. У нее и так хватало проблем. Если бы он не знал, что сделает только хуже, он догнал бы ее. Он не понимал людей. И никогда не будет понимать. 

Изабель продолжала внимательно смотреть на него. 

— Знаю, — произнес Гален. — Я ужасно общаюсь с людьми. Меня следовало бы запереть где–нибудь в лаборатории. 

— Откуда ты знаешь, — спросила Изабель, — что она не сможет измениться? 

— Люди таковы, какие они есть. 

Гален взял скомканную салфетку, взглянул на дверь. 

— Она трижды выходила замуж за людей, злоупотребивших ее доверием. Она не изменится. Я плохо работаю с людьми. Я не изменюсь. 

— Ты не веришь, что люди могут меняться? Что они могут учиться, расти и становится лучше, чем были раньше? 

— Я верю, что мы можем учиться. Но я верю, что в основе своей мы остаемся прежними. 

— А я верю в то, что люди способны превзойти самих себя, — сказала Изабель. — Фактически, я верю, что Вселенная создана для того, чтобы помочь людям в этом. 

Гален повернулся к ней. 

— Ты говоришь, что веришь в Бога? 

— Если мы называем Богом разум, создавший вселенную, то — да. 

Смерть родителей приучила Галена считать, что Бога нет. 

— Как ты можешь верить в Бога? Мы притворяемся, что творим чудеса. Мы создаем видимость магии. Мы лучше многих других понимаем, что настоящей магии не существует. 

— Истинная магия, — возразила Изабель, — это наука. Наука раскрывает связность, замысел, лежащий в основе всего. Я во всем каждый день вижу проявления Бога. Вселенная не возникла случайно. Это узор. Я бы хотела научиться вязать его. 

— Но существование законов природы не подразумевает, что где–то должен быть Бог. Законы природы диктует сама материя. 

— Что есть материя, если не выражение Бога? 

В дискуссии с Изабель о существовании Бога, как в любом другом совместном с ней деле, было нечто, доставлявшее ему удовольствие. Но тема этой дискуссии всегда доставляла ему неудобство. Даже злила его. Бог убил его родителей, чтобы выполнить какое–то космическое предназначение? Биотек внутри него эхом ответил на гнев Галена, внутри него закипела энергия. Гален резко, отчетливо произнес: 

— Ты признаешь что, возможно, видишь узор событий, потому что веришь в то, что это узор событий, так же как клиент прорицателя видит правду в сказанном ему? 

Изабель улыбнулась. 

— Дорогой Гален, я вижу узор потому, что он там есть. Женщина продолжает встречать мужчин, использующих ее, потому что Вселенная пытается помочь ей увидеть проблему и справиться с ней. Точно так же Вселенная направила ее к тебе, чтобы помочь тебе справиться со своей проблемой. 

— Послушать тебя, и можно подумать что, Вселенная — это огромное бюро знакомств. 

Брови Изабель взлетели, она задумалась над этой мыслью Галена. 

— Возможно. 

— Тогда в чем проблема? — спросил Гален, поймав ее на слове. — Ты говоришь, что мне надо изменить себя? 

Взгляд Изабель метнулся в сторону двери: 

— Она здесь. 

Г'Лил стояла в дверях холла, оглядываясь на вестибюль. Через зонды в вестибюле Гален мог видеть, что там, за исключением Кадмуса Уилкокса, никого не было. В холле заканчивали обедать несколько постояльцев, но ни одного нарна. Г'Лил подошла к ним. 

На ней была черная кожаная туника без рукавов, кожаные штаны и перчатки, в кобуре, пристегнутой на талии, висело оружие. Пятнистые мускулистые руки. Ее плечи двигались вперед в такт шагам. Она держалась прямо, никакой расхлябанности. Нарнийка слегка ударила костяшками пальцев по краю их столика. 

— Я слышала, что вы предсказываете будущее. 

— Да, — ответила Изабель. — Пожалуйста, присядьте. 

Г'Лил подобрала опрокинутый Мэри Стейн стул, вернула его в нормальное положение и поставила спинкой к столу. 

— Видно ваш клиент остался доволен... 

Нарнийка уселась верхом на стул так, чтобы спинка стула образовала невысокий барьер между ней и Галеном с Изабель. 

— Мы говорим правду, — ответила Изабель, — а не то, что люди желают услышать. Некоторые не желают знать правду. 

— Таких большинство, поверьте моему опыту, — сказала Г'Лил, и Гален понял, что Изабель правильно повела разговор. — Вы техномаги? 

— Да. Мы посвятили себя познанию всего, что можно познать. 

— И как вы это делаете? — шрам поперек переносицы белой полосой выделялся на желто–коричневой коже. 

— Наш орден разработал свои, секретные методы. Научные методы и методы техномагии. 

Г'Лил вытащила из кожаной повязки на бицепсе кредитную карту и подала ее Изабель. 

— Вы мне больше понравились в первый день, когда пришли сюда, когда вы еще не притащили с собой всю эту ерунду, — Г'Лил стукнула пальцами по столу. — Я рада, что вы избавились от этого. 

— Чтобы клиенты поверили предсказаниям, часто бывает необходимо завладеть их воображением. Некоторые верят только тогда, когда заплатят. 

Изабель вернула нарнийке карту, не сняв с нее ни одного кредита. 

На лице Г'Лил промелькнуло выражение, которого Гален не смог понять. 

— Ладно, тогда начнем. Расскажите мне о моем будущем. 

Гален дал команду сенсорам начать запись, чтобы вся информация, которую им удастся получить, могла быть передана Кругу. 

— Я могу говорить лишь о возможном будущем. Вам решать, какой из вариантов выбрать. 

— Ну и что вы видите? 

— Г'Лил, как нам обоим хорошо известно, вы находитесь на перепутье. 

Губы Г'Лил сжались. Изабель не брала ее руки, потому что нарнийка наверняка посчитала бы это глупостью. Голова Г'Лил слегка наклонилась вперед, они с Изабель пристально смотрели в глаза друг другу. 

— Вы доставляете людей и грузы к Пределу и получаете за это деньги. Но эти ресурсы используются для создания гигантской военной машины, которая, если ее не остановить, поглотит миллиарды жизней. Вам щедро платят за вашу работу, и вы убеждаете себя, что с вами ничего не случится, что вы тут не при чем. Но вы–то знаете, что это не так. Вы слышите кое–что о том, что делается. Вы видите намеки на то, что будет. Вы видите, что за грузы вы перевозите, вы знаете, как их можно использовать. Вы видите, как нечто накапливает силы, и знаете, что однажды процесс подготовки должен завершиться. И это нечто придет в движение. 

Руки Г'Лил, затянутые в перчатки, вцепились в спинку стула. 

— У вас две возможности. Вы можете продолжать помогать тем, кто стремится к гибели миллиардов. Тогда вы будете отвечать за все их деяния наравне с ними. Кровь жертв будет и на ваших руках. Или, в противном случае, вы можете вступить с ними в схватку, сделать все, что в ваших силах, чтобы остановить это, пока еще не поздно. 

Спинка стула сломалась. Потрясенная Г'Лил взглянула на обломки, как на появившийся неизвестно откуда инопланетный артефакт. Она встала и швырнула обломки на стол. Наклонилась и отрывисто прошептала, обращаясь к Изабель: 

— И что же мне делать? Как же я могу остановить это великое нашествие? 

— Вы можете остановить это, — ответила Изабель, — с помощью других. Вы можете остановить это, рассказав нам все, что вам известно. 

Красные глаза Г'Лил расширились, несколько секунд она простояла, нависая над ними, тяжело дыша. Потом она села. 

— Почему он так на меня смотрит? — Г'Лил дернула подбородком в направлении Галена. — У него такие большие глаза. Он вообще моргает? 

— Он смотрит так на всех, — ответила Изабель. — Он изучает все так, будто от этого зависит его жизнь. 

Гален, озадаченный таким поворотом разговора, отвел взгляд. Ему стало не по себе, как и всегда, когда кто–нибудь говорил в его присутствии что–то, о чем он не подозревал. 

— Я не хотел никого обидеть. 

— Он еще и говорить умеет, — промолвила Г'Лил. 

Гален снова посмотрел на нее. 

— А вы можете опоздать по глупости. 

Гален поднял руки, в воздухе между ними появился светящийся шар. 

— Когда темные силы в последний раз пронеслись по галактике, десятки разумных рас были уничтожены, погибли сотни миллиардов живых существ. Нарны тогда тоже подверглись нападению, были убиты все нарнские мыслестранники. Сколько еще времени осталось до того, когда на Нарн снова нападут? 

Внутрь шара Гален поместил заранее созданное им изображение: город Ка'Пул на Нарне. Красное солнце окрашивало в медный цвет невысокие массивные городские строения. Между зданиями можно было увидеть нарнов, идущих по своим делам. Но когда изображение города приблизилось, стало заметно, что некоторые нарны замерли, смотря в небо. Один закричал. Тень пробежала по их лицам. Масштаб изображения опять изменился, теперь в толпе выделялись двое — родители Г'Лил. На их лицах застыло выражение ужаса. 

Взмахом руки Гален заставил изображение исчезнуть. 

Г'Лил глубоко вздохнула. 

— Это будущее? — спросила она Изабель. 

— Это возможное будущее. 

— Уже поздно просить вас показать мне такое будущее, какое я хотела бы видеть? 

Изабель улыбнулась. 

— Начните действовать. Вы — достойная личность. Вы ведь хотите так поступить. 

Г'Лил опустила голову. Руками в перчатках обхватила сломанную спинку стула. 

— Я трижды побывала в системе Тенотк у Предела. Этого названия нет ни на одной из наших карт. Одному нашему капитану известны координаты системы. Я понятия не имею, в какой из тысяч расположенных у Предела звездных систем побывала. 

Когда мы добирались до последней зоны перехода, он отправлял нас всех по каютам. Мы летели четыре дня до тех пор, пока не оказывались вдалеке от всего, тогда мы встречались с другим кораблем. Он открывал для нас точку перехода, мы входили в гиперпространство и летели на Тенотк. Я предполагаю, что было именно так, судя по раздававшимся на корабле звукам. Но мне надо было увидеть то, что капитан Ко'Вин скрывает от нас. Во время прошлого рейса я вышла из каюты. Корабль, встречавший нас — я могу поклясться, что он кричал, хотя это и невозможно. Он был черный, как космос, и ощетинившийся щупальцами. 

Гален поднял руки, визуализировал уравнение для создания в воздухе изображения. Между руками техномага появилось нечто темное, усеянное щупальцами. 

Г'Лил подняла глаза, увидела его. 

— Нет, это не он. У того щупальца были по бокам и сзади, а не спереди. Длинные, сужающиеся к кончикам. И центральная часть более ровная. Да. Это он. А как он двигался, я толком не могу объяснить. Он казался живым. 

Между его руками было изображение гладкого, чужого корабля. От него исходило ощущение тревоги. Тем не менее, корабль был знакомым. В древней нарнской священной книге, „Книге Г'Квана”, было изображено нечто похожее. Оно ассоциировалось с тьмой, сошедшей на землю. Если это были корабли Теней, то, значит, им удалось добыть важную информацию. Гален убрал иллюзию. 

— Вам не знакомо это изображение? — спросила Изабель. 

Г'Лил нахмурилась. 

— Знакомо ли мне это? Нет. 

Нарнийка то и дело переводила взгляд с одного техномага на другого. 

— На четвертой планете системы Тенотк строится огромный город. Всякий раз, когда мы туда прилетали, он оказывался в пятьдесят раз больше, чем в прошлый раз. Туда переселяются миллионы живых существ. Там масса тех, кого зовут дракхами. А некоторых доставляют в город против воли. В наших трюмах двадцать анабиозных камер, в каждой из которых находится мыслестранник — землянин. Телепат. Я не знаю, для чего их захватили. Но мне это не нравится. 

На самой планете я видела нескольких людей, нарнов и дрази. Но большинство жителей — представители рас, каких я раньше не видела. В барах, где мы проводим большую часть времени, витают разговоры о войне. И я слышала название, не знаю, значит ли оно что–нибудь. Тени. 

Взгляды Галена и Изабель встретились. „У нас появились некоторые доказательства, — написал он. — Наконец–то”. 

— Что это? — спросила Г'Лил. — Кто такие Тени? 

— Древняя раса, — ответила Изабель. — Проведшая в спячке тысячу лет. Их могущество намного превосходит наше, и они жаждут войны. Сейчас они снова проснулись. О них рассказывает „Книга Г'Квана”, корабль, описанный вами, изображен в ней. 

— Вы всерьез воспринимаете религиозные мифы? 

— Мифы порождает история. 

Г'Лил вытерла пальцем губы. 

— Я — не любитель чтения. Но если бы я знала, что там есть картинки... 

Воспользовавшись зондами Бурелл, Гален увидел выходящего из лифта в вестибюль капитана Ко'Вина. Он понял, что на разговор с Г'Лил у них остается не более двух минут. 

— Вы слышали о планете, называемой За'ха'дум? О легендарной родине Теней? 

— Я слышала это слово. Но не знала, что оно означает место. 

— Как вы думаете, когда Тени будут готовы к войне? 

Г'Лил покачала головой. Она услышала голос капитана и оглянулась в сторону вестибюля. Кадмус вручал капитану подарок. У них еще было время. 

— Кто может знать? — спросила Изабель. — Кто отдает приказы вашему капитану? 

— Здесь, в порту, есть дракх. Дракх готовит для нас грузы и планирует расписание. Однажды капитан сказал мне, как ему ненавистна работа с дракхом. Думаю, что дракх пугает его. 

Знания Галена о дракхах ограничивались тем, что, согласно легендам, дракхи были союзниками Теней. 

— Где живет этот дракх? — спросил он. 

— Я не знаю. Он не показывается. Но Ко'Вин должен встретиться с ним до отлета. Он задолжал нам, а капитан никогда не забывает получить гонорар. 

Г'Лил оглянулась через плечо, посмотрела назад. 

— Вы когда–нибудь встречались с дракхами? 

— Нет, — ответила Изабель. 

— В них что–то чуждое. Они отличаются от нас. Будьте осторожны. 

Она отвела взгляд от Изабель, посмотрела на Галена, покачала головой. 

— Вы слишком молоды для этого. 

Г'Лил встала, Изабель положила руки поверх ее рук. 

— Вы — достойная личность. Вы внесете важный вклад в грядущую битву. Вы уже очень помогли. 

Губы Г'Лил сжались, она втянула воздух. Когда она выдохнула, ее твердая фигура слегка расслабилась. Она испытывала облегчение, рассказав им то, что ей было известно. Изабель заранее знала, что так и будет. 

В холл вошел капитан Ко'Вин. Он обратился к Г'Лил на нарнском, программа–переводчик перевела его слова. „Г'Лил, вот где ты. Мне нужно, чтобы ты отнесла на корабль кое–что для меня. Ты не поверишь!” 

„Иду”, — ответила Г'Лил. 

Капитан вышел за дверь, потом прислонился спиной к дверному проему. 

Г'Лил закатила глаза. 

— Надеюсь, что помогла вам, — выдохнула она. Она повернулась и широким шагом направилась через холл к капитану. 

Когда Г'Лил и Ко'Вин вышли в вестибюль, Гален занялся прослушиванием их разговора с помощью зонда, установленного в вестибюле. Программа переводила. 

Они засмеялись. 

Гален взял Изабель за руку. 

— Мы добыли первые доказательства! Наконец–то появилось что–то конкретное, что мы сможем передать Элрику. 

Изабель улыбнулась не как обычно, загадочно, не разжимая губ, а во весь рот. 

— Я знала, что мы сможем! 

— Еще одно позитивное предсказание? 

— Я же говорила тебе, что всегда права. За исключением тех случаев, когда я не права. 

Они представляли собой странную компанию. В огромном кресле сидела Изабель, поджав под себя ноги и обхватив руками колени. На ней было коричневое платье, подол которого был украшен вышитыми рунами. Похоже, что ей нравилось носить дома именно это платье. Хотя Изабель смотрела прямо на Галена, она его не видела. Она следила за дракхом. 

Гален примостился рядом с ней на софе, вернее на том крошечном кусочке софы, который он умудрился освободить для себя. Он снова просматривал записи, сделанные компьютерным демоном Джонни, добытые в базе данных дракхов. Джонни оказался очень хитрым демоном, хотя Гален все еще не привык к его странной внешности, даже если тот был всего лишь искусственным интеллектом. 

Рядом с ними в воздухе парило желтое кресло, где сидела Бурелл. Уже третий день подряд она была занята экспериментом с микроскопическим приемопередатчиком. Гален сгорал от любопытства по поводу того, что же именно она делала, но она до сих пор отмахивалась от всех вопросов. 

После возвращения к своему месту силы здоровье Бурелл не улучшилось. Хотя она изо всех сил скрывала свое истинное состояние, она все больше времени проводила в постели, а когда вставала, они видели, что она сильно страдает. Последние несколько дней Изабель выходила из дому все более неохотно. Когда Бурелл спала, Изабель регулярно заходила к ней. А когда Бурелл бодрствовала, Изабель постоянно оборачивалась к ней. 

Гален чувствовал, что им надо что–то предпринять, но не знал, что именно. Органеллы Бурелл оказались неспособными излечить ее, и Изабель рассказывала, что она отказалась принять чью–либо помощь. Органеллы плохо справлялись с хроническими заболеваниями, но, тем не менее, почему она отказывалась хотя бы попытаться? Может, Бурелл что–то скрывала? 

Как будто прочитав его мысли, Бурелл пристально взглянула на него, подняв брови. Временами выражение ее лица было точь в точь, как у Изабель. 

Гален мысленно вернулся к просмотру сведений о дракхах. Они должны каким–то образом добыть больше информации, добыть доказательства того, что за всем происходящим стоят Тени. Он боялся, что они уже получили всю информацию, которую можно было получить без особого риска и, для того, чтобы узнать больше, им придется серьезно рискнуть. 

С помощью зонда, размещенного ими на капитане Ко'Вине, три дня тому назад они наблюдали за тем, как он отослал Г'Лил на корабль, а сам двинулся в противоположном направлении. Зонд был прикреплен прямо в центре лба Ко'Вина — Изабель рассказала, что нарн был пьян, и зонд можно было прилепить куда угодно. Поэтому, когда изображение перемещалось взад–вперед, они могли предположить, что капитан нервно оглядывается через плечо. 

Капитан вышел из отеля, прошел дальше по улице мимо нескольких домов и свернул в длинный темный переулок. Стоило свернуть с главных улиц, служивших для привлечения инопланетного бизнеса, населенных, в основном, инопланетянами, как все признаки процветания сразу же исчезли. 

Зонд передавал изображение квартала, населенного местными жителями — вичадами. В припортовом городе вичады были меньшинством, низведенным до положения прислуги. По правой стороне переулка стояли заброшенные двух— и трехэтажные дома. Окна в них были выбиты, фасады потрескались, краска облупилась. По левой стороне обветшалые домишки из фибролита прижимались друг к другу, чтобы не упасть. Сточные воды текли прямо по улице. Люки подземных коммуникаций были открыты, вниз тянулись кабели, незаконно подсоединенные к энергетическим сетям. По переулку в обе стороны двигалось несколько вичадов, другие слонялись без дела около своих домов. Гален заметил одну странность: все вичады держались левой стороны переулка. 

Пройдя некоторое расстояние, капитан Ко'Вин подошел к одному из заброшенных домов, стоявшему справа. Когда нарн приблизился к зданию, Гален обнаружил, что это определенно не развалина: окна закрыты чем–то непрозрачным, на двери виднеется сложное охранное устройство. 

Ко'Вин нажал на кнопку звонка, дверь открылась, и нарн вошел внутрь. Подошел к лестнице, спустился на один пролет и оказался в маленькой, тускло освещенной комнате. Гален смог разглядеть окрашенные в светлые тона стены и темные очертания мебели. 

Мужской голос произнес что–то. Гален подумал, что неизвестный говорит по–нарнски. Программа перевела: „Садитесь”. 

Поблизости от единственного источника света в комнате Ко'Вин нашел, на что сесть. Он нервно озирался в темной комнате. 

„Груз у вас, как мы и договаривались”. Гален засек движение в темноте. Двигался тот, кто говорил. Гален мысленно переключил камеру зонда на инфракрасный диапазон. Как только он сделал это, объекты, излучающие тепло, стали видимыми. Они стали отображаться красноватыми пятнами. На тусклом фоне выделялись два ярко–красных очертания: одно более яркое, другое — менее. Напротив Ко'Вина находилась менее яркая красная фигура, напоминавшая силуэтом человека. Человек двигался, говоря по–нарнски. 

В углу показался более яркий силуэт. Судя по очертаниям — гуманоид, но такой головы Гален никогда раньше не видел. Должно быть, это — дракх. На затылке у существа находились два рога с острыми, неровными кончиками, поднимавшиеся один над другим назад и вверх. Гален задумался, какой отдел мозга должен располагаться в этой части головы. 

Голова Ко'Вина повернулась в направлении угла комнаты. Возможно, нарн почувствовал присутствие дракха, скрывающегося в темноте. Человек и нарнский капитан быстро покончили с делами. Ко'Вин подал человеку кредитную карту, человек опустил карту в свое устройство, перевел на нее деньги. 

Казалось, Ко'Вин потерял весь свой гонор. Фактически, с тех пор, как он вошел в здание, нарн не произнес ни слова. 

„Как обычно, вы образцово выполнили задание”, сказал человек, возвращая капитану кредитную карту. 

Ко'Вин быстро встал. 

Потом из угла раздался голос дракха, похожий на порыв сухого ветра. „Скрытность”. 

Ко'Вин поспешно кивнул, изображение при этом закачалось, потом торопливо поднялся вверх по лестнице. 

Итак, Гален и Изабель обнаружили, что с перевозками к Пределу связаны легендарные союзники Теней — дракхи. Теперь они должны выяснить, заправляют ли дракхи всей этой деятельностью по собственной воле, или над ними кто–то стоит. 

Когда „Кхаткхата” продолжила свое путешествие к Пределу, Гален с Изабель, замаскировавшись под ремонтных рабочих, прогулялись в квартал, где жил дракх. Они создали иллюзию внешности двоих рабочих, часто посылаемых в этот квартал для того, чтобы отсоединить кабели, незаконно подключенные к энергосетям, и проверить дома на предмет опасных источников энергии. Забравшись в шахту, они прикрепили к кабелю маленькое устройство, которое позволит им обесточить весь квартал тогда, когда это понадобится. 

Они двигались от дома к дому. Остановившись ненадолго для того, чтобы стукнуть в дверь запертого здания и двинуться дальше, они оценили его защиту. Все окна были в целости и заперты, дверь была всего одна. Все возможные входы охранялись системой защиты высочайшего класса. По обеим сторонам двери располагались камеры. Дверь была заперта на сложный замок, открывавшийся только при использовании специальной карты. 

Гален с Изабель закрепили на двери и вокруг нее огромное количество мобильных зондов Цирцеи. Эти зонды были сложнее и крупнее, чем те, что изготавливал Гален, но они все равно не превосходили размером мельчашие частицы пыли. Тем не менее, это были микророботы, обладавшие огромной степенью гибкости и эластичности — но и непредсказуемости. Эти зонды могли прилипать к объектам на некоторое время, затем самостоятельно освобождаться при определенных условиях. Привлекаемые быстрыми изменениями освещенности или звука, они могли двигаться самостоятельно — хотя и очень медленно — чтобы занять более выгодную позицию. Если некто, входящий в дом, наступил бы на зонд и пронес его внутрь на подошве своей обуви, то, оказавшись внутри, зонд мог бы отсоединится и начать поиск. Гален настроил зонды так, чтобы их притягивал более тусклый, нежели обычный, свет, кажется, предпочитаемый дракхом, и ввел в устройство управления зонда изображение головы дракха в качестве цели. 

Через два дня внутри здания находилось одиннадцать зондов. Все, кроме одного, расположились тесной группой на полу темной комнаты, в которой побывал Ко'Вин. Последний зонд оказался в другой комнате, в которой не было окон, освещение почти отсутствовало, а на полу в в одном из углов лежал тонкий мат. У стены — аккуратная стопка одинаковых коричневых балахонов. Здесь дракх спал. 

Пока маги ожидали проникновения зондов в здание, они послали Джонни внедриться в базы данных дракха. Джонни доложил, что они хорошо защищены и „странные”. У него ушел целый день на то, чтобы проникнуть туда. Когда Джонни, наконец, влез в систему, он обнаружил лишь расписание кораблей, но никаких финансовых документов, никаких данных, раскрывающих связь дракха с различными транспортными компаниями, вообще больше ничего. Обнаруженные записи были на нарнском языке, вероятно, чтобы замаскировать присутствие здесь дракха на случай взлома системы. 

Записями занимался человек по фамилии Браун — тот, кто встречался с Ко'Вином. Все контакты велись через него. Последние шесть месяцев они с дракхом координировали перемещение миллионов разумных существ и огромного количества грузов. Судя по числу отправившихся к Пределу живых существ, в некоторых случаях можно было подумать, что мигрируют целые расы: дракхи, стрейбы, вурты, и еще некоторые, названия которых Гален не знал. В других случаях переправлялись небольшие группы. Среди отправленных грузов было много строительного и производственного оборудования. Но было отправлено также большое количество разнообразной готовой продукции, судя по объемам поставок, в ней была громадная потребность. 

В расписании перелетов не было указано конечной точки маршрутов, за исключением слова „кива”, которое переводилось как „планета удачи”. На картах Гален не обнаружил ничего подобного. 

Гален визуализировал нужное уравнение, закрыл файл с данными по перевозкам. Самым странным в базе данных дракха было не то, что Джонни обнаружил, а то, чего он там не обнаружил. В базе данных не содержалось никаких записей о сеансах связи с Пределом. 

Чтобы установить связь Теней с происходящим, им придется более тесно поработать с Брауном и дракхом. Сначала Гален с Изабель надеялись, что Браун выведет их на Теней. Они выследили его и разместили на нем зонд. За последние три дня зонд не обнаружил ничего интересного — только сведения о том, где и как Браун предпочитает проводить свое свободное время. Наблюдая за работой Брауна и дракха, Гален с Изабель пришли к заключению, что Браун — всего лишь прикрытие. Он ежедневно появлялся в здании, но всего лишь на несколько послеполуденных часов. Браун выполнял приказы, ему хорошо платили, и откровенно демонстрировал полное отсутствие любопытства. Они с дракхом ни разу не говорили о Тенях. 

— Снова эти помехи, — сказала Изабель. 

Гален связался с находящимися в доме дракха зондами. Дракх находился в той же самой темной комнате, где он встречался с Ко'Вином. Браун уже ушел. В инфракрасных лучах фигура дракха выделялась ярко–красным цветом на туском фоне. Изображение, получаемое с зонда, было повернутым, потому что зонд находился на полу, — Галену казалось, что он лежит на полу и смотрит на дракха снизу вверх. Через неравные промежутки времени передача картинки прерывалась статическими помехами. Иногда помехи закрывали все изображение целиком, иногда — часть его. 

Помехи то и дело возникали и исчезали с того самого момента, как зонды оказались в здании. Чтобы убрать их, Гален с Изабель перепробовали множество способов, но, казалось, помехи появлялись и пропадали по собственной воле. Они не смогли засечь ни источника энергии, ни излучения, ни объекта, который мог вызывать помехи. 

Дракх прошел в свою спальню, и, когда Гален переключился на находящийся в ней зонд, помехи исчезли. Дракх снял свой балахон, аккуратно сложил его, положил поверх стопки таких же балахонов и улегся на мат. Было только около шести часов вечера, но, казалось, что дракх живет по своим часам. Последние полтора дня дракх ложился примерно в это время и вставал около часу ночи, может быть, это было его обычное расписание. В подвальном этаже не было окон, и дракха не волновало, светлое сейчас время суток, или темное. 

— Зачем он это делает? — спросил Гален, прервав контакт с зондом и возвращаясь к начатому ранее разговору. 

Сделав быстрое движение пальцами, Изабель также отключила связь с зондом. Вытянула ноги и потянулась. 

— Он работает с нарнами с „Кхаткхаты” и, вероятно, с другими, им подобными, но он так сильно отличается от всех, что дальше некуда. Ни алкоголя, ни секса, никаких излишеств в еде, не бросается деньгами. 

— На его счету более пяти миллионов кредов. Браун получает щедрое жалование, но себе дракх ничего не берет. Как посредник, он имеет великолепную возможность делать на этом деньги. 

— Все, что он делает, — работает, ест и спит, — сказала Изабель. 

— Вы описываете монаха, — произнесла Бурелл, не отрываясь от обработчика изображений. 

Гален и Изабель повернулись к ней. 

— Поведение и мотивация точно такие. Он посвятил свою жизнь служению. Оно — его святая цель. Никаких удовольствий, никаких вещей, отвлекающих внимание от главного. Он ведет себя в точности как монах. Или как Блейлок. 

Гален удивился, как он этого не заметил раньше. Все признаки налицо. 

— Как помощь Теням в развязывании войны и погружении галактики в хаос может являться его святой целью? — спросила Изабель. 

— Он — дракх. А Тени — повелители дракхов. 

Гален изумился: 

— Как вы об этом узнали? 

Бурелл оторвалась от объектива. 

— Чтобы быть хорошим техномагом, — отвечала она, — ты должен знать все обо всем. 

Она перевела взгляд с него на Изабель. 

— Как мне нравится выражение ваших физиономий. 

— Откуда у тебя эти сведения? — спросила Изабель. 

— Вы слышали о техномаге по имени Осийрин? 

— Современнике Вирден? — вопросом на вопрос ответил Гален. 

— Он несколько старше, но, да, они жили примерно в одно время. Осийрин интересовался драхками, которые уже в те времена представляли собой загадку. Он изучал их, конечно, тайно, и собрал много интересных данных. Его архивы доступны для изучения. 

— Как ты узнала о его работе? — спросила Изабель. 

— Если не брать в расчет мой девиз узнать все обо всем? 

— Если не брать, — ответила Изабель. — Твое любопытство не вызывает у нас вопросов. 

— Позднее он стал первым магом, получившим выговор от Круга, — вскоре после того, как Вирден создала Круг. Когда–то, после того, как я в первый раз получила выговор от Круга, я заинтересовалась, удостаивался ли кто–нибудь до меня такой чести, и, если да, то за что. Я не очень внимательно просмотрела довольно длинный и позорный список, — со вступлением в который я поздравляю тебя, Гален, сейчас ты в нем последний, — но дошла до Осийрина, чье имя стояло там первым. 

Однако записи о разбирательстве в Круге оказались засекреченными. Раз мне не удалось выяснить, за что он был наказан, я заглянула в его труды, решив, что, вероятно, они и послужили причиной наказания. Исследование дракхов показалось мне самой необычной из его работ. Не знаю, за что в этой работе ему могли вынести выговор, но я понятия не имею, почему Круг делает то, что делает. Полагаю, они испугались того, что дракхам может стать известно о работе Осийрина, и, в результате, на техномагов обрушится гнев Теней. 

— Мы можем ознакомиться с его работами? — спросил Гален и заметил, что получил сообщение. 

— Вот они. И пусть это будет для вас уроком. Стремитесь узнать все. 

Последнюю фразу в унисон с Бурелл произнесла Изабель, и Бурелл криво улыбнулась ей. 

Бурелл вернулась к своим экспериментам, но Изабель продолжала смотреть на свою мать, на ее лице появилось выражение беспокойства. Через несколько секунд она осознала, что Гален наблюдает за ней. 

— Читай первую часть работ Осийрина, а я — вторую, — сказала она. — Прочтем — поговорим. 

Гален кивнул, открыл документ перед своим мысленным взглядом. Текст был написан на древнем руническом языке таратимудов, основы которого он выучил, изучая работы Вирден. Решив, что у него уйдет очень много времени на прочтение документа на языке оригинала, Гален воспользовался своей программой–переводчиком с языка таратимудов. 

Маг быстро пробежал глазами текст. Он оказался коротким — всего тридцать восемь страниц, но, казалось, содержал огромное количество важной информации. Изображения дракхов, данные об их анатомии, описание их языка, культуры, верований. 

— Позволь мне сделать это! — раздался крик Изабель. — Я помогу тебе. 

Изабель обхватила рукой плечи Бурелл. Желтое кресло то становилось прозрачным, то восстанавливало свой цвет. Точно так же иллюзия, за которой Бурелл скрывала свой внешний вид, то появлялась, то пропадала. Бурелл то оказывалась в красном шелковом платье — то в черном балахоне, то со сложной прической на голове — то лысой, то ее лицо было юным и здоровым... а то появлялось такое... лицо ненормальное, неправильное... 

Гален вскочил, неуверенный, сможет ли он чем–нибудь помочь. Изабель пыталась заменить кресло–иллюзию, созданное Бурелл, на собственную иллюзию. 

— Подожди. 

Лицо Бурелл скачкообразно менялось: здоровое–перекошенное, здоровое–перекошенное, как будто в ней боролись Джекил и Хайд. Она закрыла глаза, сосредоточилась. 

— Я могу... (здоровое выражение) вернуть это... (перекошенное) назад. 

Желтое кресло медленно растворялось. Внешность Бурелл теперь менялась не так быстро: черный балахон и лысая голова оставались видимыми все дольше и дольше. С каждым циклом красное платье и сложная прическа появлялись на все более короткое время. Продолжительность циклов укорачивалась, сильно напоминая последние рывки при выжимании тряпки, или последние сокращения истощенного сердца. Наконец кресло исчезло, и Бурелл упала примерно на дюйм, прямо в прозрачное кресло, созданное Изабель. 

— Нет! — закричала Бурелл. 

Изабель горячо обняла ее. Потом Бурелл издала крик, Гален не хотел бы услышать его еще раз. Высокое, глухое рыдание — крик человека, потерявшего часть своего тела, часть самого себя; крик человека, который теперь был наполовину мертв, и, тем не менее, оставался наполовину живым. 

Гален стоял, вытянув руки по швам. Он знал, что Бурелл слабела, что ей становилось хуже, но ему никогда даже в кошмарном сне не могло присниться, что Бурелл может потерять свою силу. 

Сначала, вскоре после получения имплантантов, у Галена с ними были проблемы, но он понял, что теперь уже начал пользоваться ими автоматически, так же, как глазами или ушами. Гален представить себе не мог, как будет себя ощущать тот, кто прожил с имплантантами и пользовался ими двадцать пять лет, а теперь теряет их. 

— Отойди, — сказала Бурелл, отталкивая Изабель. — Отойди. 

Изабель попятилась, открывая взгляду Галена осевшее, перекошенное тело Бурелл. 

— Я должна рассказать вам кое о чем, — проговорила Бурелл. Ее лицо было изломанным, неправильной формы. — Если вы захотите услышать об этом.